«У судов всегда холодно, как на похоронах…»
11 декабря, 2021 2:22 пп
Мэйдэй
Из сети
Татьяна Малкина:
Неделю назад примерно в это время я как раз прощалась с немногочисленными стояльцами у тверского суда, куда для рассмотрения вопроса о мере пресечения привезли из медсанчасти матросской тишины ректора шанинки сергея эдуардовича зуева, чтобы — когда у него случился гипертонический криз — вызвать скорую, отправить скорую восвояси, продолжить заседание и отправить зуева обратно в сизо до 7 марта.
Шел мокрейший снег, под ногами в темноте чавкала жижа. Жена Сергея Эдуардовича, которую, разумеется, не пустили внутрь, рванула наперерез выезжавшей из недр судного двора скорой, отчаянно маша маленькой рукой, имея в виду спросить, а что там? А жив ли Сережа? А опустили ли давление? Но машина даже на миг не притормозила. Оно и правильно — кто знает, что за девушка им бежит и машет, зачем.
Я сто раз уже писала, что не сомневаюсь в порядочности Зуева, что дело это коммерчески-политическое заказное, не про шанинку и не про него, что помещение Сергея Зуева в сизо вместо домашнего ареста — пытка как есть, садизм и швабра. Не буду повторяться. Напишу лишь о том, что вдруг заново поняла неделю назад. «Поняла» — это, конечно, неправильное слово, неточное. Я и так вроде бы понимала ужас, например, людей, чьи родственники канули во чреве лубянки, который они испытывали в пресловутой очереди на передать передачу. Ужас жены, муж которой однажды пошел на работу и больше никогда не вернулся и она до самой своей смерти так и не узнала, что он был расстрелян на той же неделе, и ждала, и не ждала, и ждала. Я много читала об этом, как и все мы, много думала. Недавно всей семьей мы были на замечательной совершенно выставке «материал», которая пока еще открыта в «мемориале», и опять думали о том же.
Но лишь в прошлую пятницу я вдруг как бы сама почувствовала этот невыносимый кошмар, ослепляющее отчаяние, тревогу и покинутость, от которых прекращается дыхание. Всего на несколько минут я ощутила, как сердце перестает толкать кровь, потому что в сотне метров от меня с самым дорогими мне человеком происходит что-то страшное, а я не только не могу помочь, я даже не могу быть уверенной в том, что еще не поздно помогать. я просто не знаю, что с ним происходит. а мимо меня снуют прохожие, машины, курьеры с едой и цветами, проезжают уютно запотевшие изнутри трамваи… Я до сих пор, честно говоря, не вполне пришла в себя. Я не знаю, как с этим справляются жена, дети, родители Сергея Зуева. Я не знаю, как вообще с таким справляться. и понимаю, что вряд ли научусь. (каждую ночь теперь я думаю не столько даже о Сергее Эдуардовиче, сколько о жене его Лизе. В робкой надежде, что молитвенные мысли еврея-атеиста слышны русскому богу особенно громко и пронзительно).
Надо сказать, что прямо с этого стояния и после этого откровения в поисках тепла и утешения я пошла, скользя и падая, на день рожденья прекрасного, любимого человека, где было очень весело и много прекрасных, любимых людей, заметная часть которых пришла туда прямиком с закрытого вип-открытия знаменитой гэс-2. А на следующий день многие из этих же людей встречались уже на другом важном культурном событии, некоторые вновь пересекались на роскошном светском, а все вместе — дыша кто моэтом, а кто водкой, — братались на нон-фикшн. а потом все вместе срались в фейсбуке на тему этической приемлемости и уместности пира во время чумы.
дурацкий спор. Пир приемлем. Чума — нет. нас просто не спросили.
Неделя вообще была как один большой пир духа и даже случайно не закончилась началом войны (осторожное ура).
Многие меж тем страстно ждали вчерашней встречи президента путина с СПЧ. С замиранием сердца, можно сказать, как если бы СПЧ не был рудиментарной организацией, которую забыли вычеркнуть из старого списка корпоративно поздравляемых и теперь она из года в год получает автоматическую открытку из кремля: желаем богатырского здоровья, успехов в работе, счастья в личной жизни, коллеги…Оговорюсь: я лично глубоко признательна каждому члену СПЧ, который вчера, невзирая ни на что, пытался говорить и говорил о важном и старался делать свое обреченное честное дело. просили за Зуева, за мемориал, за запытанных, за нас с вами. честь им, хвала и мое бесконечное уважение.
Ну и вот, лучшие умы теперь слушают блестящую нобелевскую речь Дмитрия Муратова и вдохновенно пытаются трактовать дрожание то левой, то правой икры президента путина.
Зуева, надеются умы, теперь отпустят под домашний арест, «мемориал», глядишь, и не ликвидируют, а, например, разорят пока что, Сокурова, даст бог, не вышлют из страны с волчьим билетом…
Посмотрела доступные материалы о встрече СПЧ с правителем. У меня тоже есть предположения про левую и правую икры.
Зуева не отпустят до 7 марта — не потому, что не прислушаются к Путину, а потому что у нас верховенство закона и президент не может же ничего прокуратуре повелеть, даже намекнуть не имеет права бедный человек, а рыбка плывет — назад не отдает.
«Мемориал» ликвидируют и выжгут до седьмого колена, потому что он личный враг, можно сказать, кровник Путина и ФСБ, поскольку де-факто Путин и ФСБ признают свою полную преемственность сталинскому НКВД, деяния которого стремится рассекретить «мемориал», пытаясь рассекретить информацию о гибели миллионов соотечественников.
Сокурова, надеюсь, если не вышлют, то выдавят прочь, потому что я его люблю и хочу его фильмов, а Путин хоть практически и извинился поспешно перед Кадыровым, но уже неясно, достаточно ли Кадырову этого. Скоро увидим.
сегодня в Москве видели радугу. повсюду открыты и открываются роскошные выставки, идут сумасшедшие спектакли, исполняется замечательная музыка, издаются прекрасные книги, рождаются чудесные дети. Зарегистрировали золнгесму (!), сбер работает отлично и готов к отлучению от свифта, по улицам бродят маленькие окситоциновые я-роботы, бары и рестораны переполнены счастливыми людьми.
Я нашла на антресолях старые унты и испытала их сегодня (на отлично), хотя 14 декабря, когда верховный суд будет опять рассматривать по существу дело о ликвидации «мемориала», обещают потепление и всего — 5. Но у судов всегда холодно, как на похоронах. Но и душеспасительно, как на похоронах, — точно знаешь, что увидишь тех, с кем хотел взаправду обняться.
Давайте же что ли скорее обниматься везде, где можем, а не только.
Дуб — дерево, наше отечество неизбежно. аминь
Мэйдэй
Из сети
Татьяна Малкина:
Неделю назад примерно в это время я как раз прощалась с немногочисленными стояльцами у тверского суда, куда для рассмотрения вопроса о мере пресечения привезли из медсанчасти матросской тишины ректора шанинки сергея эдуардовича зуева, чтобы — когда у него случился гипертонический криз — вызвать скорую, отправить скорую восвояси, продолжить заседание и отправить зуева обратно в сизо до 7 марта.
Шел мокрейший снег, под ногами в темноте чавкала жижа. Жена Сергея Эдуардовича, которую, разумеется, не пустили внутрь, рванула наперерез выезжавшей из недр судного двора скорой, отчаянно маша маленькой рукой, имея в виду спросить, а что там? А жив ли Сережа? А опустили ли давление? Но машина даже на миг не притормозила. Оно и правильно — кто знает, что за девушка им бежит и машет, зачем.
Я сто раз уже писала, что не сомневаюсь в порядочности Зуева, что дело это коммерчески-политическое заказное, не про шанинку и не про него, что помещение Сергея Зуева в сизо вместо домашнего ареста — пытка как есть, садизм и швабра. Не буду повторяться. Напишу лишь о том, что вдруг заново поняла неделю назад. «Поняла» — это, конечно, неправильное слово, неточное. Я и так вроде бы понимала ужас, например, людей, чьи родственники канули во чреве лубянки, который они испытывали в пресловутой очереди на передать передачу. Ужас жены, муж которой однажды пошел на работу и больше никогда не вернулся и она до самой своей смерти так и не узнала, что он был расстрелян на той же неделе, и ждала, и не ждала, и ждала. Я много читала об этом, как и все мы, много думала. Недавно всей семьей мы были на замечательной совершенно выставке «материал», которая пока еще открыта в «мемориале», и опять думали о том же.
Но лишь в прошлую пятницу я вдруг как бы сама почувствовала этот невыносимый кошмар, ослепляющее отчаяние, тревогу и покинутость, от которых прекращается дыхание. Всего на несколько минут я ощутила, как сердце перестает толкать кровь, потому что в сотне метров от меня с самым дорогими мне человеком происходит что-то страшное, а я не только не могу помочь, я даже не могу быть уверенной в том, что еще не поздно помогать. я просто не знаю, что с ним происходит. а мимо меня снуют прохожие, машины, курьеры с едой и цветами, проезжают уютно запотевшие изнутри трамваи… Я до сих пор, честно говоря, не вполне пришла в себя. Я не знаю, как с этим справляются жена, дети, родители Сергея Зуева. Я не знаю, как вообще с таким справляться. и понимаю, что вряд ли научусь. (каждую ночь теперь я думаю не столько даже о Сергее Эдуардовиче, сколько о жене его Лизе. В робкой надежде, что молитвенные мысли еврея-атеиста слышны русскому богу особенно громко и пронзительно).
Надо сказать, что прямо с этого стояния и после этого откровения в поисках тепла и утешения я пошла, скользя и падая, на день рожденья прекрасного, любимого человека, где было очень весело и много прекрасных, любимых людей, заметная часть которых пришла туда прямиком с закрытого вип-открытия знаменитой гэс-2. А на следующий день многие из этих же людей встречались уже на другом важном культурном событии, некоторые вновь пересекались на роскошном светском, а все вместе — дыша кто моэтом, а кто водкой, — братались на нон-фикшн. а потом все вместе срались в фейсбуке на тему этической приемлемости и уместности пира во время чумы.
дурацкий спор. Пир приемлем. Чума — нет. нас просто не спросили.
Неделя вообще была как один большой пир духа и даже случайно не закончилась началом войны (осторожное ура).
Многие меж тем страстно ждали вчерашней встречи президента путина с СПЧ. С замиранием сердца, можно сказать, как если бы СПЧ не был рудиментарной организацией, которую забыли вычеркнуть из старого списка корпоративно поздравляемых и теперь она из года в год получает автоматическую открытку из кремля: желаем богатырского здоровья, успехов в работе, счастья в личной жизни, коллеги…Оговорюсь: я лично глубоко признательна каждому члену СПЧ, который вчера, невзирая ни на что, пытался говорить и говорил о важном и старался делать свое обреченное честное дело. просили за Зуева, за мемориал, за запытанных, за нас с вами. честь им, хвала и мое бесконечное уважение.
Ну и вот, лучшие умы теперь слушают блестящую нобелевскую речь Дмитрия Муратова и вдохновенно пытаются трактовать дрожание то левой, то правой икры президента путина.
Зуева, надеются умы, теперь отпустят под домашний арест, «мемориал», глядишь, и не ликвидируют, а, например, разорят пока что, Сокурова, даст бог, не вышлют из страны с волчьим билетом…
Посмотрела доступные материалы о встрече СПЧ с правителем. У меня тоже есть предположения про левую и правую икры.
Зуева не отпустят до 7 марта — не потому, что не прислушаются к Путину, а потому что у нас верховенство закона и президент не может же ничего прокуратуре повелеть, даже намекнуть не имеет права бедный человек, а рыбка плывет — назад не отдает.
«Мемориал» ликвидируют и выжгут до седьмого колена, потому что он личный враг, можно сказать, кровник Путина и ФСБ, поскольку де-факто Путин и ФСБ признают свою полную преемственность сталинскому НКВД, деяния которого стремится рассекретить «мемориал», пытаясь рассекретить информацию о гибели миллионов соотечественников.
Сокурова, надеюсь, если не вышлют, то выдавят прочь, потому что я его люблю и хочу его фильмов, а Путин хоть практически и извинился поспешно перед Кадыровым, но уже неясно, достаточно ли Кадырову этого. Скоро увидим.
сегодня в Москве видели радугу. повсюду открыты и открываются роскошные выставки, идут сумасшедшие спектакли, исполняется замечательная музыка, издаются прекрасные книги, рождаются чудесные дети. Зарегистрировали золнгесму (!), сбер работает отлично и готов к отлучению от свифта, по улицам бродят маленькие окситоциновые я-роботы, бары и рестораны переполнены счастливыми людьми.
Я нашла на антресолях старые унты и испытала их сегодня (на отлично), хотя 14 декабря, когда верховный суд будет опять рассматривать по существу дело о ликвидации «мемориала», обещают потепление и всего — 5. Но у судов всегда холодно, как на похоронах. Но и душеспасительно, как на похоронах, — точно знаешь, что увидишь тех, с кем хотел взаправду обняться.
Давайте же что ли скорее обниматься везде, где можем, а не только.
Дуб — дерево, наше отечество неизбежно. аминь