Про рога, мужа и хер Губермана
8 декабря, 2017 6:59 дп
Евгения Лещинская
Однажды меня заслали в командировку в какую-то глушь, писать про трудовой порыв на колхозной ферме.
Чёртово редакционное задание выпадало точно на мой день рождения. Я пыталась выскользнуть так и эдак, я приводила аргумент в виде заказанного и предоплаченного кабака, я нюхала луковицу, чтобы взрыднуть в кабинете главного, я гавкала, что увольняюсь прямо сию минуту. Но все мои трепыхания не возымели никакого действия.
Уже через день я шкандыбала по сельским хлябям в резиновых сапогах чуть не по самое пузо и пыталась изобразить заинтересованную физиономию. А не получалось. Дядька, который заведовал фермой, заметил мою тоскливую рожу, почти на слезе, и спросил участливо: «Случилось чего, дочка?»
Ну я возьми, да и начни жаловаться, что, мол, вот, день рождения, а я тут мотыляюсь, как эта… как сирота круглая, как бомжиха заброшенная, как дура последняя.
— День рождения – это хорошо, сказал дядька.- Это мы щас организуем. Мы тебя всем трудовым коллективом поздравим.
И поздравили! Меня так вообще никто никогда не поздравлял – хором телятниц, плясками техников-осеменителей, гармонью трехрядкой и бутылью самогона под названьем балдырган. И презент поднесли – бычьи рога. Красота, а не подарок.
Когда я собралась в Америку (и на Тихом океане свой закончила поход), поняла, что никак не могу этот памятный дар выкинуть. На границе рога вытряхнули из сумки и сказали – нельзя. Я им – это ж не слоновьи бивни, это сувенир. А они мне: никакой не сувенир, а ценный для родины материал. И хоть тресни, ни в какую. Пришлось оставить.
Потом, много лет спустя, мне их подруга привезла. Её, правда, тоже спросили про цель вывоза. Так она привела железный аргумент. Муж, говорит, велел, утащить куда подальше, с глаз долой. А то у него эти рога вызывают нездоровые ассоциации. Грозится развестись. Ну, погранцы поржали, да и пропустили. Наверное, к тому времени в отношении рогов уже вышло послабление.
А потом я узнала, что почти аналогичная история приключилась с Игорем Губерманом. Вот, что он рассказывал:
— Как-то на встрече с читателями прозвучал вопрос: «А как поживает ваш моржовый хер?»
Дело в том, что ещё в Сибири, в ссылке, один этнограф подарил мне моржовый хер — у моржа это не мышца, а кость. Ну, видимо, хотел пожелать, чтобы я был таким же крепким и здоровым, не знаю… Я сначала думал его в спальне повесить, но жена сказала: «Ни в коем случае! Ты будешь комплексовать», и мы прицепили сувенир в кухне. Однажды, когда решался вопрос о нашей эмиграции, я у супруги спросил: «Как думаешь, мне разрешат его в Израиль вывезти?» А она: «Да ты хоть свой вывези!». А когда выезжали, я таки взял его с собой, но меня таможня не пропустила: как в воду глядел! «Позвольте, — говорят, — это по ведомству Министерства культуры…».
— «Моржовый хер?» — удивился я.
Меня поправили: «Поделочная кость». Пришлось оставить сувенир в Москве. Но я не успокоился и в один из приездов в Россию купил пять палок колбасы, замаскировал его и все-таки вывез. Так что хер со мной, не беспокойтесь!».
Евгения Лещинская
Однажды меня заслали в командировку в какую-то глушь, писать про трудовой порыв на колхозной ферме.
Чёртово редакционное задание выпадало точно на мой день рождения. Я пыталась выскользнуть так и эдак, я приводила аргумент в виде заказанного и предоплаченного кабака, я нюхала луковицу, чтобы взрыднуть в кабинете главного, я гавкала, что увольняюсь прямо сию минуту. Но все мои трепыхания не возымели никакого действия.
Уже через день я шкандыбала по сельским хлябям в резиновых сапогах чуть не по самое пузо и пыталась изобразить заинтересованную физиономию. А не получалось. Дядька, который заведовал фермой, заметил мою тоскливую рожу, почти на слезе, и спросил участливо: «Случилось чего, дочка?»
Ну я возьми, да и начни жаловаться, что, мол, вот, день рождения, а я тут мотыляюсь, как эта… как сирота круглая, как бомжиха заброшенная, как дура последняя.
— День рождения – это хорошо, сказал дядька.- Это мы щас организуем. Мы тебя всем трудовым коллективом поздравим.
И поздравили! Меня так вообще никто никогда не поздравлял – хором телятниц, плясками техников-осеменителей, гармонью трехрядкой и бутылью самогона под названьем балдырган. И презент поднесли – бычьи рога. Красота, а не подарок.
Когда я собралась в Америку (и на Тихом океане свой закончила поход), поняла, что никак не могу этот памятный дар выкинуть. На границе рога вытряхнули из сумки и сказали – нельзя. Я им – это ж не слоновьи бивни, это сувенир. А они мне: никакой не сувенир, а ценный для родины материал. И хоть тресни, ни в какую. Пришлось оставить.
Потом, много лет спустя, мне их подруга привезла. Её, правда, тоже спросили про цель вывоза. Так она привела железный аргумент. Муж, говорит, велел, утащить куда подальше, с глаз долой. А то у него эти рога вызывают нездоровые ассоциации. Грозится развестись. Ну, погранцы поржали, да и пропустили. Наверное, к тому времени в отношении рогов уже вышло послабление.
А потом я узнала, что почти аналогичная история приключилась с Игорем Губерманом. Вот, что он рассказывал:
— Как-то на встрече с читателями прозвучал вопрос: «А как поживает ваш моржовый хер?»
Дело в том, что ещё в Сибири, в ссылке, один этнограф подарил мне моржовый хер — у моржа это не мышца, а кость. Ну, видимо, хотел пожелать, чтобы я был таким же крепким и здоровым, не знаю… Я сначала думал его в спальне повесить, но жена сказала: «Ни в коем случае! Ты будешь комплексовать», и мы прицепили сувенир в кухне. Однажды, когда решался вопрос о нашей эмиграции, я у супруги спросил: «Как думаешь, мне разрешат его в Израиль вывезти?» А она: «Да ты хоть свой вывези!». А когда выезжали, я таки взял его с собой, но меня таможня не пропустила: как в воду глядел! «Позвольте, — говорят, — это по ведомству Министерства культуры…».
— «Моржовый хер?» — удивился я.
Меня поправили: «Поделочная кость». Пришлось оставить сувенир в Москве. Но я не успокоился и в один из приездов в Россию купил пять палок колбасы, замаскировал его и все-таки вывез. Так что хер со мной, не беспокойтесь!».