Журфак. Отрывки. Продолжение.
28 ноября, 2017 8:23 дп
Олег Утицин
Олег Утицин:
«У чаши».
Чтобы они там, не говорили, мы — понимаем друг-друга. Чешский язык я выучил за два подхода — «едно пиво светли» говоришь, и любой бармен нальёт.
…Нас повели наутро по карте культурной программы, туда, где Швейк бухал. За угол гостиницы, оказывается, надо было свернуть, а там — пара шагов.
Тут подавали пиво с манной кашей.
Наши дамы были нарядны и активно требовали, чтобы мужчины вели себя прилично — заграница же. А Петьки с Надюхой всё не было.
Официанты интересовались: «Пиво или джюс?» и добавляли, что уже уплочено. А пиво и джюс по одной цене, но за вторую кружку уже платить придётся.
Дамы конечно жеманно просили — джююс.
И тут появился Петюня с Надюхой. Петюня был наряжен в гостинишный халат и те самые боевые трусы, в которых он вспоминал о битве с фашизмом за мир во всём мире.
Он картинно раскинул руки и воскликнул:
— Ну ёптыть?! Нас подождать не могли? Мы с ног сбились, вас искали.
Наш официант уронил на пол поднос с пивом и соками, и попросил сделать перезаказ. Мы мужественно поменяли джюс на пиво и предложили Петюне поправить здоровье. От изделий из манной каши он отказался. От пива — нет.
— Знаете, чего он учудил вчера в гостинишном ресторане, — заинтриговала нас Надюха. — Сидел пил смурной, а потом спрашивает официанта: «Слышь, чувак, а чего у тебя уши такие большие?» Тот по-русски не понимает, я перевожу, как могу, руками показываю. Тот типа понял и объясняет, что родился такой, про генетику, родителей. «Нет, — говорит Петюня, — он ни хера не понимает. Я спрашиваю…»
— Тут так нельзя, Пётр — над нашим столиком к петькиному уху приник шипящей змеёй музыкальный обозреватель, тот, который хотел все наши деньги отобрать…
— Пошли, я покажу тебе настоящую Прагу, — Андрюха увлёк меня из-за стола в самый интересный момент.
Прага, так Прага. Раньше времени всё равно никто не помрёт. Прагой он меня испугает. И мне понравилось. Шпикачки, оказывается, бывают сделаны не из туалетной бумаги, а из мяса настоящего. Горчица, правда, подводит, но это — национальный колорит, понимаю.
Мне очень понравилось, что в каждом доме, который встречался на нашем пути, а дома эти впритык почти стоят, по две-три пивных, и в каждой — свои сорта пива.
— Я покажу тебе туристический маршрут, который никто и никогда не проходил. — вещал мне Андрюха. — Пьяный маршрут, мы должны с тобой дойти до реки, пересечь мост и подняться в замок. Только по пути нам надо заходить в каждую и пивную и — по кружке пива.
И мы пошли. Честно. Всё по правилам, по кружке пива. А чего там идти-то? Я на глаз прикинул, километра полтора. Тоже мне…
Дом — две-три пивных, на другой стороне дом, две-три пивных. Опять дом — две-три пивных. Ещё один дом. Так зигзагами, зигзагами, но бодренько. «Велкопоповицкий кОзел» разливной мне очень в душу пришёл. Остальные тоже получше Жигулёвского были. Дома были со стенами, в этих стенах были двери, ведущие в пивные. Там сидели местные мужики, у них на столиках было по паре кружек пива на брата и по одной маленькой стопочке с прозрачным чем-то.
— Сливовица, — объяснил Андрюха. Отведали, надо же узнать страну.
И опять стены, стены, пивные. Река блестит уже почти рядом.
— Это влтавский мост, — вспомнил я Гашека.
Андрюха не исключил такой возможности. Мы шли вдоль стены, в которой не было ни одной пивной. Это было загадочно. Шли долго.
Но пивных не было. Окон тоже.
Ещё долго шли.
Вдруг — дверь и вывеска.
— Вот, пивная, — смекнул я.
Андрюха прочёл вывеску и и сказал:
— Мы всё время шли вдоль забора городской тюрьмы, тут с пивом не фонтан…
(продолжение следует)
—
Олег Утицин
Олег Утицин:
«У чаши».
Чтобы они там, не говорили, мы — понимаем друг-друга. Чешский язык я выучил за два подхода — «едно пиво светли» говоришь, и любой бармен нальёт.
…Нас повели наутро по карте культурной программы, туда, где Швейк бухал. За угол гостиницы, оказывается, надо было свернуть, а там — пара шагов.
Тут подавали пиво с манной кашей.
Наши дамы были нарядны и активно требовали, чтобы мужчины вели себя прилично — заграница же. А Петьки с Надюхой всё не было.
Официанты интересовались: «Пиво или джюс?» и добавляли, что уже уплочено. А пиво и джюс по одной цене, но за вторую кружку уже платить придётся.
Дамы конечно жеманно просили — джююс.
И тут появился Петюня с Надюхой. Петюня был наряжен в гостинишный халат и те самые боевые трусы, в которых он вспоминал о битве с фашизмом за мир во всём мире.
Он картинно раскинул руки и воскликнул:
— Ну ёптыть?! Нас подождать не могли? Мы с ног сбились, вас искали.
Наш официант уронил на пол поднос с пивом и соками, и попросил сделать перезаказ. Мы мужественно поменяли джюс на пиво и предложили Петюне поправить здоровье. От изделий из манной каши он отказался. От пива — нет.
— Знаете, чего он учудил вчера в гостинишном ресторане, — заинтриговала нас Надюха. — Сидел пил смурной, а потом спрашивает официанта: «Слышь, чувак, а чего у тебя уши такие большие?» Тот по-русски не понимает, я перевожу, как могу, руками показываю. Тот типа понял и объясняет, что родился такой, про генетику, родителей. «Нет, — говорит Петюня, — он ни хера не понимает. Я спрашиваю…»
— Тут так нельзя, Пётр — над нашим столиком к петькиному уху приник шипящей змеёй музыкальный обозреватель, тот, который хотел все наши деньги отобрать…
— Пошли, я покажу тебе настоящую Прагу, — Андрюха увлёк меня из-за стола в самый интересный момент.
Прага, так Прага. Раньше времени всё равно никто не помрёт. Прагой он меня испугает. И мне понравилось. Шпикачки, оказывается, бывают сделаны не из туалетной бумаги, а из мяса настоящего. Горчица, правда, подводит, но это — национальный колорит, понимаю.
Мне очень понравилось, что в каждом доме, который встречался на нашем пути, а дома эти впритык почти стоят, по две-три пивных, и в каждой — свои сорта пива.
— Я покажу тебе туристический маршрут, который никто и никогда не проходил. — вещал мне Андрюха. — Пьяный маршрут, мы должны с тобой дойти до реки, пересечь мост и подняться в замок. Только по пути нам надо заходить в каждую и пивную и — по кружке пива.
И мы пошли. Честно. Всё по правилам, по кружке пива. А чего там идти-то? Я на глаз прикинул, километра полтора. Тоже мне…
Дом — две-три пивных, на другой стороне дом, две-три пивных. Опять дом — две-три пивных. Ещё один дом. Так зигзагами, зигзагами, но бодренько. «Велкопоповицкий кОзел» разливной мне очень в душу пришёл. Остальные тоже получше Жигулёвского были. Дома были со стенами, в этих стенах были двери, ведущие в пивные. Там сидели местные мужики, у них на столиках было по паре кружек пива на брата и по одной маленькой стопочке с прозрачным чем-то.
— Сливовица, — объяснил Андрюха. Отведали, надо же узнать страну.
И опять стены, стены, пивные. Река блестит уже почти рядом.
— Это влтавский мост, — вспомнил я Гашека.
Андрюха не исключил такой возможности. Мы шли вдоль стены, в которой не было ни одной пивной. Это было загадочно. Шли долго.
Но пивных не было. Окон тоже.
Ещё долго шли.
Вдруг — дверь и вывеска.
— Вот, пивная, — смекнул я.
Андрюха прочёл вывеску и и сказал:
— Мы всё время шли вдоль забора городской тюрьмы, тут с пивом не фонтан…
(продолжение следует)
—