«А потом только тихо поскуливали в своих железных кроватях…»
27 сентября, 2020 5:09 пп
Tatiana Narbut-kondratieva
Tatiana Narbut-kondratieva:
В 4 года я заболела. Так сильно, что меня положили в больницу.
Если бы я заболела в 3 года, маме разрешили бы быть со мной в больнице.
Но я заболела в 4. и маме быть со мной не разрешили.
Ей даже не разрешали приходить.
Посещения родителей оборачивались лишними хлопотами персоналу — дите приходилось буквально отрывать от родительниц в конце свидания. Потом выслушивать долгий рёв. А это утомляло.
Без родителей дети орали всего-то первые сутки, а потом только тихо поскуливали в своих железных кроватях.
В 4 года я была существом крайне несамостоятельным. Не слишком хорошо умела вытирать попу, одеваться и сама есть.
Последнее, правда, не понадобилось. есть больничную еду я все равно не могла. И в туалет больничный тоже ходить не могла. На еду им почему-то было плевать. А вот за отказ ходить в туалет я получила две воспитательные клизмы и один катетер. Средства были действенными — почти научилась.
Справедливости ради — я была далеко не исключением.
В палате были такие же — с грязными попами, в трусах поверх колготок, кофточках наизнанку, перепуганные, вечно сопливые другие дети.
Я, по крайнем мере, даже в 4 года думала о красоте лица, завязывала бант и никогда не ходила чумазой.
Однажды к нам на несколько дней положили большую девочку. лет 10-ти. Она вычесала всем колтуны, вымыла попы и отобрала грязные колготки.
Потом ее выписали, мы поскулили, и опять впали в первобытную дикость.
Потом еще долго дома у меня были ужасные боли.
Помогало одно только лекарство. венгерское.
Купить его было нельзя.
Ни за какие деньги.
Вообще.
Никак.
Его можно было достать.
Сначала надо было достать копченый палтус.
Обменять палтус на мохеровый шарф — синий в красную клетку. Или хрустальную вазу.
Потом отправить эту роскошь бабушке в другой город.
Бабушка отдавала шарф подружке — зав. аптекой.
Зав. аптекой ехала в Москву и там, в каком-то аптечном управлении, выменивала наконец предметы роскоши на нужное лекарство, которое бабушка отправляла мне.
процесс занимал месяц. Если повезет.
Я помню эту боль без лекарств спустя 45 лет. Боль, которую можно было снять недорогим лекарством
И каждый раз, читая о счастливом советском детстве, я чувствую, как некрепки во мне христианские ценности.
Tatiana Narbut-kondratieva
Tatiana Narbut-kondratieva:
В 4 года я заболела. Так сильно, что меня положили в больницу.
Если бы я заболела в 3 года, маме разрешили бы быть со мной в больнице.
Но я заболела в 4. и маме быть со мной не разрешили.
Ей даже не разрешали приходить.
Посещения родителей оборачивались лишними хлопотами персоналу — дите приходилось буквально отрывать от родительниц в конце свидания. Потом выслушивать долгий рёв. А это утомляло.
Без родителей дети орали всего-то первые сутки, а потом только тихо поскуливали в своих железных кроватях.
В 4 года я была существом крайне несамостоятельным. Не слишком хорошо умела вытирать попу, одеваться и сама есть.
Последнее, правда, не понадобилось. есть больничную еду я все равно не могла. И в туалет больничный тоже ходить не могла. На еду им почему-то было плевать. А вот за отказ ходить в туалет я получила две воспитательные клизмы и один катетер. Средства были действенными — почти научилась.
Справедливости ради — я была далеко не исключением.
В палате были такие же — с грязными попами, в трусах поверх колготок, кофточках наизнанку, перепуганные, вечно сопливые другие дети.
Я, по крайнем мере, даже в 4 года думала о красоте лица, завязывала бант и никогда не ходила чумазой.
Однажды к нам на несколько дней положили большую девочку. лет 10-ти. Она вычесала всем колтуны, вымыла попы и отобрала грязные колготки.
Потом ее выписали, мы поскулили, и опять впали в первобытную дикость.
Потом еще долго дома у меня были ужасные боли.
Помогало одно только лекарство. венгерское.
Купить его было нельзя.
Ни за какие деньги.
Вообще.
Никак.
Его можно было достать.
Сначала надо было достать копченый палтус.
Обменять палтус на мохеровый шарф — синий в красную клетку. Или хрустальную вазу.
Потом отправить эту роскошь бабушке в другой город.
Бабушка отдавала шарф подружке — зав. аптекой.
Зав. аптекой ехала в Москву и там, в каком-то аптечном управлении, выменивала наконец предметы роскоши на нужное лекарство, которое бабушка отправляла мне.
процесс занимал месяц. Если повезет.
Я помню эту боль без лекарств спустя 45 лет. Боль, которую можно было снять недорогим лекарством
И каждый раз, читая о счастливом советском детстве, я чувствую, как некрепки во мне христианские ценности.