Террористка Ксюша
31 января, 2022 2:30 пп
Мэйдэй
Сергей Бойко:
Речь Ксюши Фадеевой в томском областном суде:
«Меня обвиняют по преступлениям, наказание за которые — до 12 лет заключения.
И, наверное, человек, который понимает, что действительно совершил особо тяжкое преступление, попался и который по чьей-то милости неожиданно для всех оказался не в СИЗО, а всего лишь под запретом определенных действий должен вообще радоваться своему положению и сидеть тихо, а не обращаться в апелляцию и выступать здесь.
Но дело в том, что я не преступник, я не совершала преступлений вообще. И я абсолютно уверена, что абсурдность предъявленного мне обвинения понимают все, находящиеся в этом зале суда, да и в принципе люди, которые меня знают.
По сути, меня обвиняют в абсолютно легальной политической деятельности. На протяжении 4 лет мы работали прозрачно, открыто, проводили собрания, лекции, обучали наблюдателей на выборы, отстаивали интересы жителей Томска и области в судах, участвовали в выборах и побеждали в них, проводили антикоррупционные расследования в отношении областных чиновников.
Когда я шла на выборы, в моих листовках, которые проверял избирком было написано, что я – координатор штаба Навального. На стендах на избирательных участках под моей фотографией, в биографии было указано “координатор штаба Навального”. Тогда этого никого не смущало, меня не сняли с выборов и не отдали под суд за экстремизм, избирком согласовывал все эти материалы.
Ранее, в 2019 году я добилась проведения открытых слушаний по бюджету Томской области и выступила на них. Спикер областной Думы Оксана Витальевна Козловская представила меня как координатора штаба Навального. Почему же тогда меня вообще допустили в до выступления, пустили в зал Думы Томской области, если я – руководитель экстремистского сообщества?
Что касается акций протеста. Право собираться мирно и без оружия все еще гарантировано нам многострадальной российской Конституцией. Неоднократно этого права томичей лишала городская администрация. Однако, я всегда как организатор подавала уведомления в мэрию чтобы администрация и полиция понимали наш маршрут и наши планы. Ни на одном из томских митингов или шествий (согласованных или несогласованных) не было ничего похожего на массовые беспорядки. Люди проходили по тротуарам, останавливались перед красным сигналом светофора, высказывали свое мнение в корректной форме и расходились. Никогда у протестующих не изымалось оружия или какой-то запрещенной символики, не было столкновений с полицией. Так в чем же здесь экстремизм? В публичном и аргументированном несогласии с действиями власти?
По материалам наших расследований и по моим заявлениям правоохранительные органы проводили проверки в отношении областных чиновников. Выносились процессуальные решения — но вопрос о моем якобы экстремизме не возникал.
Всё это я говорю к тому, что штаб Навального в Томске никогда не был какой-то подпольной организацией, которую оперативникам удалось разоблачить лишь в 2021 году. Мы всегда работали открыто и о нас знали не только наши сторонники, но и представители власти и правоохранительные органы.
Так в какой момент мы стали экстремистским сообществом и как мы должны были это понять?
В апреле 2021 года стало известно, что прокуратура обратилась в суд, чтобы признать штабы и ФБК экстремистскими организациями. После таких новостей я приняла решение о том, что больше не буду работать в структурах связанных с Алексеем Навальным, чтобы не подставлять себя и сторонников. Работа в штаба в Томске была прекращена еще даже до решения суда о признании штабов экстремистскими. Я приняла для себя решение оставаться в России и работать в качестве избранного депутата Думы Города Томска.
Несмотря на прекращение работы в структурах Навального, 28 декабря десяток вооруженных силовиков выломали мне дверь, вынесли всю технику и увезли меня на допрос, где предъявили вот эти все обвинения.
Вообще, надо сказать, что преследование оппозиции в прошлом году вышло на новый уровень. Теперь выступление против коррупции, за мирную смену власти, участие в выборах в виде реальной оппозиции — особо тяжкое преступление.
На мой взгляд, включая в списки экстремистов-террористов оппозиционеров и возбуждая дела на мирных людей, которые всего лишь выступали за соблюдение закона, власть ломает фундамент государства. Во-первых, когда уравниваются преступники, взрывающие самолеты и политики, выступающие против коррупции, борьба с настоящим терроризмом и экстремизмом просто дискредитируется.
А во-вторых, обществу даётся очень плохой сигнал. Власть ясно дает понять: мирные акции протеста не работают. Участников мы обложим штрафами и административными арестами, ну а организаторам обеспечим огромные уголовные сроки. Выборы? Нет-нет, никаких больше выборов, до них мы допустим только послушных. С остальными расправимся уголовным путем.
Но ведь причины, по которым люди выходят на улицы или голосуют за оппозицию на выборах никуда не исчезли. Никуда не делась нищета, никуда не делась коррупция и бесправие.
На сегодняшний день в отношении меня не вынесен уголовный приговор и формально я не лишена статуса депутата. Однако, по ходатайству московского следователя я лишена возможности представлять интересы жителей города и округа. В связи с моей мерой пресечения я не могу встречаться с избирателями, решать их проблемы, не могу ходить на собрания думы. Наказали не только меня, но и моих избирателей, который выбрали меня в Думу.
Свое преследование я считаю политически мотивированным и прошу суд отменить данную меру пресечения, в связи с несостоятельностью предъявленных мне обвинений и моей непричастностью к каким-либо преступлениям вообще. Я хочу и дальше исполнять свои обязанности депутата и приносить пользу людям».
P.S. На фото мы с Ксюшей в Домодедово встречаем Алексея с Победой из Германии. Те еще террористы, практически захватили аэропорт.
Мэйдэй
Сергей Бойко:
Речь Ксюши Фадеевой в томском областном суде:
«Меня обвиняют по преступлениям, наказание за которые — до 12 лет заключения.
И, наверное, человек, который понимает, что действительно совершил особо тяжкое преступление, попался и который по чьей-то милости неожиданно для всех оказался не в СИЗО, а всего лишь под запретом определенных действий должен вообще радоваться своему положению и сидеть тихо, а не обращаться в апелляцию и выступать здесь.
Но дело в том, что я не преступник, я не совершала преступлений вообще. И я абсолютно уверена, что абсурдность предъявленного мне обвинения понимают все, находящиеся в этом зале суда, да и в принципе люди, которые меня знают.
По сути, меня обвиняют в абсолютно легальной политической деятельности. На протяжении 4 лет мы работали прозрачно, открыто, проводили собрания, лекции, обучали наблюдателей на выборы, отстаивали интересы жителей Томска и области в судах, участвовали в выборах и побеждали в них, проводили антикоррупционные расследования в отношении областных чиновников.
Когда я шла на выборы, в моих листовках, которые проверял избирком было написано, что я – координатор штаба Навального. На стендах на избирательных участках под моей фотографией, в биографии было указано “координатор штаба Навального”. Тогда этого никого не смущало, меня не сняли с выборов и не отдали под суд за экстремизм, избирком согласовывал все эти материалы.
Ранее, в 2019 году я добилась проведения открытых слушаний по бюджету Томской области и выступила на них. Спикер областной Думы Оксана Витальевна Козловская представила меня как координатора штаба Навального. Почему же тогда меня вообще допустили в до выступления, пустили в зал Думы Томской области, если я – руководитель экстремистского сообщества?
Что касается акций протеста. Право собираться мирно и без оружия все еще гарантировано нам многострадальной российской Конституцией. Неоднократно этого права томичей лишала городская администрация. Однако, я всегда как организатор подавала уведомления в мэрию чтобы администрация и полиция понимали наш маршрут и наши планы. Ни на одном из томских митингов или шествий (согласованных или несогласованных) не было ничего похожего на массовые беспорядки. Люди проходили по тротуарам, останавливались перед красным сигналом светофора, высказывали свое мнение в корректной форме и расходились. Никогда у протестующих не изымалось оружия или какой-то запрещенной символики, не было столкновений с полицией. Так в чем же здесь экстремизм? В публичном и аргументированном несогласии с действиями власти?
По материалам наших расследований и по моим заявлениям правоохранительные органы проводили проверки в отношении областных чиновников. Выносились процессуальные решения — но вопрос о моем якобы экстремизме не возникал.
Всё это я говорю к тому, что штаб Навального в Томске никогда не был какой-то подпольной организацией, которую оперативникам удалось разоблачить лишь в 2021 году. Мы всегда работали открыто и о нас знали не только наши сторонники, но и представители власти и правоохранительные органы.
Так в какой момент мы стали экстремистским сообществом и как мы должны были это понять?
В апреле 2021 года стало известно, что прокуратура обратилась в суд, чтобы признать штабы и ФБК экстремистскими организациями. После таких новостей я приняла решение о том, что больше не буду работать в структурах связанных с Алексеем Навальным, чтобы не подставлять себя и сторонников. Работа в штаба в Томске была прекращена еще даже до решения суда о признании штабов экстремистскими. Я приняла для себя решение оставаться в России и работать в качестве избранного депутата Думы Города Томска.
Несмотря на прекращение работы в структурах Навального, 28 декабря десяток вооруженных силовиков выломали мне дверь, вынесли всю технику и увезли меня на допрос, где предъявили вот эти все обвинения.
Вообще, надо сказать, что преследование оппозиции в прошлом году вышло на новый уровень. Теперь выступление против коррупции, за мирную смену власти, участие в выборах в виде реальной оппозиции — особо тяжкое преступление.
На мой взгляд, включая в списки экстремистов-террористов оппозиционеров и возбуждая дела на мирных людей, которые всего лишь выступали за соблюдение закона, власть ломает фундамент государства. Во-первых, когда уравниваются преступники, взрывающие самолеты и политики, выступающие против коррупции, борьба с настоящим терроризмом и экстремизмом просто дискредитируется.
А во-вторых, обществу даётся очень плохой сигнал. Власть ясно дает понять: мирные акции протеста не работают. Участников мы обложим штрафами и административными арестами, ну а организаторам обеспечим огромные уголовные сроки. Выборы? Нет-нет, никаких больше выборов, до них мы допустим только послушных. С остальными расправимся уголовным путем.
Но ведь причины, по которым люди выходят на улицы или голосуют за оппозицию на выборах никуда не исчезли. Никуда не делась нищета, никуда не делась коррупция и бесправие.
На сегодняшний день в отношении меня не вынесен уголовный приговор и формально я не лишена статуса депутата. Однако, по ходатайству московского следователя я лишена возможности представлять интересы жителей города и округа. В связи с моей мерой пресечения я не могу встречаться с избирателями, решать их проблемы, не могу ходить на собрания думы. Наказали не только меня, но и моих избирателей, который выбрали меня в Думу.
Свое преследование я считаю политически мотивированным и прошу суд отменить данную меру пресечения, в связи с несостоятельностью предъявленных мне обвинений и моей непричастностью к каким-либо преступлениям вообще. Я хочу и дальше исполнять свои обязанности депутата и приносить пользу людям».
P.S. На фото мы с Ксюшей в Домодедово встречаем Алексея с Победой из Германии. Те еще террористы, практически захватили аэропорт.