«Знаю я эти валюты авторитарных экономик…»
8 марта, 2020 10:44 дп
Андрей Мовчан
Андрей Мовчан:
На дворе коррекция рынков. Это явление всегда неожиданное – кажется совсем недавно (на самом деле в конце декабря) я говорил на «Дожде» с Сергеем Романчуком Сергей Романчук (Sergey Romanchuk), и он уверял, что рубль (по 61) крепок и скорее всего будет продолжать расти и дальше. Я воробей стреляный и, усмехаясь про себя и кусая губы, продолжал все держать в долларах – знаю я эти валюты авторитарных экономик, зависимых от нефти…
Но поскольку у нас на дворе серьезная коррекция рынков, надо что-то про нее писать. Ну вот например:
Запрещенные вопросы в период коррекции:
(1) «Может быть все уже достаточно сильно упало?» — этого никто никогда не знает. Падение на 95% это падение на 90% и затем падение на 50%.
(2) «Почему случилась коррекция?» — она случилась потому, что множество инвесторов решили продавать, даже по ценам ниже рынка. Почему они так решили? Потому что им показалось, что риски еще большего снижения цен стали существенно выше. Почему им так показалось? Потому что они (а) увидели поведение других инвесторов и сработала позитивная обратная связь и (б) они смогли себе объяснить поведение других инвесторов с использованием новостного потока. Никаких других причин у коррекций не бывает. Новостной поток никогда не бывает адекватным. Поведение больших групп инвесторов (например роботов и глобальных фондов) не имеет никакого отношения к фундаментальным характеристикам рынков.
(3) «Когда начнется рост?» — никто не знает. Рост начинается тогда, когда складываются обратные коррекции обстоятельства – инвесторы видят тех, кто готов покупать дороже рынка и новостной поток убеждает их в обоснованности таких действий. Новостной поток адекватнее не становится, действия инвесторов не становятся фундаментально оправданнее.
(4) «Как повлияет новость на рынки?» — новость, то есть явление сиюминутное, никак не влияет на рынки. Она либо когерирует с сентиментом и тогда СМИ говорят «новость обрушила рынок» (а через несколько дней он восстанавливается, но СМИ не говорят «надо же, новость никуда не делась, а рынки восстановились»), либо не когерирует, и тогда просто на нее не обращают внимания.
(5) «Что делать?» — ответа на этот вопрос просто не может быть, потому что не надо ничего делать в время коррекции, все равно не угадаете. Надо остановиться. Если у вас есть арбитражные стратегии – дайте им работать на полную мощность. Если у вас консервативные инвестиции – дайте им спокойно лежать и не обращайте внимания на небольшие колебания их стоимости (в консервативные инвестиции даже можно и входить в любой момент коррекции – они же консервативные!). Для рискованных инвестиций время придет тогда, когда начнется устойчивый медленный рост – именно эта медленность и устойчивость всегда являются признаками конца коррекции.
Но даже если скоро мы увидим устойчивый медленный рост, я бы предложил не расслабляться: активы сегодня всё еще достаточно
Андрей Мовчан
Андрей Мовчан:
На дворе коррекция рынков. Это явление всегда неожиданное – кажется совсем недавно (на самом деле в конце декабря) я говорил на «Дожде» с Сергеем Романчуком Сергей Романчук (Sergey Romanchuk), и он уверял, что рубль (по 61) крепок и скорее всего будет продолжать расти и дальше. Я воробей стреляный и, усмехаясь про себя и кусая губы, продолжал все держать в долларах – знаю я эти валюты авторитарных экономик, зависимых от нефти…
Но поскольку у нас на дворе серьезная коррекция рынков, надо что-то про нее писать. Ну вот например:
Запрещенные вопросы в период коррекции:
(1) «Может быть все уже достаточно сильно упало?» — этого никто никогда не знает. Падение на 95% это падение на 90% и затем падение на 50%.
(2) «Почему случилась коррекция?» — она случилась потому, что множество инвесторов решили продавать, даже по ценам ниже рынка. Почему они так решили? Потому что им показалось, что риски еще большего снижения цен стали существенно выше. Почему им так показалось? Потому что они (а) увидели поведение других инвесторов и сработала позитивная обратная связь и (б) они смогли себе объяснить поведение других инвесторов с использованием новостного потока. Никаких других причин у коррекций не бывает. Новостной поток никогда не бывает адекватным. Поведение больших групп инвесторов (например роботов и глобальных фондов) не имеет никакого отношения к фундаментальным характеристикам рынков.
(3) «Когда начнется рост?» — никто не знает. Рост начинается тогда, когда складываются обратные коррекции обстоятельства – инвесторы видят тех, кто готов покупать дороже рынка и новостной поток убеждает их в обоснованности таких действий. Новостной поток адекватнее не становится, действия инвесторов не становятся фундаментально оправданнее.
(4) «Как повлияет новость на рынки?» — новость, то есть явление сиюминутное, никак не влияет на рынки. Она либо когерирует с сентиментом и тогда СМИ говорят «новость обрушила рынок» (а через несколько дней он восстанавливается, но СМИ не говорят «надо же, новость никуда не делась, а рынки восстановились»), либо не когерирует, и тогда просто на нее не обращают внимания.
(5) «Что делать?» — ответа на этот вопрос просто не может быть, потому что не надо ничего делать в время коррекции, все равно не угадаете. Надо остановиться. Если у вас есть арбитражные стратегии – дайте им работать на полную мощность. Если у вас консервативные инвестиции – дайте им спокойно лежать и не обращайте внимания на небольшие колебания их стоимости (в консервативные инвестиции даже можно и входить в любой момент коррекции – они же консервативные!). Для рискованных инвестиций время придет тогда, когда начнется устойчивый медленный рост – именно эта медленность и устойчивость всегда являются признаками конца коррекции.
Но даже если скоро мы увидим устойчивый медленный рост, я бы предложил не расслабляться: активы сегодня всё еще достаточно