«В Горках знал его любой…»
14 июля, 2020 8:19 дп
Геннадий Смирнов
Геннадий Смирнов:
Все, конечно, уже видели эту великую картинку.
Но пробовали ли вы, глядя на нее, читать с детства знакомые и такие родные строки советских поэтов?
Итак, смотрите на картинку и читайте:
В Горках знал его любой,
Старики на сходку звали,
Дети ж попросту гурьбой,
Чуть завидя, обступали.
Двое в комнате. Я и Ленин,
Фотографией на белой стене.
Я счастлив тем,
Что сумрачной порою
Одними чувствами
Я с ним дышал
И жил.
Земля, как осина, дрожала,
когда наш отряд штурмовал.
Нам совесть идти приказала,
нас Ленин на это послал.
И в жизни другого мне счастья не надо,-
Я счастья хотел и хочу одного:
Служить до последнего вздоха и взгляда
Живому великому делу его.
Время ложится на плечи, как бремя,
но отошедшее далеко
ленинское неповторимое время
помнится радостно и легко.
И любые другие. Так идеологическое фуфло превращается в высочайшую, невероятной боли и счастья поэзию о любви. А всего-то иллюстрацию поменяли.
Геннадий Смирнов
Геннадий Смирнов:
Все, конечно, уже видели эту великую картинку.
Но пробовали ли вы, глядя на нее, читать с детства знакомые и такие родные строки советских поэтов?
Итак, смотрите на картинку и читайте:
В Горках знал его любой,
Старики на сходку звали,
Дети ж попросту гурьбой,
Чуть завидя, обступали.
Двое в комнате. Я и Ленин,
Фотографией на белой стене.
Я счастлив тем,
Что сумрачной порою
Одними чувствами
Я с ним дышал
И жил.
Земля, как осина, дрожала,
когда наш отряд штурмовал.
Нам совесть идти приказала,
нас Ленин на это послал.
И в жизни другого мне счастья не надо,-
Я счастья хотел и хочу одного:
Служить до последнего вздоха и взгляда
Живому великому делу его.
Время ложится на плечи, как бремя,
но отошедшее далеко
ленинское неповторимое время
помнится радостно и легко.
И любые другие. Так идеологическое фуфло превращается в высочайшую, невероятной боли и счастья поэзию о любви. А всего-то иллюстрацию поменяли.