Поэт не в своей тарелке
3 декабря, 2022 4:36 пп
Олег Утицин
Олег Утицин,3 декабрь 2021 г. :
Был знаком я с одним поэтом, которого похитили инопланетяне. Правда, через три дня вернули обратно. На Землю.
Дело было так.
Однажды присел он на бережку гольяновского болота – поэзию сочинять. Хороший день. Осенний, солнечный. Тепло даже. И небо голубое.
И с этого неба вдруг – вспышка, потом тарелка, из тарелки – инопланетяне.
– Здорово, земеля, – говорят поэту. Они так к землянам, по-панибратски. – Мы за тобой давно наблюдаем, частенько сюда ходишь, поэтическая работа такая, понимаем. Небось, хочешь понять смысл жизни и суть вещей?
– Можно и вещей, – ответил поэт (он еще в юношеской мореходке когда учился, наблатыкался делать вид, что не робеет).
– Ну поехали тогда с нами, в нашу галактику. Там тебе всё сразу ясно станет…
– Можно и в галактику, – опять не сробел поэт, закурил “Дымок” (а вся вселенная уже тогда знала, что он курит только “Дымок”), – и без колебаний шагнул на борт межгалактической тарелки. Выражение лица у него было такое же, как обычно, – типа, ну и что вы мне тут покажете? Я, мол, ещё и не такое видел.
И усмешечка такая, саркастическая. И чинарик “Дымка” в углу рта.
Руки в карманах держал или нет? Не знаю, не видел, врать не буду.
Через три дня его опустили на землю. От места посадки до дома, к зарёванным жене и детям, он добрался своими ногами. Толком объяснять ничего не стал – ну похитили и похитили, с кем не бывает, обычное дело.
На вопросы как там жизнь-то, в чём смысл её, и в чём суть вещей тоже толком не отвечал. Бу-бу, бу-бу – бормотал что-то и ничего полезного не сообщал.
Да, задумчивым очень стал. Но не таким задумчивым, как при сочинении поэзии. А задумчивым каком-то неземной, космической силы задумчивостью, наполненной высшим смыслом.
По крайней мере, всем своим видом давал это понять окружающим.
Мне тоже ничего не рассказывал особо, только иногда вдруг посреди беседы задумается опять возвышенно и протянет так, глядя куда-то ввысь: “Да-а…”
Очень многозначительно это у него получалось, аж мороз по коже. Однажды говорит даже: “А хочешь я тебе это место покажу?”
Конечно, я хотел.
А поэт был в меру известен в литературных кругах. В меру – потому, что толком не могли круги это определиться – бунтарь этот поэт или так сгодится. И в какую сторону этим кругам от него бежать.
Но были такие, которые не боялись дарить ему свои новые книжки с автографами. Таких на пару пузырей портвейна набралось. Мы эти книжки сложили в сумки, отнесли в букинистический отдел книжного магазина и продали.
А вот уже с портвейном пошли на заветный бережок гольяновского болота тарелку ждать.
До самых сумерек сидели. Никто не прилетел.
Видно я спугнул инопланетян. Не приглянулся я им.
Не разглядели они во мне поэта.
Олег Утицин
Олег Утицин,3 декабрь 2021 г. :
Был знаком я с одним поэтом, которого похитили инопланетяне. Правда, через три дня вернули обратно. На Землю.
Дело было так.
Однажды присел он на бережку гольяновского болота – поэзию сочинять. Хороший день. Осенний, солнечный. Тепло даже. И небо голубое.
И с этого неба вдруг – вспышка, потом тарелка, из тарелки – инопланетяне.
– Здорово, земеля, – говорят поэту. Они так к землянам, по-панибратски. – Мы за тобой давно наблюдаем, частенько сюда ходишь, поэтическая работа такая, понимаем. Небось, хочешь понять смысл жизни и суть вещей?
– Можно и вещей, – ответил поэт (он еще в юношеской мореходке когда учился, наблатыкался делать вид, что не робеет).
– Ну поехали тогда с нами, в нашу галактику. Там тебе всё сразу ясно станет…
– Можно и в галактику, – опять не сробел поэт, закурил “Дымок” (а вся вселенная уже тогда знала, что он курит только “Дымок”), – и без колебаний шагнул на борт межгалактической тарелки. Выражение лица у него было такое же, как обычно, – типа, ну и что вы мне тут покажете? Я, мол, ещё и не такое видел.
И усмешечка такая, саркастическая. И чинарик “Дымка” в углу рта.
Руки в карманах держал или нет? Не знаю, не видел, врать не буду.
Через три дня его опустили на землю. От места посадки до дома, к зарёванным жене и детям, он добрался своими ногами. Толком объяснять ничего не стал – ну похитили и похитили, с кем не бывает, обычное дело.
На вопросы как там жизнь-то, в чём смысл её, и в чём суть вещей тоже толком не отвечал. Бу-бу, бу-бу – бормотал что-то и ничего полезного не сообщал.
Да, задумчивым очень стал. Но не таким задумчивым, как при сочинении поэзии. А задумчивым каком-то неземной, космической силы задумчивостью, наполненной высшим смыслом.
По крайней мере, всем своим видом давал это понять окружающим.
Мне тоже ничего не рассказывал особо, только иногда вдруг посреди беседы задумается опять возвышенно и протянет так, глядя куда-то ввысь: “Да-а…”
Очень многозначительно это у него получалось, аж мороз по коже. Однажды говорит даже: “А хочешь я тебе это место покажу?”
Конечно, я хотел.
А поэт был в меру известен в литературных кругах. В меру – потому, что толком не могли круги это определиться – бунтарь этот поэт или так сгодится. И в какую сторону этим кругам от него бежать.
Но были такие, которые не боялись дарить ему свои новые книжки с автографами. Таких на пару пузырей портвейна набралось. Мы эти книжки сложили в сумки, отнесли в букинистический отдел книжного магазина и продали.
А вот уже с портвейном пошли на заветный бережок гольяновского болота тарелку ждать.
До самых сумерек сидели. Никто не прилетел.
Видно я спугнул инопланетян. Не приглянулся я им.
Не разглядели они во мне поэта.