На букву «Д»…
27 апреля, 2016 10:42 дп
Михаил Аркадьев
Михаил Аркадьев:
Словарь «Лингвистической катастрофы»
Дейктические единицы языка, дейксисы — универсальные речевые указатели места и времени типа «здесь», «там», «это», «сейчас», «тогда». Всегда связаны с самореферентными эгоцентриками, личными местоимениями, так как имеют смысл только относительно времени и места своего собственного произнесения.
Дескрипция — строгое, методичное описание. Термин, используемый в феноменологии и лингвистике.
Догматическая аксиоматика — иногда это понятие используется, в том числе в той части текста ЛК, которая написана в юности совместно с Вл. Гениным, как синоним первичного дорефлексивного мифа, что не вполне точно. Более продуманное понимание: догматика, догма, догматическая аксиома есть осознанно принятое положение веры, то есть акт рефлексивной веры, рефлексивный миф, в отличие от мифа архаического, в котором не предполагается осознание себя как мифа, но только как реальности. На самом деле, в чистом виде первичный, архаический нерефлексивный миф практически не встречается в силу встроенной в любой обыденный, в том числе архаический, язык «машины рефлексии» (любой человеческий бытовой язык использует метаязыковую функцию и эгоцентрические слова).
Дом бытия — термин Хайдеггера, означающий пребывание-временение и «пастушеское» сохранение бытия-Sein в человеческом языке, поэзии и мышлении. Понятие это уходит корнями в фундаментальный религиозный опыт человечества. С ним связана и категория «домостроительства» — православный термин, обозначающий мистическую (то есть связанную с совершением таинств) церковную жизнь как движение к встрече с Христом и с преображенным в Страшном суде космосом. Это преображение мира, в котором церковь как мистический (а отнюдь не социальный) организм принимает и примет непосредственное участие, и есть последний акт домостроительства, то есть апокатастасиса, восстановления потерянного некогда Дома. Тем самым дом бытия есть одна из универсальных мистических, анестезиологических идей и экзистенциальных аттракторов (точек влечения) человечества. Поэтому я разделяю два типа философствования: философию домостроительства, или тождества, и философию бездомности, или различА/Ения (она же философия разрыва). Это разделение напоминает соотношение негативной и позитивной философии у позднего Шеллинга. Как и для Шеллинга, это не равноценные для меня виды. Но оценка обратная: философия домостроительства (у Шеллинга это позитивная философия мифа и тождества) пытается заменить собой религиозный опыт таинств и компенсировать его нехватку. Философия домостроительства, как конфессионального, так и внеконфессионального, в некотором смысле всегда служанка богословия, в том числе потому, что «хозяйка» (то есть христианское догматическое и мистическое богословие) честнее в своей открыто принятой и осознанно парадоксальной догматике. Поэтому философия бездомности противоположна, следовательно, дополнительна скорее мистической догматике христианства, чем философии «дома бытия». Вот почему философию бездомности и антропологию разрыва я считаю «умным антихристианством» с сохранением древнего христианского понимания слова «умный», как в умной, сердечной молитве.
Досознательная телесность — гипотетический опыт, который переживает человеческий младенец до того, как он овладевает языком, в том числе до своего рождения.
Михаил Аркадьев
Михаил Аркадьев:
Словарь «Лингвистической катастрофы»
Дейктические единицы языка, дейксисы — универсальные речевые указатели места и времени типа «здесь», «там», «это», «сейчас», «тогда». Всегда связаны с самореферентными эгоцентриками, личными местоимениями, так как имеют смысл только относительно времени и места своего собственного произнесения.
Дескрипция — строгое, методичное описание. Термин, используемый в феноменологии и лингвистике.
Догматическая аксиоматика — иногда это понятие используется, в том числе в той части текста ЛК, которая написана в юности совместно с Вл. Гениным, как синоним первичного дорефлексивного мифа, что не вполне точно. Более продуманное понимание: догматика, догма, догматическая аксиома есть осознанно принятое положение веры, то есть акт рефлексивной веры, рефлексивный миф, в отличие от мифа архаического, в котором не предполагается осознание себя как мифа, но только как реальности. На самом деле, в чистом виде первичный, архаический нерефлексивный миф практически не встречается в силу встроенной в любой обыденный, в том числе архаический, язык «машины рефлексии» (любой человеческий бытовой язык использует метаязыковую функцию и эгоцентрические слова).
Дом бытия — термин Хайдеггера, означающий пребывание-временение и «пастушеское» сохранение бытия-Sein в человеческом языке, поэзии и мышлении. Понятие это уходит корнями в фундаментальный религиозный опыт человечества. С ним связана и категория «домостроительства» — православный термин, обозначающий мистическую (то есть связанную с совершением таинств) церковную жизнь как движение к встрече с Христом и с преображенным в Страшном суде космосом. Это преображение мира, в котором церковь как мистический (а отнюдь не социальный) организм принимает и примет непосредственное участие, и есть последний акт домостроительства, то есть апокатастасиса, восстановления потерянного некогда Дома. Тем самым дом бытия есть одна из универсальных мистических, анестезиологических идей и экзистенциальных аттракторов (точек влечения) человечества. Поэтому я разделяю два типа философствования: философию домостроительства, или тождества, и философию бездомности, или различА/Ения (она же философия разрыва). Это разделение напоминает соотношение негативной и позитивной философии у позднего Шеллинга. Как и для Шеллинга, это не равноценные для меня виды. Но оценка обратная: философия домостроительства (у Шеллинга это позитивная философия мифа и тождества) пытается заменить собой религиозный опыт таинств и компенсировать его нехватку. Философия домостроительства, как конфессионального, так и внеконфессионального, в некотором смысле всегда служанка богословия, в том числе потому, что «хозяйка» (то есть христианское догматическое и мистическое богословие) честнее в своей открыто принятой и осознанно парадоксальной догматике. Поэтому философия бездомности противоположна, следовательно, дополнительна скорее мистической догматике христианства, чем философии «дома бытия». Вот почему философию бездомности и антропологию разрыва я считаю «умным антихристианством» с сохранением древнего христианского понимания слова «умный», как в умной, сердечной молитве.
Досознательная телесность — гипотетический опыт, который переживает человеческий младенец до того, как он овладевает языком, в том числе до своего рождения.