Спросили, кто я
1 сентября, 2023 8:57 дп
Мэйдэй
Алексей Федяров:
Не люблю такое рассказывать, но расскажу, просто как пример и для понимания, что такое зона в широком смысле, что там ждёт человека независимо от его геройств и званий.
Когда много уже лет назад я уехал этапом из Чебоксар в Нижний Тагил, в одном из транзитных централов вертухаям стало скучно. А может, просто стормозили, наговаривать не хочу.
Это было рано утром, в ожидании конвоя на вокзал, когда меня вывели из камеры и уже обыскали с полным раздеванием и раскладыванием на элементы баула — эта процедура у этапируемого происходит очень часто — я оказался в боксе.
Бокс — камера передержки. Сидишь, обысканный, ждешь, когда заберут. Этот бокс оказался больше обычных, человек на пятьдесят.
Примерно столько и завели туда почти сразу следом за мной. Бээсников (бывших сотрудников силовых органов) на этапе такими большими группами не увидишь. Значит, «чёрные», «общая масса».
Так и оказалось. Мужики, плюс несколько блатных.
Я — прокурор. Бывший, не бывший — там без разницы. Спросили, кто я. Спросил именно блатной.
— БС, — ответил я.
Настала тишина.
— Мент? — спросил блатной.
— Нет, — сказал я, — прокурор.
Стало мрачно.
Я встал, потому как блатной подошёл ко мне.
Крепкий, коренастый, спокойный.
Посмотрел на меня без трагических пауз, сказал:
— Молодец.
— Почему? — Спросил я.
— Не стал крыться.
Надо пояснить, что даже для БС прокуроры — не самая уважаемая категория. Мягко говоря. Потому что только не придумывают, как только не вертятся: да стажером был, помощник по гражданским делам. Разве что фсиновцы бывшие в этих чудесах легендирования на том же уровне, но у них все кинологи. Столько собак на земле нет, сколько среди посаженных фсиновцев кинологов.
Через часа полтора вертухи опомнились, зашумели, кто-то на кого-то орал:
— Ты тупой? Бээсника к чёрным закрыл! Ебанулся?
Прибежали, открыли, зашли. Блатные попросили подождать.
— Дай попрощаться, — сказал кто-то из них.
Инспектора смотрели с недоумением. Так не бывает. Бээсник должен ломиться от чёрных.
Я жал руки, с парой человек обнялся. Сунул в баул пару подогнанных пачек сигарет — вручили: «От души, братан» — пожелал всем удачи, пожелали мне.
Всё просто — я не юлил, а время там я провёл в консультациях, если можно так сказать, кому-то даже что-то написать успел в полутьме. Ничего не взял ни у кого, хотя бедолаги доставали чай и сахар. Не смог отказаться только от тех сигарет, но там вручали такие люди, что отказываться нельзя.
Не знаю, может и помог кому. Может нет.
К чему я.
Я не раз говорил с людьми, которые встречали в зоне Алексея Навального. Все произносили главное: «Ровный». Этот термин всё поясняет. Ведёт себя как человек. Его уважают мужики. Это сложно для человека уровня Алексея, его образа мысли и темперамента, но можно только так. Он смог. Уважение.
Что делает Игорь Гиркин? Жалуется на плохо работающий в камере кондиционер. Ломится из автозака с украинцами.
Жалуется и ломится.
Эх, Игорь Всеволодович, вы даже представить не можете, кого вы будете встречать в автозаках. Будете, вам долго в них ездить по Москве.
А потом, когда для вас в закончится смена в пионерском лагере «Лефортово», вы поедете этапом в Нижний Тагил или Кирово-Чепецк, вы же БС. Каких только чудес не будет по дороге и там, где вас будут ждать. Кондиционер будете вспоминать в сладких снах, а люди вокруг будут любые. Вот вообще все. И никак их не отфильтровать и не отфрендить.
Понятно, что в 2014 году планы и мысли были другие — белый конь и шашка, но сейчас автозак и украинцы за тоненькой стенкой, очень близко, очень. И ни коня, ни шашки уже не будет, но будет столыпинский вагон.
В ИК-13 Нижнего Тагила, где те самые БС, есть место безопасного содержания. БМ, так его называют. Жалующихся на насилие или угрозы насилия арестантов от греха подальше бээмят — отправляют «на БМ». И это место — свинарник. Оттуда обратно в зону уже не возвращаются. Свинарник — это навсегда. Из ШИЗО выходят, из БМ нет. Потому что ШИЗО — это внешние обстоятельства, а БМ — состояние внутреннее.
Мэйдэй
Алексей Федяров:
Не люблю такое рассказывать, но расскажу, просто как пример и для понимания, что такое зона в широком смысле, что там ждёт человека независимо от его геройств и званий.
Когда много уже лет назад я уехал этапом из Чебоксар в Нижний Тагил, в одном из транзитных централов вертухаям стало скучно. А может, просто стормозили, наговаривать не хочу.
Это было рано утром, в ожидании конвоя на вокзал, когда меня вывели из камеры и уже обыскали с полным раздеванием и раскладыванием на элементы баула — эта процедура у этапируемого происходит очень часто — я оказался в боксе.
Бокс — камера передержки. Сидишь, обысканный, ждешь, когда заберут. Этот бокс оказался больше обычных, человек на пятьдесят.
Примерно столько и завели туда почти сразу следом за мной. Бээсников (бывших сотрудников силовых органов) на этапе такими большими группами не увидишь. Значит, «чёрные», «общая масса».
Так и оказалось. Мужики, плюс несколько блатных.
Я — прокурор. Бывший, не бывший — там без разницы. Спросили, кто я. Спросил именно блатной.
— БС, — ответил я.
Настала тишина.
— Мент? — спросил блатной.
— Нет, — сказал я, — прокурор.
Стало мрачно.
Я встал, потому как блатной подошёл ко мне.
Крепкий, коренастый, спокойный.
Посмотрел на меня без трагических пауз, сказал:
— Молодец.
— Почему? — Спросил я.
— Не стал крыться.
Надо пояснить, что даже для БС прокуроры — не самая уважаемая категория. Мягко говоря. Потому что только не придумывают, как только не вертятся: да стажером был, помощник по гражданским делам. Разве что фсиновцы бывшие в этих чудесах легендирования на том же уровне, но у них все кинологи. Столько собак на земле нет, сколько среди посаженных фсиновцев кинологов.
Через часа полтора вертухи опомнились, зашумели, кто-то на кого-то орал:
— Ты тупой? Бээсника к чёрным закрыл! Ебанулся?
Прибежали, открыли, зашли. Блатные попросили подождать.
— Дай попрощаться, — сказал кто-то из них.
Инспектора смотрели с недоумением. Так не бывает. Бээсник должен ломиться от чёрных.
Я жал руки, с парой человек обнялся. Сунул в баул пару подогнанных пачек сигарет — вручили: «От души, братан» — пожелал всем удачи, пожелали мне.
Всё просто — я не юлил, а время там я провёл в консультациях, если можно так сказать, кому-то даже что-то написать успел в полутьме. Ничего не взял ни у кого, хотя бедолаги доставали чай и сахар. Не смог отказаться только от тех сигарет, но там вручали такие люди, что отказываться нельзя.
Не знаю, может и помог кому. Может нет.
К чему я.
Я не раз говорил с людьми, которые встречали в зоне Алексея Навального. Все произносили главное: «Ровный». Этот термин всё поясняет. Ведёт себя как человек. Его уважают мужики. Это сложно для человека уровня Алексея, его образа мысли и темперамента, но можно только так. Он смог. Уважение.
Что делает Игорь Гиркин? Жалуется на плохо работающий в камере кондиционер. Ломится из автозака с украинцами.
Жалуется и ломится.
Эх, Игорь Всеволодович, вы даже представить не можете, кого вы будете встречать в автозаках. Будете, вам долго в них ездить по Москве.
А потом, когда для вас в закончится смена в пионерском лагере «Лефортово», вы поедете этапом в Нижний Тагил или Кирово-Чепецк, вы же БС. Каких только чудес не будет по дороге и там, где вас будут ждать. Кондиционер будете вспоминать в сладких снах, а люди вокруг будут любые. Вот вообще все. И никак их не отфильтровать и не отфрендить.
Понятно, что в 2014 году планы и мысли были другие — белый конь и шашка, но сейчас автозак и украинцы за тоненькой стенкой, очень близко, очень. И ни коня, ни шашки уже не будет, но будет столыпинский вагон.
В ИК-13 Нижнего Тагила, где те самые БС, есть место безопасного содержания. БМ, так его называют. Жалующихся на насилие или угрозы насилия арестантов от греха подальше бээмят — отправляют «на БМ». И это место — свинарник. Оттуда обратно в зону уже не возвращаются. Свинарник — это навсегда. Из ШИЗО выходят, из БМ нет. Потому что ШИЗО — это внешние обстоятельства, а БМ — состояние внутреннее.