«Ловелас, который кого-то фраппирует…»
25 октября, 2019 7:35 дп
Лена Пчёлкина
Мой дед по отцу был гастроэнтерологом. Говорят, хорошим врачом. К сожалению, я его не застала.
Он очень любил женщин. Постоянно заводил романы. Судя по рассказам, он мог бы стать гордостью нашего вокзала.
Моя мама этого не одобряла и своего неодобрения не скрывала. Хотя, это, в общем, было дело не ее.
Закончив философский факультет, мама всегда выражалась сложно, то есть вместо того, чтобы человеку просто сказать, что он мудак, она предпочитала уточнить, что у него отсутствие дискурсивного мышления. В тот день — это был день премьеры моего отца в Ленинградском ТЮЗе, дед приехал в столицу трех революций с новой обоже. Мама сделала лицо — в этом она, поверьте большой мастер, и произнесла:
— Вы меня фраппируете!
Дед закатил глаза и ничего не ответил.
А поскольку все сидели где-то за кулисами и очень волновались, у мамы от волнения закололо в боку и сильно закололо.
— Соломон Михайлович, у меня болит здесь. Что это может быть?
В деде боролись два человека — врач, давший клятву советского врача и ловелас, который кого-то фраппирует. Он пошел третьим путем, как в свое время Ильич.
— Эра, почему вы так боитесь смерти? — задал он резонный вопрос.
Мама мне рассказывала, что у нее все прошло мгновенно. А я пытаю ее до сих пор, что она ответила. Вряд ли же:
— Вы меня эпатируете!
Лена Пчёлкина
Мой дед по отцу был гастроэнтерологом. Говорят, хорошим врачом. К сожалению, я его не застала.
Он очень любил женщин. Постоянно заводил романы. Судя по рассказам, он мог бы стать гордостью нашего вокзала.
Моя мама этого не одобряла и своего неодобрения не скрывала. Хотя, это, в общем, было дело не ее.
Закончив философский факультет, мама всегда выражалась сложно, то есть вместо того, чтобы человеку просто сказать, что он мудак, она предпочитала уточнить, что у него отсутствие дискурсивного мышления. В тот день — это был день премьеры моего отца в Ленинградском ТЮЗе, дед приехал в столицу трех революций с новой обоже. Мама сделала лицо — в этом она, поверьте большой мастер, и произнесла:
— Вы меня фраппируете!
Дед закатил глаза и ничего не ответил.
А поскольку все сидели где-то за кулисами и очень волновались, у мамы от волнения закололо в боку и сильно закололо.
— Соломон Михайлович, у меня болит здесь. Что это может быть?
В деде боролись два человека — врач, давший клятву советского врача и ловелас, который кого-то фраппирует. Он пошел третьим путем, как в свое время Ильич.
— Эра, почему вы так боитесь смерти? — задал он резонный вопрос.
Мама мне рассказывала, что у нее все прошло мгновенно. А я пытаю ее до сих пор, что она ответила. Вряд ли же:
— Вы меня эпатируете!