Депортация
19 мая, 2023 7:52 пп
Tatiana Narbut-kondratieva
Tatiana Narbut-kondratieva:
Вчера был День памяти жертв геноцида крымских татар.
Когда я узнала о геноциде?
Советской пионеркой, лет в 12-13. При этом моя семья и близко не была диссидентской. И никого из диссидентов мы не знали. Мы жили в военном гарнизоне за полярным кругом и колючей проволокой с кпп.
У меня в детстве не было ни единой страницы четвертой копии Эрики. Только официальные книги советских издательств. О диссидентах я узнала из книги «ЦРУ против ссср». Там все было написано. Про Сахарова, про Боннэр. И все понятно, если уметь читать. Ну и панасоник, который отлично ловил вражеские голоса, благодаря близости норвежской границы. Вообще-то я искала Джо Дассена, но голоса встречались чаще.
И с детства я знала, что депортация — это без сомнения геноцид (по сведениям крымско-татарских организаций в пути и первые годы ссылки погибли до 46%, земли коренного народа были заселены людьми другого этноса, культуры и т.д.).
Еще я знала, что все видные диссиденты — Сахаров, Григоренко — все поддерживали борьбу Джемилева и других, что трагедия этого народа болела у них и была в основной повестке борьбы.
Некипелов: «Я – совесть, и смута, и чей-то дремучий позор.
Я – крымский татарин, я сын этих солнечных гор…»
И всю жизнь мне казалось, что это какое-то общее знание. И однозначная позиция всех нормальных людей, особенно тех, кто, в отличие от меня, был лучше образован, имел в детстве московские кухни, самиздат и выдающихся друзей родителей, что захватническая война и оккупация, кроме прочего кошмара отзовется и этой болью. Болью Джемилева, который после 15 лет советских лагерей борьбы за право своего народа просто жить на своей земле, опять этого права лишен. Болью крымских татар, сидящих в тюрьмах просто за то, что они крымские татары.
Ну это же с детства должно было быть впечатано во всех, кто читал, знал, гордился общением с советскими диссидентами.
История этого геноцида должна была отозваться. Но нет. Буквально единицы (Подрабинек) вообще как-то упоминали об арестах и чудовищных сроках с 14 года.
Большинство ужаснулось, только когда такие сроки начали давать в Москве.
А все годы от оккупации Крыма отмахивались практически все медийные и оппозиционные режиму персоны.
И никакого понимания, что это причина и следствие. Что звенья одной цепи. Непостижимо
Tatiana Narbut-kondratieva
Tatiana Narbut-kondratieva:
Вчера был День памяти жертв геноцида крымских татар.
Когда я узнала о геноциде?
Советской пионеркой, лет в 12-13. При этом моя семья и близко не была диссидентской. И никого из диссидентов мы не знали. Мы жили в военном гарнизоне за полярным кругом и колючей проволокой с кпп.
У меня в детстве не было ни единой страницы четвертой копии Эрики. Только официальные книги советских издательств. О диссидентах я узнала из книги «ЦРУ против ссср». Там все было написано. Про Сахарова, про Боннэр. И все понятно, если уметь читать. Ну и панасоник, который отлично ловил вражеские голоса, благодаря близости норвежской границы. Вообще-то я искала Джо Дассена, но голоса встречались чаще.
И с детства я знала, что депортация — это без сомнения геноцид (по сведениям крымско-татарских организаций в пути и первые годы ссылки погибли до 46%, земли коренного народа были заселены людьми другого этноса, культуры и т.д.).
Еще я знала, что все видные диссиденты — Сахаров, Григоренко — все поддерживали борьбу Джемилева и других, что трагедия этого народа болела у них и была в основной повестке борьбы.
Некипелов: «Я – совесть, и смута, и чей-то дремучий позор.
Я – крымский татарин, я сын этих солнечных гор…»
И всю жизнь мне казалось, что это какое-то общее знание. И однозначная позиция всех нормальных людей, особенно тех, кто, в отличие от меня, был лучше образован, имел в детстве московские кухни, самиздат и выдающихся друзей родителей, что захватническая война и оккупация, кроме прочего кошмара отзовется и этой болью. Болью Джемилева, который после 15 лет советских лагерей борьбы за право своего народа просто жить на своей земле, опять этого права лишен. Болью крымских татар, сидящих в тюрьмах просто за то, что они крымские татары.
Ну это же с детства должно было быть впечатано во всех, кто читал, знал, гордился общением с советскими диссидентами.
История этого геноцида должна была отозваться. Но нет. Буквально единицы (Подрабинек) вообще как-то упоминали об арестах и чудовищных сроках с 14 года.
Большинство ужаснулось, только когда такие сроки начали давать в Москве.
А все годы от оккупации Крыма отмахивались практически все медийные и оппозиционные режиму персоны.
И никакого понимания, что это причина и следствие. Что звенья одной цепи. Непостижимо