«Там паузы. Паузы важны…»

Tatiana Narbut-kondratieva

Tatiana Narbut-kondratieva:

— Жванецкий умер. — кто? — ну да. Конечно. Откуда тебе?

— Муттер, ты знаешь, у меня плохо с именами. Я не всегда помню исполнителей «доктора кто». А это кто?

— Эээ… писатель. Сатирик. Даже нет. Исполнитель-сатирик-писатель. Это очень смешно. — например? -Оо, господи! Вот так, без повода? Он к поводу хорош. Да ты знаешь! Я им разговариваю часто. За слово зацепишься и полмонолога откуда-то вылезает сразу с интонациями. А так… ну… раки! «Те вчера по пять…». нет. Так не понятно. О! «баржа… Белая!..
Длинная, как…». Понимаешь? Там паузы. Паузы важны. И общность нашего позднесоветского народа. с кассетниками. Подкрутишь карандашом и сквозь скрип разбираешь. Зато любому скажи: «Сидоров» — ответят «кассир». Это намертво. Пароль-отзыв. «Запах он чем хорош? Не нравится — отойди. Не стой в этом во всем!» (черт, надо было в дискуссии у Медведева про курение в зуме написать). А
«Что может говорить хромой об искусстве Герберта фон Караяна? Если ему сразу заявить, что он хромой, он признает себя побежденным» — это же к любой дискуссии годится. «Ставил на Картера полбанки…» (Америка! Ты посчитаешь наконец?!). «Аристократизм в Петербурге пока не идет пока. Или, там, собственное достоинство, вот эта неприкасаемость личности…
Чувствуется, что ему рассказывали. Может, требовали, ругали, зарплаты лишали, по больничному не платили. Ну, чтобы сыграл он чувство этого достоинства. И, видимо, хочет: и голову поднимает, и на цыпочки, и выпивает, чтоб укрепиться, но еще не знает как». — это смешно? — это грустно. Мы так хохотали. Кто теперь будет лечить наши почки?! — это из него же? — нет. Это из Штирлица. Когда умер брат Плейшнера. — кто умер? — не поверишь. Они все умерли. Все. Я — бумер. Нет. Я — зед. — Муттер, в Фейсбуке сидишь — значит бумер! Ок, бумер! Не грусти!
…