«Я заплакала было, но это было неправильно…»

Ирина Неделяй

Однажды, в не самые светлые, в некотором смысле, времена — в девяностые годы, я бежала по своим делам куда-то. Как всегда видимо, не могла свести концы с концами и пыталась как-то склеить свою, весьма немилосердно разваливающуюся под ударами судьбы, жизнь.
И вот, я по дороге в светлую свою даль повстречала сибирскую старушку.
Маленькая, сухонькая, чисто и бедно одетая, она влеклась с авоськами мелкими шажками в ту же сторону.
Что-то меня остановило, и я предложила свою помощь в донесении авосек до подъезда.
Старушка была похожа на мою бабушку в её поздние годы.
Она просветлённо моргала своими веками, с коротенькими серыми ресницами, и смотрела умилённо светло-голубыми глазами на все: на меня, на осенние золотые деревья, на голубей, важно болтающихся под ногами сибиряков, даже на чуваков в кепках с водкой в авоське и бычками беломора на губе.
Она шла и говорила тихим голосом.
Я почти не слушала, полная забот.
И вдруг я услышала что она говорит.
Она говорила мне о волшебных свойствах детского крема. Она перечисляла свои несчастья, и описывала как она вышла невредимая их них. Как она обожглась и помазав руку детским кремом — тут же излечилась, как у нее заболела спина, и она и её вылечила этим же кремом, и так далее.
Мы остановились у ее подъезда и еще немного постояли, и она поделилась со мной каким-то рецептом от бессонницы. Тоже очень простым. Что-то типа возложения осинового листа на середину лба.
Я отдала ей авоськи с бутылкой подсолнечного масла и буханкой хлеба и картошкой, и пошла по своим делам.
Я шла и не могла думать ни о каких своих заботах.
Всё передо мной стояло её лицо: кроткое, с голубыми глазами, в платочке свежего белого цвета с голубыми цветочками.
Я растерялась.
Я не знала, что чувствовать.
Я заплакала было, но это было неправильно, и я перестала.
Так и шла сквозь ту осень.
Не зная плакать мне или радоваться.