«Господь, лепя из человека попа, смеялся…»
24 июня, 2019 9:58 дп
Евгений Шестаков
Вот и лады. Отказались попы от попыток построить храм в сквере.
Рос, рос и вырос черный козырек у черного клобука, лез, лез и вылез зуб жадности величиной с рог, хозяева загробной жизни увидели себя командирами жизни плотской — ан хер, завернутый в хрен, пройдите. Отсюда вон туда, где левая половина слиплась с правой от чрезмерного употребления подношений.
Господь, лепя из человека попа, смеялся.
Надел ему на бошку бумажную китайскую люстру, потом круглую коробку от траурного торта, дал в одну руку коптило с сигнальным дымом, в другую веревку с рельсом — пляши!
Колокольный звон, который так приятно слышать сквозь дребезг и гул машин, который приглашает тело взбить и перевернуть душу — о, это высокое искусство давних времен, когда в черно-белом мире плоские люди общались друг с другом в моно.
Ты, сука, пойдешь у меня строить плотину, ибо Господь тебя сделал из той же глины, из которой ты сделаешь для нее кирпичи.
Я, сука, такой же голый, но одетый в златые брызги и воздух шелка, ибо Господь зачал меня в моей матери, а твоя сука облизала тебя в пыли.
Бремя Церкви, бремя черного человека, взмахи и наклоны с предметами, вскрики и походы с каплями вокруг тачек — о, как нелегко оно. В смысле, объяснить — нахера.
Да, Бог прописан в коде каждого из нас.
Да, Он и так все видит и ест любые форматы.
Да, нет преград между Ним и кем-то вдали.
Но. Ты. Сын ошибки и опьянения, дочь похоти и залета, жалкая флешка на полгига, которую легко может переформатировать телевизор — ты нуждаешься в тех, кто направит тебя и вставит.
Нужной стороной в нужное (язык несовершенен) отверстие всей системы. Ведь Бог (следите за руками) есть любовь, которая зла. И козла, с которым ты в фате вдруг явишься селиться в нашу систему — специально отпустили наши враги, нагрузив его грехами псевдосвободы, лжеравенства и (звучит ужасно, но потерпи) сменяемости Того, кто в хоккейных латах распят на льду страданий за нас за всех.
Евгений Шестаков
Вот и лады. Отказались попы от попыток построить храм в сквере.
Рос, рос и вырос черный козырек у черного клобука, лез, лез и вылез зуб жадности величиной с рог, хозяева загробной жизни увидели себя командирами жизни плотской — ан хер, завернутый в хрен, пройдите. Отсюда вон туда, где левая половина слиплась с правой от чрезмерного употребления подношений.
Господь, лепя из человека попа, смеялся.
Надел ему на бошку бумажную китайскую люстру, потом круглую коробку от траурного торта, дал в одну руку коптило с сигнальным дымом, в другую веревку с рельсом — пляши!
Колокольный звон, который так приятно слышать сквозь дребезг и гул машин, который приглашает тело взбить и перевернуть душу — о, это высокое искусство давних времен, когда в черно-белом мире плоские люди общались друг с другом в моно.
Ты, сука, пойдешь у меня строить плотину, ибо Господь тебя сделал из той же глины, из которой ты сделаешь для нее кирпичи.
Я, сука, такой же голый, но одетый в златые брызги и воздух шелка, ибо Господь зачал меня в моей матери, а твоя сука облизала тебя в пыли.
Бремя Церкви, бремя черного человека, взмахи и наклоны с предметами, вскрики и походы с каплями вокруг тачек — о, как нелегко оно. В смысле, объяснить — нахера.
Да, Бог прописан в коде каждого из нас.
Да, Он и так все видит и ест любые форматы.
Да, нет преград между Ним и кем-то вдали.
Но. Ты. Сын ошибки и опьянения, дочь похоти и залета, жалкая флешка на полгига, которую легко может переформатировать телевизор — ты нуждаешься в тех, кто направит тебя и вставит.
Нужной стороной в нужное (язык несовершенен) отверстие всей системы. Ведь Бог (следите за руками) есть любовь, которая зла. И козла, с которым ты в фате вдруг явишься селиться в нашу систему — специально отпустили наши враги, нагрузив его грехами псевдосвободы, лжеравенства и (звучит ужасно, но потерпи) сменяемости Того, кто в хоккейных латах распят на льду страданий за нас за всех.