«Я попала под подозрение как любимая внучка, которой бабушка могла тайно передать всё своё наследство…»
3 октября, 2022 10:59 дп
Ольга Роева
Ольга Благодарская:
#мама,я люблю тебя!
Глава 6.
Итак, потеряв всякую надежду на воссоединение с семьей, я расцвела! Мой сон стал здоровым, я задышала полной грудью. И дышала ей, как уже сказала, два года. Эти 2 года я без сомнений буду вспоминать как тихую прогулку у моря.
Фактически, прогулка таковой и была, так как оглушительная беда, к которой я медленно подбираюсь, встретила меня именно на море. Если помните, я заслуженно отдыхала в уютном номере ялтинской гостиницы «Интурист». Место, где я всегда чувствую себя в безопасности, свободной от камер и папарацци. Здесь я могу наконец забыть, что я — ведущая самых популярных ночных новостей. Вот она — Ольга Благодарская — такая, какая есть. Без блеска поддельных бриллиантов и глянца красной помады. Скромная, тихая, с горкой книг на прикроватной тумбочке и губной гармошкой (моя душа требует музыки, а каждый раз возить с собой пианино накладно). Администрация гостиницы любезно попросила меня оставить отзыв в журнале «знаменитых гостей» — на этом, слава богу, мой общественный долг был исполнен и вся шумиха вокруг меня закончилась. Я была в превосходном настроении — как раз накануне я посетила неделю ялтинской моды, где купила редкую для России вещь — розовый пеньюар, отделанный пером молодого страуса. Да, с одной стороны я не люблю выделяться из толпы, с другой — перья есть перья. Они украшают любую девушку. Именно в таких перьях я собиралась вкушать шампанское и сеять вокруг себя веселье и радость.
Помню как сейчас, что я лежала в этом пеньюаре на белоснежных простынях и читала апокриф из Канонической Библии под названием «Иудифь». Мне нравятся истории о сильных женщинах, которые живут себе живут, но в час икс натирают груди маслами и идут отрубать голову своим деспотам. Надо сказать, я очень вовремя прочитала этот труд, так как на протяжении последующих месяцев он меня часто выручал и поддерживал.
И хотя свет в моём номере был уютно приглушен, а на двери было навешено целых две таблички «не беспокоить», ко мне всё же прокралась та самая смс от мамы. Я даже не сразу поняла, что случилось.
За это время я уже забыла слово «мама». Поэтому, когда я увидела его на экране, мне мягко говоря, поплохело. Наверное, так же себя чувствовали генуэзцы в Крыму, когда в разгар праздника по ним начали палить корабли разъярённых османов. Не знаешь, что делать: лить кипяток из окон, плыть ближайшим кораблем в Австралию, отдаться богатому турку? По всем признакам это была та беда, от которой уже не скроешься.
Я как могла уже дала вам понять, что лёгкая бытовая переписка — не наш семейный жанр. И уж конечно, когда твоя мать 2 года назад хорошенько отбрила тебя, нежностей от неё как-то не ждёшь. Что-то подсказывало, что тон разговора будет резок и отрывист.
Нельзя не учитывать и время, когда пришло сообщение.
В Новый год мы стараемся придерживаться режима полной тишины и не созваниваться друг с другом, если на то нет веских причин.
Как обычно, когда на меня обрушивается небо, я попыталась представить, как бы я вела себя, если бы меня прямо сейчас снимали в кино. Такая психологическая методика помогает мне сохранять достоинство и величие в любой ситуации.
Холодной рукой я взяла телефон, и зашла с ним в ванную своего номера. Включила душ на полную — поток воды, будь то живой водопад, кран, или слив в унитазе по системе «Ниагара» — действует на меня успокаивающе как сама природа. Наконец, досчитав до 10-ти, и выдохнув положенное количество раз, я открыла зловещую эпистолу:
«Срочно приезжай! Похороны бабушки!! Дядя В. под следствием!!!Где помощь!!!!»
Не буду скрывать, на какую-то секунду я почувствовала мстительное удовлетворение. Я знала. Знала наперёд, что пройдет время и мать запоёт от тоски «соловьём, потерявшим в драке птенцов».
С другой стороны, тоску на письме, как правило, выражают задумчивым троеточием. А здесь — сплошные восклицательные знаки. «По когтю узнаю и льва». Чего-чего, а восклицательных знаков материнская рука никогда для меня не жалела.
Один восклицательный, два, три, и наконец, четыре. Словно зловещий шепот перерастает в звериный рык. Такое сообщение надо слушать в исполнении группы «Ромштайн».
Не понимаю, почему разговор всегда надо начинать с крика, но бог с ним. Я попробовала вчитаться ещё раз:
«Срочно приезжай! Похороны бабушки!! Твой дядя под следствием!!!Где помощь!!!!»
Как всё это понимать? Стоит пояснить, сколько бы я не консультировала маму относительно возможностей современных приложений, она продолжает отстаивать границы общения, заложенные почтой России ещё два века назад. Никто в мире не убедит мою маму, что вотсап не берёт деньги за лишние слова. Формат, в котором она работает, можно отнести к «военной шифровке». Чётко, коротко и грубо. Такие сообщения я читаю, выстроившись по стойке смирно. С рукой, протянутой к солнцу.
Понимая, что мама вряд ли потратит целое сообщение просто так, чтобы напомнить о себе, я начала всматриваться в каждую букву. В них должен быть какой-то смысл. Какой-то неочевидный на первый взгляд алгоритм.
“Похороны бабушки» мне в целом понятны. Но как относиться к этим похоронам, если ваша бабушка давно умерла, и вы её уже один раз похоронили? С тех пор, насколько мне известно, мы бабушку не доставали. Хоронить её снова нет никакой насущной необходимости! Если… Если конечно кто-то из родственников — тех самых, что облепили крыло перемалывающего меня комбайна в моей блистательной метафоре — не решил откопать бабушку обратно. Я знаю, о чём говорю. В моей памяти ещё свежи мрачные картины семейного застолья, на котором пусть в шуточной форме, но всё же выносилось предложение хорошенько обыскать покойницу. Моя бабушка была красивой, статусной и богатой женщиной. Её жизнь увенчали три щедрых мужа. И каждый из них, желая закрепиться подле жены, буквально осыпал её драгоценностями. Эти-то драгоценности и стали предметом семейного спора. Сразу после церемонии отпевания вся семья, разделившись на равные команды, принялась их искать. Комната покойной в то время напоминала штат Айдахо времён «золотой лихорадки». Да, сейчас проверила в гугле — он выглядел именно так. Стихийный наплыв алчной родни, первобытные методы добычи, стычки пьяных старателей, отдирающих деревянный паркет и блеск кухонных ножей. Всё это до сих пор помнят мои испуганные молодые глаза. В какой-то момент родня открыла охоту и на меня. Я попала под подозрение как любимая внучка, которой бабушка могла тайно передать всё своё наследство. Из-за этого недоразумения церемония похорон лично для меня прошла несколько скомкано. Уже на 3-ий день мне пришлось покинуть дом своего детства. Покинуть спешно — так сказать, не травмируя своих родных тяжестью прощания. Я позвонила всем участником раскопок уже из аэропорта. Стоя на трапе самолета. На том мой долг был завершён.
Ах да, драгоценностей при мне естественно не было. Их так и не нашли.
Но в той так называемой «bellum auri» — войне за золото — победу одержала моя мать. Именно тогда она и закрепилась в доме бабушки навсегда. Приехав на похороны в качестве гостьи, она осталась в нашем краснодарском замке на правах единоличной хозяйки.
В общем, вопрос с похоронами бабушки требовал от меня тщательного уточнения. А в худшем случае и личного вмешательства. Естественно, откапывать любимую бабушку я никому не позволю.
Идём дальше. «Дядя В. под следствием». Ну тут как раз мне всё предельно ясно. Можно было и не тревожить меня по таким пустякам.
У меня действительно есть двоюродный дядя Валера. Самый харизматичный, и потому самый судимый член нашей семьи. Он тоже живёт под Краснодаром, в той же процветающей деревне что и моя мама. То, что он под следствием нисколько не огорчило меня. Скорее обрадовало. Как радует нас весть о том, что кто-то «после долгих лет скитаний вдруг возвращается в омут свой родной». Быть под следствием — это status naturalis моего дяди. Его естественное состояние. Все эти годы я издалека, но с большим воодушевлением наблюдала за его карьерой. Насколько я помню, первый раз он сел ещё юношей за угон мотоцикла. В люльке мотоцикла находилась чужая невеста, так что дяде припаяли ещё и похищение. И хотя судимость несколько очернила его репутацию, в деревне о нём говорили с придыханием, как о рыцаре круглого стола. Все посчитали, что дядя Валера угонял мотоцикл именно ради невесты, находясь под действием любовных чар. «А так любить не каждый может» — пылко шептали жёны нашей деревни, и каждая в глубине души мечтала сама оказаться в той люльке. Одинокие женщины буквально засыпали дядю письмами и недвусмысленными предложениями. Дядя же отправлялся в тюрьму счастливым, как Наташа Ростова на свой первый бал.
С тех пор дядя, сколько я его помню, плавно шёл вверх. Продажа травки местным старикам из кружка песни «золотые колосья» — плюс 5 лет. Далее краткосрочный отпуск на свободе, и снова триумф скучающего интеллекта — дядя загнал местной церкви какую-то поддельную мощь. Честно говоря, я не помню, что именно там было: то ли молочный зуб святого Петра, то ли туфелька Матроны…В любом случае имя дяди вновь было у всех на устах. Сын обыкновенного учителя истории, он был рожден для славы. И как любой здоровый человек, радовался этому.
И вот теперь я слышу клич «нужна помощь», брошенный мне за тысячу километров. Помощь, собственно, в чём? Освободить дядю из лап следствия? Или же наоборот, сплотиться вокруг дяди и посадить его уже окончательно и навсегда. В своё время об этом пространно и мечтательно высказывался каждый член нашего клана. Ведь мы все хотим для дяди лучшего. В конце концов, если он уже под следствием, ласковая рука государства позаботится о нём. Когда я ежемесячно отчисляю этому государству налоги, я подспудно надеюсь, что в час нужды это государство не подведёт и подкормит свою заблудшую овцу по имени дядя Валера. Подкормит и укрепит засовы на своих колючих вратах.
Таковы были мои выводы. Передо мной словно разворачивался квадратный трёхчлен, который следовало разложить на множители. После того, как я откопала у себя отца-математика, алгебра стала моим спасательным кругом. Весь год я занималась по учебнику 8-го класса, и вот теперь могла с гордостью пожинать плоды своих трудов. Но если часть с дядей я преобразовала и довела до ума, то часть с бабушкой никак не укладывалась у меня в голове. А без этого тождество не работает.
Наконец, почувствовав приятное облегчение и бодрость, как обычно со мной бывает после изнурительной умственной работы, я решила «да пропади оно всё». Ехать так ехать! В конце концов не так уж часто меня зовут домой.
Как ребёнок с нетерпением и страхом ждёт похода в цирк, так и я стала считать дни до своего визита в отчий дом.
И в этот раз, чтобы не портить себе сюрприз, я решила не звонить маме и ничего больше не уточнять. Если ей жаль для меня слов, то и я больше не буду ими бросаться.
Ольга Роева
Ольга Благодарская:
#мама,я люблю тебя!
Глава 6.
Итак, потеряв всякую надежду на воссоединение с семьей, я расцвела! Мой сон стал здоровым, я задышала полной грудью. И дышала ей, как уже сказала, два года. Эти 2 года я без сомнений буду вспоминать как тихую прогулку у моря.
Фактически, прогулка таковой и была, так как оглушительная беда, к которой я медленно подбираюсь, встретила меня именно на море. Если помните, я заслуженно отдыхала в уютном номере ялтинской гостиницы «Интурист». Место, где я всегда чувствую себя в безопасности, свободной от камер и папарацци. Здесь я могу наконец забыть, что я — ведущая самых популярных ночных новостей. Вот она — Ольга Благодарская — такая, какая есть. Без блеска поддельных бриллиантов и глянца красной помады. Скромная, тихая, с горкой книг на прикроватной тумбочке и губной гармошкой (моя душа требует музыки, а каждый раз возить с собой пианино накладно). Администрация гостиницы любезно попросила меня оставить отзыв в журнале «знаменитых гостей» — на этом, слава богу, мой общественный долг был исполнен и вся шумиха вокруг меня закончилась. Я была в превосходном настроении — как раз накануне я посетила неделю ялтинской моды, где купила редкую для России вещь — розовый пеньюар, отделанный пером молодого страуса. Да, с одной стороны я не люблю выделяться из толпы, с другой — перья есть перья. Они украшают любую девушку. Именно в таких перьях я собиралась вкушать шампанское и сеять вокруг себя веселье и радость.
Помню как сейчас, что я лежала в этом пеньюаре на белоснежных простынях и читала апокриф из Канонической Библии под названием «Иудифь». Мне нравятся истории о сильных женщинах, которые живут себе живут, но в час икс натирают груди маслами и идут отрубать голову своим деспотам. Надо сказать, я очень вовремя прочитала этот труд, так как на протяжении последующих месяцев он меня часто выручал и поддерживал.
И хотя свет в моём номере был уютно приглушен, а на двери было навешено целых две таблички «не беспокоить», ко мне всё же прокралась та самая смс от мамы. Я даже не сразу поняла, что случилось.
За это время я уже забыла слово «мама». Поэтому, когда я увидела его на экране, мне мягко говоря, поплохело. Наверное, так же себя чувствовали генуэзцы в Крыму, когда в разгар праздника по ним начали палить корабли разъярённых османов. Не знаешь, что делать: лить кипяток из окон, плыть ближайшим кораблем в Австралию, отдаться богатому турку? По всем признакам это была та беда, от которой уже не скроешься.
Я как могла уже дала вам понять, что лёгкая бытовая переписка — не наш семейный жанр. И уж конечно, когда твоя мать 2 года назад хорошенько отбрила тебя, нежностей от неё как-то не ждёшь. Что-то подсказывало, что тон разговора будет резок и отрывист.
Нельзя не учитывать и время, когда пришло сообщение.
В Новый год мы стараемся придерживаться режима полной тишины и не созваниваться друг с другом, если на то нет веских причин.
Как обычно, когда на меня обрушивается небо, я попыталась представить, как бы я вела себя, если бы меня прямо сейчас снимали в кино. Такая психологическая методика помогает мне сохранять достоинство и величие в любой ситуации.
Холодной рукой я взяла телефон, и зашла с ним в ванную своего номера. Включила душ на полную — поток воды, будь то живой водопад, кран, или слив в унитазе по системе «Ниагара» — действует на меня успокаивающе как сама природа. Наконец, досчитав до 10-ти, и выдохнув положенное количество раз, я открыла зловещую эпистолу:
«Срочно приезжай! Похороны бабушки!! Дядя В. под следствием!!!Где помощь!!!!»
Не буду скрывать, на какую-то секунду я почувствовала мстительное удовлетворение. Я знала. Знала наперёд, что пройдет время и мать запоёт от тоски «соловьём, потерявшим в драке птенцов».
С другой стороны, тоску на письме, как правило, выражают задумчивым троеточием. А здесь — сплошные восклицательные знаки. «По когтю узнаю и льва». Чего-чего, а восклицательных знаков материнская рука никогда для меня не жалела.
Один восклицательный, два, три, и наконец, четыре. Словно зловещий шепот перерастает в звериный рык. Такое сообщение надо слушать в исполнении группы «Ромштайн».
Не понимаю, почему разговор всегда надо начинать с крика, но бог с ним. Я попробовала вчитаться ещё раз:
«Срочно приезжай! Похороны бабушки!! Твой дядя под следствием!!!Где помощь!!!!»
Как всё это понимать? Стоит пояснить, сколько бы я не консультировала маму относительно возможностей современных приложений, она продолжает отстаивать границы общения, заложенные почтой России ещё два века назад. Никто в мире не убедит мою маму, что вотсап не берёт деньги за лишние слова. Формат, в котором она работает, можно отнести к «военной шифровке». Чётко, коротко и грубо. Такие сообщения я читаю, выстроившись по стойке смирно. С рукой, протянутой к солнцу.
Понимая, что мама вряд ли потратит целое сообщение просто так, чтобы напомнить о себе, я начала всматриваться в каждую букву. В них должен быть какой-то смысл. Какой-то неочевидный на первый взгляд алгоритм.
“Похороны бабушки» мне в целом понятны. Но как относиться к этим похоронам, если ваша бабушка давно умерла, и вы её уже один раз похоронили? С тех пор, насколько мне известно, мы бабушку не доставали. Хоронить её снова нет никакой насущной необходимости! Если… Если конечно кто-то из родственников — тех самых, что облепили крыло перемалывающего меня комбайна в моей блистательной метафоре — не решил откопать бабушку обратно. Я знаю, о чём говорю. В моей памяти ещё свежи мрачные картины семейного застолья, на котором пусть в шуточной форме, но всё же выносилось предложение хорошенько обыскать покойницу. Моя бабушка была красивой, статусной и богатой женщиной. Её жизнь увенчали три щедрых мужа. И каждый из них, желая закрепиться подле жены, буквально осыпал её драгоценностями. Эти-то драгоценности и стали предметом семейного спора. Сразу после церемонии отпевания вся семья, разделившись на равные команды, принялась их искать. Комната покойной в то время напоминала штат Айдахо времён «золотой лихорадки». Да, сейчас проверила в гугле — он выглядел именно так. Стихийный наплыв алчной родни, первобытные методы добычи, стычки пьяных старателей, отдирающих деревянный паркет и блеск кухонных ножей. Всё это до сих пор помнят мои испуганные молодые глаза. В какой-то момент родня открыла охоту и на меня. Я попала под подозрение как любимая внучка, которой бабушка могла тайно передать всё своё наследство. Из-за этого недоразумения церемония похорон лично для меня прошла несколько скомкано. Уже на 3-ий день мне пришлось покинуть дом своего детства. Покинуть спешно — так сказать, не травмируя своих родных тяжестью прощания. Я позвонила всем участником раскопок уже из аэропорта. Стоя на трапе самолета. На том мой долг был завершён.
Ах да, драгоценностей при мне естественно не было. Их так и не нашли.
Но в той так называемой «bellum auri» — войне за золото — победу одержала моя мать. Именно тогда она и закрепилась в доме бабушки навсегда. Приехав на похороны в качестве гостьи, она осталась в нашем краснодарском замке на правах единоличной хозяйки.
В общем, вопрос с похоронами бабушки требовал от меня тщательного уточнения. А в худшем случае и личного вмешательства. Естественно, откапывать любимую бабушку я никому не позволю.
Идём дальше. «Дядя В. под следствием». Ну тут как раз мне всё предельно ясно. Можно было и не тревожить меня по таким пустякам.
У меня действительно есть двоюродный дядя Валера. Самый харизматичный, и потому самый судимый член нашей семьи. Он тоже живёт под Краснодаром, в той же процветающей деревне что и моя мама. То, что он под следствием нисколько не огорчило меня. Скорее обрадовало. Как радует нас весть о том, что кто-то «после долгих лет скитаний вдруг возвращается в омут свой родной». Быть под следствием — это status naturalis моего дяди. Его естественное состояние. Все эти годы я издалека, но с большим воодушевлением наблюдала за его карьерой. Насколько я помню, первый раз он сел ещё юношей за угон мотоцикла. В люльке мотоцикла находилась чужая невеста, так что дяде припаяли ещё и похищение. И хотя судимость несколько очернила его репутацию, в деревне о нём говорили с придыханием, как о рыцаре круглого стола. Все посчитали, что дядя Валера угонял мотоцикл именно ради невесты, находясь под действием любовных чар. «А так любить не каждый может» — пылко шептали жёны нашей деревни, и каждая в глубине души мечтала сама оказаться в той люльке. Одинокие женщины буквально засыпали дядю письмами и недвусмысленными предложениями. Дядя же отправлялся в тюрьму счастливым, как Наташа Ростова на свой первый бал.
С тех пор дядя, сколько я его помню, плавно шёл вверх. Продажа травки местным старикам из кружка песни «золотые колосья» — плюс 5 лет. Далее краткосрочный отпуск на свободе, и снова триумф скучающего интеллекта — дядя загнал местной церкви какую-то поддельную мощь. Честно говоря, я не помню, что именно там было: то ли молочный зуб святого Петра, то ли туфелька Матроны…В любом случае имя дяди вновь было у всех на устах. Сын обыкновенного учителя истории, он был рожден для славы. И как любой здоровый человек, радовался этому.
И вот теперь я слышу клич «нужна помощь», брошенный мне за тысячу километров. Помощь, собственно, в чём? Освободить дядю из лап следствия? Или же наоборот, сплотиться вокруг дяди и посадить его уже окончательно и навсегда. В своё время об этом пространно и мечтательно высказывался каждый член нашего клана. Ведь мы все хотим для дяди лучшего. В конце концов, если он уже под следствием, ласковая рука государства позаботится о нём. Когда я ежемесячно отчисляю этому государству налоги, я подспудно надеюсь, что в час нужды это государство не подведёт и подкормит свою заблудшую овцу по имени дядя Валера. Подкормит и укрепит засовы на своих колючих вратах.
Таковы были мои выводы. Передо мной словно разворачивался квадратный трёхчлен, который следовало разложить на множители. После того, как я откопала у себя отца-математика, алгебра стала моим спасательным кругом. Весь год я занималась по учебнику 8-го класса, и вот теперь могла с гордостью пожинать плоды своих трудов. Но если часть с дядей я преобразовала и довела до ума, то часть с бабушкой никак не укладывалась у меня в голове. А без этого тождество не работает.
Наконец, почувствовав приятное облегчение и бодрость, как обычно со мной бывает после изнурительной умственной работы, я решила «да пропади оно всё». Ехать так ехать! В конце концов не так уж часто меня зовут домой.
Как ребёнок с нетерпением и страхом ждёт похода в цирк, так и я стала считать дни до своего визита в отчий дом.
И в этот раз, чтобы не портить себе сюрприз, я решила не звонить маме и ничего больше не уточнять. Если ей жаль для меня слов, то и я больше не буду ими бросаться.