«Я сегодня помяну их всех…»
27 января, 2020 5:03 дп
Валерий Зеленогорский
Валерий Зеленогорский:
День Памяти
Дедушка, которого не было.
У меня не было дедушек и бабушек, их не стало еще до моего рождения, так бывает.
Моего деда по отцовской линии звали Калмен, он был возчиком, перевозил мебель со своими сыновьями, на своих лошадях, на своем горбу.
Есть легенда, что он мог один занести на своей спине рояль на третий этаж.
Он почти не учился, в его семье не было раввинов, банкиров и скрипачей, были только биндюжники и сапожники, он был «плохим» евреем, пил водку, сквернословил и не соблюдал 613 заповедей.
Когда пришли немцы, он остался в Белостоке и вся его семья, целых 28 душ остались вместе с ним, бежать было некуда, да и никто их не ждал, в Америке, на Кубе и на Магадаскаре.
Здесь их история и закончилась, там они остались на вечные времена, как все случилось, я не знаю, немцы и их пособники умели уничтожать не только людей, но и улики своих злодеяний.
Мой старший брат был в Белостоке в девяностые годы, ни одного следа, ни одного документа, ни одной плиты.
Я сегодня помяну тебя Калмен, я помяну сегодня всех своих, от трехмесячной крошки, до столетнего прадеда, все двадцать восемь душ, весь свой народ, которому выпала такая доля.
Многие говорят, что их было не шесть миллионов, многие считают, что печи не могли столько сжечь, я не буду с ними спорить, мне хватит своих двадцать восемь.
Валерий Зеленогорский
Валерий Зеленогорский:
День Памяти
Дедушка, которого не было.
У меня не было дедушек и бабушек, их не стало еще до моего рождения, так бывает.
Моего деда по отцовской линии звали Калмен, он был возчиком, перевозил мебель со своими сыновьями, на своих лошадях, на своем горбу.
Есть легенда, что он мог один занести на своей спине рояль на третий этаж.
Он почти не учился, в его семье не было раввинов, банкиров и скрипачей, были только биндюжники и сапожники, он был «плохим» евреем, пил водку, сквернословил и не соблюдал 613 заповедей.
Когда пришли немцы, он остался в Белостоке и вся его семья, целых 28 душ остались вместе с ним, бежать было некуда, да и никто их не ждал, в Америке, на Кубе и на Магадаскаре.
Здесь их история и закончилась, там они остались на вечные времена, как все случилось, я не знаю, немцы и их пособники умели уничтожать не только людей, но и улики своих злодеяний.
Мой старший брат был в Белостоке в девяностые годы, ни одного следа, ни одного документа, ни одной плиты.
Я сегодня помяну тебя Калмен, я помяну сегодня всех своих, от трехмесячной крошки, до столетнего прадеда, все двадцать восемь душ, весь свой народ, которому выпала такая доля.
Многие говорят, что их было не шесть миллионов, многие считают, что печи не могли столько сжечь, я не буду с ними спорить, мне хватит своих двадцать восемь.