«Я понимал уже тогда, что они научились жить с этим государством, и все они выживут…»
19 октября, 2019 5:54 пп
Ирина Неделяй
Батя мой, Кузьма Тихоныч, как известно, был охотник и рыбак.
Ничего экстраординарного, в Сибири многие бывают охотниками.
Вот однажды он поехал осенью на охоту, плавал по озеру и стрелял уток.
Опять же ничего особенного.
Но сразу, по его словам, не задалось.
Два раза провалился на берегу в бобровую хатку и промок.
Потом вообще начался завал.
Поплыл на лодке на середину озера и умудрился уронить ружье.
Было холодно и озеро схватилось уже тонкой коркой льда.
Отец стал нырять за ружьем и никак не мог его обнаружить под лодкой на дне.
Вернулся домой весь больной, с температурой, кашляющий и с испорченным, но, всё-таки, найденным ружьем.
Заболел пневмонией и чуть не отдал концы.
На мой раздраженный вопрос «Как можно из-за ружья нырять в озере под лёд?» отец ответил: «Ты не понимаешь! Когда нас в Сибирь сослали — мы там голодали. То есть голодали все сосланные, а местные все охотились с подпольными ружьями в тайге. Они из тайги домой ружья не несли. Они набьют дичи и молча без ружья идут домой ночью с дичью… Я смотрел на сибиряков в восторге, несмотря на мой мелкий возраст. Я понимал уже тогда, что они научились жить с этим государством, и все они выживут, а мы все помрем в этой Сибири, потому что наши отцы не знают что такое ружье… И я тогда решил, что как вырасту, сразу куплю ружье. Сначала я добыл на черном рынке ТТ, но это было опасно. Могли посадить лет на семь. И тогда я стал охотником. Ну как ты думаешь, дочь, как я мог бросить ружье на дне? Это ведь означало предать всё. Своё детство предать».
Я говорю: «Да что за бред — рисковать жизнью из-за охотничьего ружья!»
Ну вот не смогли мы тогда договориться.
Потом отец и второе прикупил ружье. Уже более современное.
И сколько себя помню, в доме всегда было ружье.
И не смотря на взрывной характер отца, он никого ни разу не убил.
Чего это я вспомнила-то?
А, осень, озёра покрываюся тонким льдом.
Ирина Неделяй
Батя мой, Кузьма Тихоныч, как известно, был охотник и рыбак.
Ничего экстраординарного, в Сибири многие бывают охотниками.
Вот однажды он поехал осенью на охоту, плавал по озеру и стрелял уток.
Опять же ничего особенного.
Но сразу, по его словам, не задалось.
Два раза провалился на берегу в бобровую хатку и промок.
Потом вообще начался завал.
Поплыл на лодке на середину озера и умудрился уронить ружье.
Было холодно и озеро схватилось уже тонкой коркой льда.
Отец стал нырять за ружьем и никак не мог его обнаружить под лодкой на дне.
Вернулся домой весь больной, с температурой, кашляющий и с испорченным, но, всё-таки, найденным ружьем.
Заболел пневмонией и чуть не отдал концы.
На мой раздраженный вопрос «Как можно из-за ружья нырять в озере под лёд?» отец ответил: «Ты не понимаешь! Когда нас в Сибирь сослали — мы там голодали. То есть голодали все сосланные, а местные все охотились с подпольными ружьями в тайге. Они из тайги домой ружья не несли. Они набьют дичи и молча без ружья идут домой ночью с дичью… Я смотрел на сибиряков в восторге, несмотря на мой мелкий возраст. Я понимал уже тогда, что они научились жить с этим государством, и все они выживут, а мы все помрем в этой Сибири, потому что наши отцы не знают что такое ружье… И я тогда решил, что как вырасту, сразу куплю ружье. Сначала я добыл на черном рынке ТТ, но это было опасно. Могли посадить лет на семь. И тогда я стал охотником. Ну как ты думаешь, дочь, как я мог бросить ружье на дне? Это ведь означало предать всё. Своё детство предать».
Я говорю: «Да что за бред — рисковать жизнью из-за охотничьего ружья!»
Ну вот не смогли мы тогда договориться.
Потом отец и второе прикупил ружье. Уже более современное.
И сколько себя помню, в доме всегда было ружье.
И не смотря на взрывной характер отца, он никого ни разу не убил.
Чего это я вспомнила-то?
А, осень, озёра покрываюся тонким льдом.