«Меня по некой странной причине тянет к людям, которые хорошо пишут…»
5 апреля, 2018 9:07 дп
Игорь Свинаренко
Позавчера развиртуализировал Евгения Шестакова, за текстами которого слежу с 1996 года когда он в «Столице» публиковал свои вещи про Винни-Пуха.
Предложил ему встретиться в хинкальной, так он приехал. От беседы получил удовольствие.
Ранее планировал так же перевести в реал Максима Горюнова, но внезапно мы столкнулись на улице — в аккурат между домом где жил Окуджава — и другим, где живет Лукьяненко. И узнали друг друга, и пошли выпили (чаю). Ну, как бы вышло среднее арифметическое.
Меня по некой странной причине тянет к людям, которые хорошо пишут. Или, точнее, так, чтоб нравилось мне, а не критикам и многомиллионному читателю.
А то, бывает, кто-нибудь наполучает премий, а я его книжку выкидываю с балкона — это у меня такая высшая мера.
Ничего не имею против массового читателя и хотел бы впаривать ему свои книги, — но хуй там! Тираж моей крайней книжки «Записки одессита» которую издал Леонид Мельников (Планета.ру) — 300 экз. Предыдущей, ВПЗР (Борис Пастернак, «Время» — 2000 экз. Но за полтора года он так и не разошёлся. Вот живу с этим.
И, кстати, неплохо живу! Допустим, я пишу хуёво — но переучиваться уже поздно. Буду долбить всё в ту же точку до упора. Пока вижу монитор и могу бить пальцами по клаве. А если мозг начнёт глючить и тексты пойдут совсем бессмысленные? Ну и чем это принципиально будет отличаться от теперешней ситуации?
Игорь Свинаренко
Позавчера развиртуализировал Евгения Шестакова, за текстами которого слежу с 1996 года когда он в «Столице» публиковал свои вещи про Винни-Пуха.
Предложил ему встретиться в хинкальной, так он приехал. От беседы получил удовольствие.
Ранее планировал так же перевести в реал Максима Горюнова, но внезапно мы столкнулись на улице — в аккурат между домом где жил Окуджава — и другим, где живет Лукьяненко. И узнали друг друга, и пошли выпили (чаю). Ну, как бы вышло среднее арифметическое.
Меня по некой странной причине тянет к людям, которые хорошо пишут. Или, точнее, так, чтоб нравилось мне, а не критикам и многомиллионному читателю.
А то, бывает, кто-нибудь наполучает премий, а я его книжку выкидываю с балкона — это у меня такая высшая мера.
Ничего не имею против массового читателя и хотел бы впаривать ему свои книги, — но хуй там! Тираж моей крайней книжки «Записки одессита» которую издал Леонид Мельников (Планета.ру) — 300 экз. Предыдущей, ВПЗР (Борис Пастернак, «Время» — 2000 экз. Но за полтора года он так и не разошёлся. Вот живу с этим.
И, кстати, неплохо живу! Допустим, я пишу хуёво — но переучиваться уже поздно. Буду долбить всё в ту же точку до упора. Пока вижу монитор и могу бить пальцами по клаве. А если мозг начнёт глючить и тексты пойдут совсем бессмысленные? Ну и чем это принципиально будет отличаться от теперешней ситуации?