«Как оно хрупко в нас. То, что принято называть человеческим…»
7 марта, 2020 1:59 пп
Tatiana Narbut-kondratieva
Tatiana Narbut-kondratieva:
Я — женщина примитивная. Правда. Без кокетства. У меня просто вид бывает интеллектуальный, особенно если чуть поверх очков смотрю. К искусству у меня тоже отношение примитивное. Потребительское. Над вымыслом слезами обольюсь. Или откупорю шампанского бутылку и перечту что-нибудь. Нового, кроме как по работе, ничего не читаю. С современным искусством не знакома. И все же рискну предположить, что знакома с искусством в принципе. Это когда из черненьких закорючек на белой бумаге тебе и жизнь, и слёзы, и любовь. Хотя там просто знаки и слова из них так подобраны. И не про людей это вовсе, а про персонажей авторской фантазии, а поди ж ты! Душа сворачивается и разворачивается. Или вот немолодая сильно накрашенная толстая тетка поёт о юной любви. И веришь. И вроде тетку видишь, и задник картонный и фрукты из папье-маше и все ж понимаешь. Искусственное. А голос и музыка — и нет уже тетки в душе твоей, а есть вечная юная любовь над всем, все побеждающая…или мужик тоже в возрасте, с необъятным животом и подведёнными глазами, а рот откроет: уна фуртива лагрима! — и все! И сама обмираешь от любви. И сама ничего не просишь. Ну как-то так.
А запереть людей, чтоб они пили и что-то в пьяном безобразии с друг другом и собой делали? Что бы что? Поразиться мерзости человеческой? Серьезно? Для этого нужен павильон? Специально созданная ситуация? Господи! Мы что, действительно, не поняли без всяких реалити-шоу, как оно хрупко в нас? То, что принято называть человеческим? То, что в нечеловеческих условиях исчезает сразу, моментально. У подавляющего большинства людей. Это нужно кому-то доказывать? Это нужно кому-то смотреть, чтоб узнать? А массовые захоронения в Бабьем Яру планируются с этим автором проекта? Ну что б наверняка? Что б проняло? Иначе ж не понять, да? Ничего про Холокост без расстрелов онлайн? Кстати, то хрупкое, человеческое, как раз одарило нас, скверных, жестоких, не ограниченных инстинктами запрета на внутривидовую агрессию, обливаться слезами над вымыслом, вообразить и, воображая понять, боль другого. Ужаснуться, не видя корчей реального живого человека, задыхающегося от газа, а, например, от детского ботиночка. Или кучки старомодных круглых очков. И, слушайте, это ведь не ново все. Это было. Блюмкин звал Есенина с дамами расстрелами любоваться. Не приводит расчеловечивание на камеру к человечности. Было это уже все.
Tatiana Narbut-kondratieva
Tatiana Narbut-kondratieva:
Я — женщина примитивная. Правда. Без кокетства. У меня просто вид бывает интеллектуальный, особенно если чуть поверх очков смотрю. К искусству у меня тоже отношение примитивное. Потребительское. Над вымыслом слезами обольюсь. Или откупорю шампанского бутылку и перечту что-нибудь. Нового, кроме как по работе, ничего не читаю. С современным искусством не знакома. И все же рискну предположить, что знакома с искусством в принципе. Это когда из черненьких закорючек на белой бумаге тебе и жизнь, и слёзы, и любовь. Хотя там просто знаки и слова из них так подобраны. И не про людей это вовсе, а про персонажей авторской фантазии, а поди ж ты! Душа сворачивается и разворачивается. Или вот немолодая сильно накрашенная толстая тетка поёт о юной любви. И веришь. И вроде тетку видишь, и задник картонный и фрукты из папье-маше и все ж понимаешь. Искусственное. А голос и музыка — и нет уже тетки в душе твоей, а есть вечная юная любовь над всем, все побеждающая…или мужик тоже в возрасте, с необъятным животом и подведёнными глазами, а рот откроет: уна фуртива лагрима! — и все! И сама обмираешь от любви. И сама ничего не просишь. Ну как-то так.
А запереть людей, чтоб они пили и что-то в пьяном безобразии с друг другом и собой делали? Что бы что? Поразиться мерзости человеческой? Серьезно? Для этого нужен павильон? Специально созданная ситуация? Господи! Мы что, действительно, не поняли без всяких реалити-шоу, как оно хрупко в нас? То, что принято называть человеческим? То, что в нечеловеческих условиях исчезает сразу, моментально. У подавляющего большинства людей. Это нужно кому-то доказывать? Это нужно кому-то смотреть, чтоб узнать? А массовые захоронения в Бабьем Яру планируются с этим автором проекта? Ну что б наверняка? Что б проняло? Иначе ж не понять, да? Ничего про Холокост без расстрелов онлайн? Кстати, то хрупкое, человеческое, как раз одарило нас, скверных, жестоких, не ограниченных инстинктами запрета на внутривидовую агрессию, обливаться слезами над вымыслом, вообразить и, воображая понять, боль другого. Ужаснуться, не видя корчей реального живого человека, задыхающегося от газа, а, например, от детского ботиночка. Или кучки старомодных круглых очков. И, слушайте, это ведь не ново все. Это было. Блюмкин звал Есенина с дамами расстрелами любоваться. Не приводит расчеловечивание на камеру к человечности. Было это уже все.