«За мещанские идеалы…»
23 июня, 2019 7:11 дп
Максим Кантор
Что хорошего в Окуджаве
В связи с российско-грузинским конфликтом, о котором я ничего не знаю, а соответственно и суждений не имею никаких, некоторые яркие персоналии сочли возможным высказать порицания в адрес поэта Окуджавы.
Мол, поэт это пошловатый.
Такое слышал и раньше — на фоне повальной моды на Окуджаву. Когда все хвалят, хочется ругнуть.
Сладко, восторженно, сентиментально.
Так и Булгакова хотелось ругать, когда все ходили с Мастером и Маргаритой в авоськах.
За мещанские идеалы.
Но, знаете ли, Булгаков — великий писатель.
Окуджава — великий поэт.
Я в двух словах объясню почему.
Разумеется, Данте, Эсхил, Гете — более значительны.
И даже Тассо. И даже, пожалуй, Броунинг.
Только те, кто критикуют Окуджаву, никого из этих авторов не читали. Никогда в жизни.
И никогда не прочтут.
Никогда.
А Окуджава прекрасен тем, что в наше мелкое и расчетливое времечко внес мелодраматичную ноту искренности — про старенькие туфельки ее, про московского муравья, про арбат, про возьмемся за руки друзья.
Сегодня, на фоне ваших больших страстей это смотрится пошловато; сладковато, избыточно искренне; это и впрямь до изысканных собчаков и толстеньких гребенщиковых не дотягивает.
Но это — настоящее. А вы, сегодняшние, — вы игрушечные.
Максим Кантор
Что хорошего в Окуджаве
В связи с российско-грузинским конфликтом, о котором я ничего не знаю, а соответственно и суждений не имею никаких, некоторые яркие персоналии сочли возможным высказать порицания в адрес поэта Окуджавы.
Мол, поэт это пошловатый.
Такое слышал и раньше — на фоне повальной моды на Окуджаву. Когда все хвалят, хочется ругнуть.
Сладко, восторженно, сентиментально.
Так и Булгакова хотелось ругать, когда все ходили с Мастером и Маргаритой в авоськах.
За мещанские идеалы.
Но, знаете ли, Булгаков — великий писатель.
Окуджава — великий поэт.
Я в двух словах объясню почему.
Разумеется, Данте, Эсхил, Гете — более значительны.
И даже Тассо. И даже, пожалуй, Броунинг.
Только те, кто критикуют Окуджаву, никого из этих авторов не читали. Никогда в жизни.
И никогда не прочтут.
Никогда.
А Окуджава прекрасен тем, что в наше мелкое и расчетливое времечко внес мелодраматичную ноту искренности — про старенькие туфельки ее, про московского муравья, про арбат, про возьмемся за руки друзья.
Сегодня, на фоне ваших больших страстей это смотрится пошловато; сладковато, избыточно искренне; это и впрямь до изысканных собчаков и толстеньких гребенщиковых не дотягивает.
Но это — настоящее. А вы, сегодняшние, — вы игрушечные.