Что нужно служилому человеку?..
5 марта, 2020 5:42 пп
Яков Миркин
Яков Миркин:
…Еда и вода – в доступности. Много развлечений – и ужас, и смех. Огонь, горячая вода, школа за углом. Земля для огорода. Цены, конечно, но уже четверть века – цены. Есть хлебные крошки, есть соломка, есть силы их подобрать. С милицейским есть способ договориться. Есть врач. Жизнь течет и радует погодой. И с неба свисает черноплодная рябина, а еще лучше – яблоки. Ревет свой собственный авто.
Собственно, больше ничего и не нужно. Власти спокойно высятся где-то в стороне, машинист всегда прав, идей по поводу конечной станции не требуется. Но чувство большегрузного состава, неустанно несущегося в темноте и хладе, мимо враждебных стай, неустанно подкармливается. И дух замирает от того, какой великий наш паровоз и как тяжелы вагоны, в которых тихо спится на третьей полке.
Между тем по вагону пробегает то один, то другой неуравновешенный человек, размахивая руками, и кричит: «Вы куда? Там тупик!».
— Спи давай, — отвечают ему с третьей полки, — всех перебудишь! А то выбросим на ходу!
Человек обретает смирение и, уткнувшись лбом в стекло, пытается разглядеть в пробегающих станционных огнях надежду на остановку или даже на перевод стрелок на другой путь. В вагоне накурено, кто-то тяжело вздыхает, но спит крепко, глубоким и здоровым сном.
Между тем паровоз выпускает кучи дыма, шипит и бодро несется в неизвестном направлении. Великий покой, тихо у проводников, а у кого бессонница – пусть помолчит, пока люди спят. Им завтра на службу, и работать весь день
На Великой Русской равнине и на бесконечных зауральских пространствах стоят тишь, беззвучье, тишина.
P.S. Написано в 2014 г. А что изменилось? Паровозная команда бегает по вагонам и кричит: «Туда несемся! Туда!» Труба ревет: «Ту-туу!». В кабине машиниста шевеление. Но в душе понимаешь: вот оно молчание, великое молчание — неизвестности
Яков Миркин
Яков Миркин:
…Еда и вода – в доступности. Много развлечений – и ужас, и смех. Огонь, горячая вода, школа за углом. Земля для огорода. Цены, конечно, но уже четверть века – цены. Есть хлебные крошки, есть соломка, есть силы их подобрать. С милицейским есть способ договориться. Есть врач. Жизнь течет и радует погодой. И с неба свисает черноплодная рябина, а еще лучше – яблоки. Ревет свой собственный авто.
Собственно, больше ничего и не нужно. Власти спокойно высятся где-то в стороне, машинист всегда прав, идей по поводу конечной станции не требуется. Но чувство большегрузного состава, неустанно несущегося в темноте и хладе, мимо враждебных стай, неустанно подкармливается. И дух замирает от того, какой великий наш паровоз и как тяжелы вагоны, в которых тихо спится на третьей полке.
Между тем по вагону пробегает то один, то другой неуравновешенный человек, размахивая руками, и кричит: «Вы куда? Там тупик!».
— Спи давай, — отвечают ему с третьей полки, — всех перебудишь! А то выбросим на ходу!
Человек обретает смирение и, уткнувшись лбом в стекло, пытается разглядеть в пробегающих станционных огнях надежду на остановку или даже на перевод стрелок на другой путь. В вагоне накурено, кто-то тяжело вздыхает, но спит крепко, глубоким и здоровым сном.
Между тем паровоз выпускает кучи дыма, шипит и бодро несется в неизвестном направлении. Великий покой, тихо у проводников, а у кого бессонница – пусть помолчит, пока люди спят. Им завтра на службу, и работать весь день
На Великой Русской равнине и на бесконечных зауральских пространствах стоят тишь, беззвучье, тишина.
P.S. Написано в 2014 г. А что изменилось? Паровозная команда бегает по вагонам и кричит: «Туда несемся! Туда!» Труба ревет: «Ту-туу!». В кабине машиниста шевеление. Но в душе понимаешь: вот оно молчание, великое молчание — неизвестности