Я родился, когда моды не было
15 сентября, 2022 10:40 дп
Валерий Зеленогорский
Igor Brodsky поделился
Валерий Зеленогорский:
Я родился, когда моды не было. Были сатиновые шаровары, школьная форма с фуражкой и ремнём с бляхой.
В юности мятежной и в зрелости я одевался в магазине «Детский мир», я попадал в размерную линейку для старшеклассников.
Потом был период гордой бедности: свитера, связанные в резиночку (две лицевых, одна изнаночная) руками любимых женщин, и брюки, лоснящиеся из-за превышения всех разумных сроков носки. Я умышленно опускаю верхнюю одежду, там были экзотические тулупы для сторожевой службы, стыдливо называющиеся «дублёнками», плащи «болонья» и перелицованные костюмы от папы и старшего брата.
Перестройку я встретил в польских свитерах, в костюмах из переливчатого дакрона, потом были Армани с Рижского рынка, немного Версачи с медузой, и все такое прочее.
Когда стало можно купить всё, уже ничего не хотелось. Кроме как фирмы «Босс», только они умели шить для толстеньких боровичков. Но это я принципиально не мог носить из-за её фашистского прошлого, только трусы я мог себе позволить, чтобы не предавать идеалы гуманизма.
Теперь, слава богу, мне уже ничего не надо, в обуви, которая пылится у меня шкафу, я мог бы три раза пройти по экватору, шапки у меня нет уже лет двадцать пять.
Самая расходная часть моего сегодняшнего туалета трусы, футболок от разных спонсоров, мне надеюсь хватит с лихвой, в этом я встречаю рассвет, в них ухожу в ночное.
Человек рождается голым и беспомощным, таким же он уходит в мир иной, в этой части мода не меняется.
И ещё.
Я в моде ни в зуб ногой, всегда опаздывал лет на пятнадцать-двадцать, когда все уже снимали и передавали в деревню, я только начинал носить. Мне до сих пор нравятся женщины в леопардовых купальниках.
Валерий Зеленогорский
Igor Brodsky поделился
Валерий Зеленогорский:
Я родился, когда моды не было. Были сатиновые шаровары, школьная форма с фуражкой и ремнём с бляхой.
В юности мятежной и в зрелости я одевался в магазине «Детский мир», я попадал в размерную линейку для старшеклассников.
Потом был период гордой бедности: свитера, связанные в резиночку (две лицевых, одна изнаночная) руками любимых женщин, и брюки, лоснящиеся из-за превышения всех разумных сроков носки. Я умышленно опускаю верхнюю одежду, там были экзотические тулупы для сторожевой службы, стыдливо называющиеся «дублёнками», плащи «болонья» и перелицованные костюмы от папы и старшего брата.
Перестройку я встретил в польских свитерах, в костюмах из переливчатого дакрона, потом были Армани с Рижского рынка, немного Версачи с медузой, и все такое прочее.
Когда стало можно купить всё, уже ничего не хотелось. Кроме как фирмы «Босс», только они умели шить для толстеньких боровичков. Но это я принципиально не мог носить из-за её фашистского прошлого, только трусы я мог себе позволить, чтобы не предавать идеалы гуманизма.
Теперь, слава богу, мне уже ничего не надо, в обуви, которая пылится у меня шкафу, я мог бы три раза пройти по экватору, шапки у меня нет уже лет двадцать пять.
Самая расходная часть моего сегодняшнего туалета трусы, футболок от разных спонсоров, мне надеюсь хватит с лихвой, в этом я встречаю рассвет, в них ухожу в ночное.
Человек рождается голым и беспомощным, таким же он уходит в мир иной, в этой части мода не меняется.
И ещё.
Я в моде ни в зуб ногой, всегда опаздывал лет на пятнадцать-двадцать, когда все уже снимали и передавали в деревню, я только начинал носить. Мне до сих пор нравятся женщины в леопардовых купальниках.