«Только в миллион раз талантливее…»
25 мая, 2020 8:24 дп
Альфред Кох
Альфред Кох:
На 80-летие Бродского.
Мое отношение к И.А. Бродскому такое: он — это я. Только в миллион раз талантливее. В этом «только» вся суть.
Ведь первый слой поэзии такой: ты переживаешь что-то и как-то. Потом читаешь чье-нибудь стихотворение и понимаешь, что поэт именно об этом написал. И чувствуешь, что он попал в твой нерв, в твое настроение.
С Бродским иначе. Ты сначала у него что-то читаешь, и лишь только в этот момент понимаешь, что же ты такое тут давеча переживал. Он тебе тебя объясняет. Ты был без него безъязык. А он дал тебе слова, чтобы понять себя.
И вместо какого-то смутного переживания и комка каких-то вязких эмоций у тебя с четкостью автоматного затвора в мозгу становится его стихотворение. И возникает физически ощущаемое интеллектуальное удовольствие от ясности и четкости понимания себя в этой части.
Вот одно из моих любимых его объяснений мне меня:
Мне говорят, что нужно уезжать.
Да-да. Благодарю. Я собираюсь.
Да-да. Я понимаю. Провожать
Не следует. Да, я не потеряюсь.
Ах, что вы говорите — дальний путь.
Какой-нибудь ближайший полустанок.
Ах, нет, не беспокойтесь. Как-нибудь.
Я вовсе налегке. Без чемоданов.
Да-да. Пора идти. Благодарю.
Да-да. Пора. И каждый понимает.
Безрадостную зимнюю зарю
Над родиной деревья поднимают.
Всё кончено. Не стану возражать.
Ладони бы пожать — и до свиданья.
Я выздоровел. Нужно уезжать.
Да-да. Благодарю за расставанье.
Вези меня по родине, такси.
Как будто бы я адрес забываю.
В умолкшие поля меня неси.
Я, знаешь ли, с отчизны выбываю.
Как будто бы я адрес позабыл:
К окошку запотевшему приникну
И над рекой, которую любил,
Я расплачу́сь и лодочника крикну.
(Всё кончено. Теперь я не спешу.
Езжай назад спокойно, ради Бога.
Я в небо погляжу и подышу
Холодным ветром бе́рега другого.)
Ну, вот и долгожданный переезд.
Кати́ назад, не чувствуя печали.
Когда войдёшь на родине в подъезд,
Я к бе́регу пологому причалю.
Альфред Кох
Альфред Кох:
На 80-летие Бродского.
Мое отношение к И.А. Бродскому такое: он — это я. Только в миллион раз талантливее. В этом «только» вся суть.
Ведь первый слой поэзии такой: ты переживаешь что-то и как-то. Потом читаешь чье-нибудь стихотворение и понимаешь, что поэт именно об этом написал. И чувствуешь, что он попал в твой нерв, в твое настроение.
С Бродским иначе. Ты сначала у него что-то читаешь, и лишь только в этот момент понимаешь, что же ты такое тут давеча переживал. Он тебе тебя объясняет. Ты был без него безъязык. А он дал тебе слова, чтобы понять себя.
И вместо какого-то смутного переживания и комка каких-то вязких эмоций у тебя с четкостью автоматного затвора в мозгу становится его стихотворение. И возникает физически ощущаемое интеллектуальное удовольствие от ясности и четкости понимания себя в этой части.
Вот одно из моих любимых его объяснений мне меня:
Мне говорят, что нужно уезжать.
Да-да. Благодарю. Я собираюсь.
Да-да. Я понимаю. Провожать
Не следует. Да, я не потеряюсь.
Ах, что вы говорите — дальний путь.
Какой-нибудь ближайший полустанок.
Ах, нет, не беспокойтесь. Как-нибудь.
Я вовсе налегке. Без чемоданов.
Да-да. Пора идти. Благодарю.
Да-да. Пора. И каждый понимает.
Безрадостную зимнюю зарю
Над родиной деревья поднимают.
Всё кончено. Не стану возражать.
Ладони бы пожать — и до свиданья.
Я выздоровел. Нужно уезжать.
Да-да. Благодарю за расставанье.
Вези меня по родине, такси.
Как будто бы я адрес забываю.
В умолкшие поля меня неси.
Я, знаешь ли, с отчизны выбываю.
Как будто бы я адрес позабыл:
К окошку запотевшему приникну
И над рекой, которую любил,
Я расплачу́сь и лодочника крикну.
(Всё кончено. Теперь я не спешу.
Езжай назад спокойно, ради Бога.
Я в небо погляжу и подышу
Холодным ветром бе́рега другого.)
Ну, вот и долгожданный переезд.
Кати́ назад, не чувствуя печали.
Когда войдёшь на родине в подъезд,
Я к бе́регу пологому причалю.