«Я за это варенье мог Родину продать…»
26 мая, 2018 4:48 пп
Валерий Зеленогорский
Уходя на сиесту.
Нам, выросшим на сливовом повидле, мало чего досталось из вкусного. Многие мои сверстники с умилением рассказывают, как ели при Сталине вместо пирожных кусок хлеба с маслом, посыпанным сверху сахарным песком.
Я в гостях всегда ждал торта, у Левиных бабка делала наполеон, медовик и тейгеле. Девочка у Левиных была противная, а десерт отличный.
У всех остальных было только брусничное варенье и только у Михлиных бывало в сезон варенье из белой черешни, я за это варенье мог Родину продать.
Был один дом, где конфеты (Мишка, грильяж и белочка) каждый день стояли в хрустальной вазе, не на праздник, а каждый день, как квашенная капуста, я туда хотел всегда, но звали редко, у них своей родни было целый вагон.
Мне теперь уже ничего этого нельзя, я стал равнодушен, но иногда, варенье из белой черешни льётся в моих снах, как Ниагарский водопад. Вот так сталинский режим довел нас до диабета.
Валерий Зеленогорский
Уходя на сиесту.
Нам, выросшим на сливовом повидле, мало чего досталось из вкусного. Многие мои сверстники с умилением рассказывают, как ели при Сталине вместо пирожных кусок хлеба с маслом, посыпанным сверху сахарным песком.
Я в гостях всегда ждал торта, у Левиных бабка делала наполеон, медовик и тейгеле. Девочка у Левиных была противная, а десерт отличный.
У всех остальных было только брусничное варенье и только у Михлиных бывало в сезон варенье из белой черешни, я за это варенье мог Родину продать.
Был один дом, где конфеты (Мишка, грильяж и белочка) каждый день стояли в хрустальной вазе, не на праздник, а каждый день, как квашенная капуста, я туда хотел всегда, но звали редко, у них своей родни было целый вагон.
Мне теперь уже ничего этого нельзя, я стал равнодушен, но иногда, варенье из белой черешни льётся в моих снах, как Ниагарский водопад. Вот так сталинский режим довел нас до диабета.