ОНА И МИР
22 октября, 2018 1:59 пп
Евгений Шестаков
Евгений Шестаков:
Говорят, в Телеграме невозможно опубликовать роман. Неправда. Легко и просто. Вот, нате.
ОНА И МИР
Вечерело, смеркаясь. Карета тряслась, лошади неслись, высикивая искры из мостовой.
— Скокорара приедедем? — спросила графиня, придерживая костылем челюсть.
— Об эту пору ишо нет. Об ту да, — ответил лакей с запяток. — Или вобче об ту.
Графиня вздохнула, достала из секретера несессер, вынула из него ридикюль, переложила в саквояж, надела его на костыль и забросила себе за спину. Она не любила сидеть без дела.
Смерклось. Щелкая коленями, лошади подошли к воротам, коренная дала гудок, пристяжные отстегнулись и молча ушли в ночное. Радостно хлопнули ставни, из освещенного окна выпал с объятиями сам князь.
— Графиня! Что ж вы опоздунья такая, матушка! Мы все уж съели, выпили, вынюхали, сервиз побили, баню стульями топим!
Выйдя из кареты на паперть особняка, графиня скинула дворецкому пиджакет и подала князю холодную, как нога, руку.
— Мон дье, я голодна, мон шер, как сука сиамских близнецов. Пожалуйста, велите, пусть ваш повар приготовит моего кучера.
Князь вынул из кишени кисет, из него бонбоньерку, из нее табакерку, пересыпал в кокотницу и выложил дорожку на широкую, как спина, ладонь.
Графиня вынюхала, закусила пальцем, граф вскрикнул, лягнул ногой, графиня заржала, издали откликнулись пристяжные.
Утрело.
Евгений Шестаков
Евгений Шестаков:
Говорят, в Телеграме невозможно опубликовать роман. Неправда. Легко и просто. Вот, нате.
ОНА И МИР
Вечерело, смеркаясь. Карета тряслась, лошади неслись, высикивая искры из мостовой.
— Скокорара приедедем? — спросила графиня, придерживая костылем челюсть.
— Об эту пору ишо нет. Об ту да, — ответил лакей с запяток. — Или вобче об ту.
Графиня вздохнула, достала из секретера несессер, вынула из него ридикюль, переложила в саквояж, надела его на костыль и забросила себе за спину. Она не любила сидеть без дела.
Смерклось. Щелкая коленями, лошади подошли к воротам, коренная дала гудок, пристяжные отстегнулись и молча ушли в ночное. Радостно хлопнули ставни, из освещенного окна выпал с объятиями сам князь.
— Графиня! Что ж вы опоздунья такая, матушка! Мы все уж съели, выпили, вынюхали, сервиз побили, баню стульями топим!
Выйдя из кареты на паперть особняка, графиня скинула дворецкому пиджакет и подала князю холодную, как нога, руку.
— Мон дье, я голодна, мон шер, как сука сиамских близнецов. Пожалуйста, велите, пусть ваш повар приготовит моего кучера.
Князь вынул из кишени кисет, из него бонбоньерку, из нее табакерку, пересыпал в кокотницу и выложил дорожку на широкую, как спина, ладонь.
Графиня вынюхала, закусила пальцем, граф вскрикнул, лягнул ногой, графиня заржала, издали откликнулись пристяжные.
Утрело.