«Закусив губу, я согласилась побыть приличным человеком…»
4 января, 2019 10:07 дп
Евгения Лещинская
У меня есть знакомый славист. Эрудит. Профессионал. Годы научной жизни посвятил изучению нашей обсценной лексики, по-простому, русского мата.
Чтобы докопаться до сути много раз сливался со средой, приезжал сначала в Советский Союз, потом в Россию. Однажды даже провел целых две недели в Петропавловске-Камчатском, где, как известно, всегда полночь. Вроде уловил всё. Да не всё. Потому до сих пор путается в тонких нитях, связывающих то и это. И, наоборот, не видит глубокой пропасти между тем и сем. Еще бы.
Если американский фак универсален для всех случаев жизни и неожиданных поворотов судьбы, то несметность однокоренных глаголов, существительных, наречий и даже междометий родной русской матерщины любого иностранца вводит в состояние беспокойства, тревоги, бессонницы и всего того, что скорее в ведении психиатрии, а вовсе не филологии.
Давеча вызвал меня на чашечку капучино, буквально на минуту. Уточнить одну деталь. В результате, в процессе консультации, я выдула литра два кофея, к тому же чуть не свернула шею, всё время нервно оглядываясь по сторонам: нет ли рядом соотечественников. Так густо и многогранно я давно не материлась. Быть может, даже никогда.
И что вы думаете? Дело всё равно не сдвинулось с мертвой точки. Ибо если человек искренне не улавливает разницы между «е@ашить» и «@уярить», то о чем тут вообще говорить. В конце концов у нас обоих лопнуло терпение. Меня попросили освещать вопрос менее эмоционально. То есть, не быть столь вульгарной, пошлой, грубой, непристойной и безнравственной. В конце концов интеллигентный человек способен всё растолковать нормальным и доступным языком.
Закусив губу, я согласилась побыть приличным человеком, и заказала коньяку. Пристойная трактовка выглядела примерно так: «Если на уровне грамматики женщина рассматривается как пассивный объект проникновения в нее мужчины, то такой способ категоризации имплицирует дискриминирующее восприятие всех вульгарных или обсценных глаголов со значением сексуального действия».
— Понятно? — прошипела я мстительно.
— Фак…- обреченно вздохнул профессор и, поникнув головой, ретировался из заведения.
А ко мне подплыл официант с внеплановой коньячной дозой.
— Передали во-о-о-он с того столика, — бесстрастно прокомментировал он.
Евгения Лещинская
У меня есть знакомый славист. Эрудит. Профессионал. Годы научной жизни посвятил изучению нашей обсценной лексики, по-простому, русского мата.
Чтобы докопаться до сути много раз сливался со средой, приезжал сначала в Советский Союз, потом в Россию. Однажды даже провел целых две недели в Петропавловске-Камчатском, где, как известно, всегда полночь. Вроде уловил всё. Да не всё. Потому до сих пор путается в тонких нитях, связывающих то и это. И, наоборот, не видит глубокой пропасти между тем и сем. Еще бы.
Если американский фак универсален для всех случаев жизни и неожиданных поворотов судьбы, то несметность однокоренных глаголов, существительных, наречий и даже междометий родной русской матерщины любого иностранца вводит в состояние беспокойства, тревоги, бессонницы и всего того, что скорее в ведении психиатрии, а вовсе не филологии.
Давеча вызвал меня на чашечку капучино, буквально на минуту. Уточнить одну деталь. В результате, в процессе консультации, я выдула литра два кофея, к тому же чуть не свернула шею, всё время нервно оглядываясь по сторонам: нет ли рядом соотечественников. Так густо и многогранно я давно не материлась. Быть может, даже никогда.
И что вы думаете? Дело всё равно не сдвинулось с мертвой точки. Ибо если человек искренне не улавливает разницы между «е@ашить» и «@уярить», то о чем тут вообще говорить. В конце концов у нас обоих лопнуло терпение. Меня попросили освещать вопрос менее эмоционально. То есть, не быть столь вульгарной, пошлой, грубой, непристойной и безнравственной. В конце концов интеллигентный человек способен всё растолковать нормальным и доступным языком.
Закусив губу, я согласилась побыть приличным человеком, и заказала коньяку. Пристойная трактовка выглядела примерно так: «Если на уровне грамматики женщина рассматривается как пассивный объект проникновения в нее мужчины, то такой способ категоризации имплицирует дискриминирующее восприятие всех вульгарных или обсценных глаголов со значением сексуального действия».
— Понятно? — прошипела я мстительно.
— Фак…- обреченно вздохнул профессор и, поникнув головой, ретировался из заведения.
А ко мне подплыл официант с внеплановой коньячной дозой.
— Передали во-о-о-он с того столика, — бесстрастно прокомментировал он.