ПОЧЕМУ Я НЕ УЕЗЖАЮ?
12 декабря, 2016 8:42 дп
Наталья Троянцева
Наталья Троянцева:
Озадачила внезапная новость: случайно обнаружившаяся на фэйсбуке единомышленница, из Петербурга, эмигрировала в Израиль. Только что написала прощальный пост – и вот уже ищет холодильник, обустраиваясь на новом месте.
Воображение моё сразу же соотнесло российский север с почти африканской окраиной, и я, москвичка, вспомнила первое (и последнее) недельное пребывание в Турции, в июле, в +45 на солнце. Голова тогда воспринималась отделённой от тела, и боль в ней казалась фантомной, никак не регулируемой и не прекращающейся ни на минуту. Но это – так, между прочим. Организм, понятно, у всех разный, и обстоятельства тоже разные…
И я задумалась – почему идея отъезда никогда у меня не возникала. Причин несколько. Первая – та, что все, недавно уехавшие из России, делятся на две группы. Одни – горячо любят Путина и считают всех остальных, к власти отношения не имеющих, быдлом. Они это быдло презирают и боятся, поэтому возвращаться не хотят, несмотря на то, что в странах, которые они осчастливили своим присутствием, тоже всё плохо. Посему, они желают Путину здоровья и процветания ныне, присно и вовеки веков. Вторые – Путина горячо презирают и уже поэтому возвращаться не планируют. И – наоборот, ищут всяческие преимущества в новой стране. Но совладать с домашними пристрастиями удаётся не всегда, поэтому они привычное раздражение переносят на азиатских беженцев или ещё на кого-нибудь, кто пытается изнасиловать их прочную, так сказать, не толерантность.
Ни с теми, ни с другими мне общего языка не найти. Кроме того, если, допустим, немец, чех, еврей или американец спросят у меня, зачем я оставила удобную квартиру, уютный и благоустроенный быт, налаженные родственные и дружеские связи и приехала конкурировать с ними за место под солнцем – мне нечего будет им ответить.
В самой России её нынешние обитатели делятся на три группы. Первые любят Путина декларативно, видя в этой любви реальную выгоду. Остальных они тоже, в общем, считают быдлом, но – в глубине души, на словах же – любят почти как Путина. Вторые так же декларативно Путина ненавидят, видят в нём основу всех и всяческих зол и желают, чтобы он исчез. Несмотря на то, что я вижу в Путине множество изъянов и, в этом смысле, скорее на стороне вторых, они не считают меня своей сторонницей, а – тоже относят к категории быдла, по тем или иным причинам. Например, потому, что я не агитирую за отставку Собянина, или – не участвую в одиночных пикетах. Или просто потому, что считаю художника Олега Кулика авантюрным проходимцем, а Евгению Васильеву – никакой не преступницей, а – яркой, художественно одарённой натурой, чьи примитивы – сочны и искренни.
Так что я отношу себя к третьей категории россиян. Они, как и я, просто проживают каждый день, как последний в их жизни. Многие из них не пользуются интернетом, и при этом не смотрят ни новости, ни пропагандонские шоу по телевизору. И понятия не имеют, кто такие Сечин и Улюкаев. И не удивляются, например, тому, что у меня нет ни машины, ни даже мобильника, что по Москве я предпочитаю ходить пешком, а звоню – по домашнему телефону. Я же дома.
Наталья Троянцева
Наталья Троянцева:
Озадачила внезапная новость: случайно обнаружившаяся на фэйсбуке единомышленница, из Петербурга, эмигрировала в Израиль. Только что написала прощальный пост – и вот уже ищет холодильник, обустраиваясь на новом месте.
Воображение моё сразу же соотнесло российский север с почти африканской окраиной, и я, москвичка, вспомнила первое (и последнее) недельное пребывание в Турции, в июле, в +45 на солнце. Голова тогда воспринималась отделённой от тела, и боль в ней казалась фантомной, никак не регулируемой и не прекращающейся ни на минуту. Но это – так, между прочим. Организм, понятно, у всех разный, и обстоятельства тоже разные…
И я задумалась – почему идея отъезда никогда у меня не возникала. Причин несколько. Первая – та, что все, недавно уехавшие из России, делятся на две группы. Одни – горячо любят Путина и считают всех остальных, к власти отношения не имеющих, быдлом. Они это быдло презирают и боятся, поэтому возвращаться не хотят, несмотря на то, что в странах, которые они осчастливили своим присутствием, тоже всё плохо. Посему, они желают Путину здоровья и процветания ныне, присно и вовеки веков. Вторые – Путина горячо презирают и уже поэтому возвращаться не планируют. И – наоборот, ищут всяческие преимущества в новой стране. Но совладать с домашними пристрастиями удаётся не всегда, поэтому они привычное раздражение переносят на азиатских беженцев или ещё на кого-нибудь, кто пытается изнасиловать их прочную, так сказать, не толерантность.
Ни с теми, ни с другими мне общего языка не найти. Кроме того, если, допустим, немец, чех, еврей или американец спросят у меня, зачем я оставила удобную квартиру, уютный и благоустроенный быт, налаженные родственные и дружеские связи и приехала конкурировать с ними за место под солнцем – мне нечего будет им ответить.
В самой России её нынешние обитатели делятся на три группы. Первые любят Путина декларативно, видя в этой любви реальную выгоду. Остальных они тоже, в общем, считают быдлом, но – в глубине души, на словах же – любят почти как Путина. Вторые так же декларативно Путина ненавидят, видят в нём основу всех и всяческих зол и желают, чтобы он исчез. Несмотря на то, что я вижу в Путине множество изъянов и, в этом смысле, скорее на стороне вторых, они не считают меня своей сторонницей, а – тоже относят к категории быдла, по тем или иным причинам. Например, потому, что я не агитирую за отставку Собянина, или – не участвую в одиночных пикетах. Или просто потому, что считаю художника Олега Кулика авантюрным проходимцем, а Евгению Васильеву – никакой не преступницей, а – яркой, художественно одарённой натурой, чьи примитивы – сочны и искренни.
Так что я отношу себя к третьей категории россиян. Они, как и я, просто проживают каждый день, как последний в их жизни. Многие из них не пользуются интернетом, и при этом не смотрят ни новости, ни пропагандонские шоу по телевизору. И понятия не имеют, кто такие Сечин и Улюкаев. И не удивляются, например, тому, что у меня нет ни машины, ни даже мобильника, что по Москве я предпочитаю ходить пешком, а звоню – по домашнему телефону. Я же дома.