Суть китайской политики в отношении Беларуси можно понять по игре «го»
18 августа, 2020 9:16 дп
Мэйдэй
Борьба за пустоту
Причины, по которым Белоруссия интересна ЕС, достаточно очевидны. Речь идёт и о создании “санитарного кордона” по периметру России (Литва-Белоруссия-Польша-Украина), и об усилении немецкого влияния на востоке Еврозоны, и о реализации старинной польской мечты Polska od morza do morza. Кроме того, Белоруссия — не Украина, с её лежащими в руинах производствами и плохо понимающим дисциплину населением, а сравнительно эффективная экономика, которую не так уж сложно перепрофилировать и приспособить для нужд Евросоюза (по крайней мере, IT-сектор).
Сложнее, но и важнее, понять причины, по которым Белоруссия представляет стратегический интерес для Китая.
В Минске популярна точка зрения, согласно которой РБ интересна Пекину прежде всего как транзитная зона и “более стабильный партнёр, чем та же Украина или Балтика, когда речь идёт про транзит из России в Европу”. При этом, как подчёркивают белорусские специалисты, “цели поработить Беларусь у Китая нет — в отличие от России”.
Однако этот подход представляется очень упрощённым, если не сказать, примитивным. Он не объясняет, почему на протяжении более чем 10 лет Китай давал Белоруссии кредиты по $500–600 млн в год, благодаря чему долг Минска Пекину с 2004 по 2014 год вырос до $7,6 млрд (всего на КНР приходится более 20% выплат по внешнему госдолгу страны).
Кредиты эти, в отличие от российских, в основном связанные (чтобы построить на них, например, завод, нужно купить у Китая оборудование и нанять китайского подрядчика, который его установит) — то есть, давая Минску в долг, Пекин только наращивает своё присутствие в белорусской экономике.
Понять суть китайской политики в отношении Белоруссии можно, обратившись к древней китайской игре вэйци, известной во всём мире под японизированным именем “го”.
Главной целью игры го является захват территории. Но не уничтожение противника, а достижение стратегического превосходства на карте (собственно игровой доске). Превосходство же это достигается обеспечением преобладающего влияния.
Таким образом, го — это прежде всего игра “про влияние”, причём влияние, достигаемое путём непрямых действий. Как известно, в го играют камнями — белыми и чёрными. Камни размещаются по очереди на доске в любой не занятой точке пересечения линий. Если камень или группа камней окружаются камнями соперника, он (или они) считаются захваченными и снимаются с доски. Игрок в го ставит камень так, чтобы с его помощью контролировать как можно большую территорию вокруг или предупредить захват этой территории противником.
Кроме того — и это, пожалуй, важнее всего в контексте белорусской истории — стратегия го это поиск и защита пустоты. Пустота — это место, куда можно поставить камень, та территория, которую можно захватить или защитить. Игра в го, таким образом, это в первую очередь работа с пустотой. Увидеть пустоту на ничьей территории или на территории противника и сделать её своей — вот ключ к стратегии го.
Стратегия Китая в работе с зарубежными партнёрами вполне укладывается в логику этой игры. Пекин размещает свои “камни влияния” в ключевых узлах “пустот” на глобальной игровой доске и наращивает влияние, формируя там собственную картину мира. Именно это и происходит на протяжении более чем десятилетия в Белоруссии, где контроль над ключевыми отраслями экономики равносилен обеспечению влияния в отдельном (и отдалённом от метрополии) месте игровой доски в го. Обеспечив влияние, игрок должен в определённый момент реализовать его, превратив в очки, то есть в занятую территорию.
Зная это, мы не удивимся тому, что главный инвестиционный проект Китая на территории Белоруссии носит символическое название “Великий Камень”. Это расположенный в 25 км от Минска крупнейший индустриальный парк в Европе и самый крупный проект Китая за рубежом. Хотя примерный срок окончания строительства китайско-белорусского “города будущего” намечен на 2030 год, парк уже привлёк более $1 млрд инвестиций от 56 иностранных компаний (в том числе таких гигантов, как Huawei и ZTE).
Китайский лидер Си Цзиньпин назвал этот проект “жемчужиной проекта “Один пояс — один путь”, но для имеющих представление о стратегии игры в го название “Великий Камень” имеет и другой, более глубокий смысл. Это тот самый камень, которым Китай “пометил” зону своего влияния, запустив процесс превращения белорусской “пустоты” в свою территорию.
Почему Белоруссия рассматривается Китаем как “пустота”, понятно: долгое время республика, несмотря на удачное географическое расположение, была предоставлена сама себе. США и ЕС вяло боролись с режимом Лукашенко санкциями, что затрудняло коммуникацию и до определённого момента исключало Белоруссию из числа партнёров Запада. В то же время, Россия не предпринимала серьёзных усилий для углубления интеграции, довольствуясь существовавшим с начала 2000-х годов status quo. Этому способствовала “многовекторность” политики самого Лукашенко, получавшего экономические преференции от России, которую он пугал возможным сближением с Западом. Преференции — преференциями, но ни о какой реальной интеграции в рамках Союзного государства речь не шла, а когда зашла — в 2018–2019 годы всё быстро закончилось изгнанием посла Бабича и похоронным маршем над стопкой “дорожных карт”. Между тем, товарооборот между Белоруссией и Китаем только в том же самом 2018 году вырос на 17,1%, достигнув $3,5 млрд. За один год Поднебесная сделала рывок, заняв в списке торговых партнёров Минска почётное третье место после России и Украины.
Особенно возросло значение белорусской “пустоты” для Китая после возвращения Россией Крыма и эскалации российско-украинского конфликта, в котором Минск довольно успешно пытался выступить посредником. В 2015 году в Белоруссию с визитом прибыл Си Цзиньпин и подписал с Лукашенко пакет соглашений на общую сумму в $15,7 млрд. Сотрудничество Пекина и Минска не ограничивается только экономической сферой — в 2015 году, после отказа России продать Белоруссии системы “Искандер” со скидкой (или даже бесплатно, о чём, по слухам, просил Лукашенко), китайский ВПК “оказал помощь” далекому партнёру в разработке РСЗО “Полонез” (первоначально оснащенных китайскими ракетами А-200).
После чего Лукашенко во время встречи с министром обороны КНР Вэй Фэнхэ заявил: “Китай сыграл решающую роль в укреплении обороноспособности Белоруссии”.
Возвращаясь к событиям августа 2020 года, стоит напомнить, что именно Си Цзиньпин первым из мировых лидеров поздравил Александра Лукашенко с победой на президентских выборах. Таким образом, Китай продемонстрировал, что намерен поддерживать своего стратегического партнёра даже в ситуации политической турбулентности (в том, что протестная активность была просчитана китайскими аналитиками, сомневаться не приходится — об этом, в частности, говорит тот факт, что незадолго до выборов в Минске и крупных городах РБ специалисты и сотрудники Народного банка Китая начали тестировать технологии, оперативно замещающие систему S.W.I.F.T. на случай его отключения в результате санкций США и ЕС). А сам Лукашенко впервые после выборов появился на публике в ЗАО “Белорусская национальная биотехнологическая корпорация” — крупном инвестиционном проекте, генеральным подрядчиком которого выступает китайская государственная компания СITIC Construction Co. Ltd.
(Отсюда: fitzroymag.com)
Мэйдэй
Борьба за пустоту
Причины, по которым Белоруссия интересна ЕС, достаточно очевидны. Речь идёт и о создании “санитарного кордона” по периметру России (Литва-Белоруссия-Польша-Украина), и об усилении немецкого влияния на востоке Еврозоны, и о реализации старинной польской мечты Polska od morza do morza. Кроме того, Белоруссия — не Украина, с её лежащими в руинах производствами и плохо понимающим дисциплину населением, а сравнительно эффективная экономика, которую не так уж сложно перепрофилировать и приспособить для нужд Евросоюза (по крайней мере, IT-сектор).
Сложнее, но и важнее, понять причины, по которым Белоруссия представляет стратегический интерес для Китая.
В Минске популярна точка зрения, согласно которой РБ интересна Пекину прежде всего как транзитная зона и “более стабильный партнёр, чем та же Украина или Балтика, когда речь идёт про транзит из России в Европу”. При этом, как подчёркивают белорусские специалисты, “цели поработить Беларусь у Китая нет — в отличие от России”.
Однако этот подход представляется очень упрощённым, если не сказать, примитивным. Он не объясняет, почему на протяжении более чем 10 лет Китай давал Белоруссии кредиты по $500–600 млн в год, благодаря чему долг Минска Пекину с 2004 по 2014 год вырос до $7,6 млрд (всего на КНР приходится более 20% выплат по внешнему госдолгу страны).
Кредиты эти, в отличие от российских, в основном связанные (чтобы построить на них, например, завод, нужно купить у Китая оборудование и нанять китайского подрядчика, который его установит) — то есть, давая Минску в долг, Пекин только наращивает своё присутствие в белорусской экономике.
Понять суть китайской политики в отношении Белоруссии можно, обратившись к древней китайской игре вэйци, известной во всём мире под японизированным именем “го”.
Главной целью игры го является захват территории. Но не уничтожение противника, а достижение стратегического превосходства на карте (собственно игровой доске). Превосходство же это достигается обеспечением преобладающего влияния.
Таким образом, го — это прежде всего игра “про влияние”, причём влияние, достигаемое путём непрямых действий. Как известно, в го играют камнями — белыми и чёрными. Камни размещаются по очереди на доске в любой не занятой точке пересечения линий. Если камень или группа камней окружаются камнями соперника, он (или они) считаются захваченными и снимаются с доски. Игрок в го ставит камень так, чтобы с его помощью контролировать как можно большую территорию вокруг или предупредить захват этой территории противником.
Кроме того — и это, пожалуй, важнее всего в контексте белорусской истории — стратегия го это поиск и защита пустоты. Пустота — это место, куда можно поставить камень, та территория, которую можно захватить или защитить. Игра в го, таким образом, это в первую очередь работа с пустотой. Увидеть пустоту на ничьей территории или на территории противника и сделать её своей — вот ключ к стратегии го.
Стратегия Китая в работе с зарубежными партнёрами вполне укладывается в логику этой игры. Пекин размещает свои “камни влияния” в ключевых узлах “пустот” на глобальной игровой доске и наращивает влияние, формируя там собственную картину мира. Именно это и происходит на протяжении более чем десятилетия в Белоруссии, где контроль над ключевыми отраслями экономики равносилен обеспечению влияния в отдельном (и отдалённом от метрополии) месте игровой доски в го. Обеспечив влияние, игрок должен в определённый момент реализовать его, превратив в очки, то есть в занятую территорию.
Зная это, мы не удивимся тому, что главный инвестиционный проект Китая на территории Белоруссии носит символическое название “Великий Камень”. Это расположенный в 25 км от Минска крупнейший индустриальный парк в Европе и самый крупный проект Китая за рубежом. Хотя примерный срок окончания строительства китайско-белорусского “города будущего” намечен на 2030 год, парк уже привлёк более $1 млрд инвестиций от 56 иностранных компаний (в том числе таких гигантов, как Huawei и ZTE).
Китайский лидер Си Цзиньпин назвал этот проект “жемчужиной проекта “Один пояс — один путь”, но для имеющих представление о стратегии игры в го название “Великий Камень” имеет и другой, более глубокий смысл. Это тот самый камень, которым Китай “пометил” зону своего влияния, запустив процесс превращения белорусской “пустоты” в свою территорию.
Почему Белоруссия рассматривается Китаем как “пустота”, понятно: долгое время республика, несмотря на удачное географическое расположение, была предоставлена сама себе. США и ЕС вяло боролись с режимом Лукашенко санкциями, что затрудняло коммуникацию и до определённого момента исключало Белоруссию из числа партнёров Запада. В то же время, Россия не предпринимала серьёзных усилий для углубления интеграции, довольствуясь существовавшим с начала 2000-х годов status quo. Этому способствовала “многовекторность” политики самого Лукашенко, получавшего экономические преференции от России, которую он пугал возможным сближением с Западом. Преференции — преференциями, но ни о какой реальной интеграции в рамках Союзного государства речь не шла, а когда зашла — в 2018–2019 годы всё быстро закончилось изгнанием посла Бабича и похоронным маршем над стопкой “дорожных карт”. Между тем, товарооборот между Белоруссией и Китаем только в том же самом 2018 году вырос на 17,1%, достигнув $3,5 млрд. За один год Поднебесная сделала рывок, заняв в списке торговых партнёров Минска почётное третье место после России и Украины.
Особенно возросло значение белорусской “пустоты” для Китая после возвращения Россией Крыма и эскалации российско-украинского конфликта, в котором Минск довольно успешно пытался выступить посредником. В 2015 году в Белоруссию с визитом прибыл Си Цзиньпин и подписал с Лукашенко пакет соглашений на общую сумму в $15,7 млрд. Сотрудничество Пекина и Минска не ограничивается только экономической сферой — в 2015 году, после отказа России продать Белоруссии системы “Искандер” со скидкой (или даже бесплатно, о чём, по слухам, просил Лукашенко), китайский ВПК “оказал помощь” далекому партнёру в разработке РСЗО “Полонез” (первоначально оснащенных китайскими ракетами А-200).
После чего Лукашенко во время встречи с министром обороны КНР Вэй Фэнхэ заявил: “Китай сыграл решающую роль в укреплении обороноспособности Белоруссии”.
Возвращаясь к событиям августа 2020 года, стоит напомнить, что именно Си Цзиньпин первым из мировых лидеров поздравил Александра Лукашенко с победой на президентских выборах. Таким образом, Китай продемонстрировал, что намерен поддерживать своего стратегического партнёра даже в ситуации политической турбулентности (в том, что протестная активность была просчитана китайскими аналитиками, сомневаться не приходится — об этом, в частности, говорит тот факт, что незадолго до выборов в Минске и крупных городах РБ специалисты и сотрудники Народного банка Китая начали тестировать технологии, оперативно замещающие систему S.W.I.F.T. на случай его отключения в результате санкций США и ЕС). А сам Лукашенко впервые после выборов появился на публике в ЗАО “Белорусская национальная биотехнологическая корпорация” — крупном инвестиционном проекте, генеральным подрядчиком которого выступает китайская государственная компания СITIC Construction Co. Ltd.
(Отсюда: fitzroymag.com)