«Я бесплатно не пишу…»
30 июня, 2019 8:59 дп
Евгения Лещинская
Был у меня приятель, спортивный журналист Сережа Вишняков (коллеги-журналюги, может, кто помнит?)
Талантливый, веселый, легкий, компанейский, как водится, немного раздолбай, как принято, слегка пьющий (домжур, третий столик от окна: Раечка, девочка, будь ласкова, мерзавчик водочки и лё-о-о-гонькой закусочки).
Фонтанировал идеями, мгновенно, на ходу слагал сонеты и акростихи, гитара опять же. Красавец конечно. В общем, любимец всех. Кроме одного. Главред его не переваривал. Постоянно песочил и чехвостил. Честно сказать, ни за что. Просто за то, что тот вольный флибустьер и гуляет сам по себе. Короче, классово. Как-то с утра пораньше собрался в редакции народ на планерку, да и замер. На двери главного крупно написано мелом: х….
Главный конечно сразу Вишнякова на ковер.
— Твоих рук дело!
— С чего это вы взяли? – уливленно подымает брови тот.
— А чьих же еще? – наступает главный.
И тут Серега меряет этого прыща ястребиным взглядом и с достоинством отвечает: «Я бесплатно не пишу!»
История вошла в историю.
А мне этот замечательный и яркий человек посвятил стих. Сегодня рылась в старых бумагах и нашла. Делюсь и хвалюсь.
Кошмар, пожар, полундра, ужас!
В семействе тихом шум и гам,
Их дочку по рукам, ногам, надеждам, планам и деньгам
Болезнь сковала, поднатужась.
Вливают ведрами малину,
Горчичник шпарит на спине,
И мыслей нет, ушли оне,
Как я предполагаю, в спину.
Какие тут еще визиты!
Возможно это менингит,
Колит, бронхит и стоматит,
Нутро кипит, душа горит
Эй, гость непрошенный, иди ты…
Но гость приучен к неудачам,
Он стар и опытен. И тверд.
При всей настойчивости — горд.
Ему теперь доверен спорт
И игры летние впридачу.
Он закален в пылу сражений,
Его колени не дрожат.
И даже грубости ушат
Или заморская парша
Его не остановят, Женя!
Пройдут все горести и сроки.
И пусть попал я в переплет,
Я вырвусь, я уйду в полет,
Пусть я бездарный рифмоплет,
Но много с женщиной мороки!
Евгения Лещинская
Был у меня приятель, спортивный журналист Сережа Вишняков (коллеги-журналюги, может, кто помнит?)
Талантливый, веселый, легкий, компанейский, как водится, немного раздолбай, как принято, слегка пьющий (домжур, третий столик от окна: Раечка, девочка, будь ласкова, мерзавчик водочки и лё-о-о-гонькой закусочки).
Фонтанировал идеями, мгновенно, на ходу слагал сонеты и акростихи, гитара опять же. Красавец конечно. В общем, любимец всех. Кроме одного. Главред его не переваривал. Постоянно песочил и чехвостил. Честно сказать, ни за что. Просто за то, что тот вольный флибустьер и гуляет сам по себе. Короче, классово. Как-то с утра пораньше собрался в редакции народ на планерку, да и замер. На двери главного крупно написано мелом: х….
Главный конечно сразу Вишнякова на ковер.
— Твоих рук дело!
— С чего это вы взяли? – уливленно подымает брови тот.
— А чьих же еще? – наступает главный.
И тут Серега меряет этого прыща ястребиным взглядом и с достоинством отвечает: «Я бесплатно не пишу!»
История вошла в историю.
А мне этот замечательный и яркий человек посвятил стих. Сегодня рылась в старых бумагах и нашла. Делюсь и хвалюсь.
Кошмар, пожар, полундра, ужас!
В семействе тихом шум и гам,
Их дочку по рукам, ногам, надеждам, планам и деньгам
Болезнь сковала, поднатужась.
Вливают ведрами малину,
Горчичник шпарит на спине,
И мыслей нет, ушли оне,
Как я предполагаю, в спину.
Какие тут еще визиты!
Возможно это менингит,
Колит, бронхит и стоматит,
Нутро кипит, душа горит
Эй, гость непрошенный, иди ты…
Но гость приучен к неудачам,
Он стар и опытен. И тверд.
При всей настойчивости — горд.
Ему теперь доверен спорт
И игры летние впридачу.
Он закален в пылу сражений,
Его колени не дрожат.
И даже грубости ушат
Или заморская парша
Его не остановят, Женя!
Пройдут все горести и сроки.
И пусть попал я в переплет,
Я вырвусь, я уйду в полет,
Пусть я бездарный рифмоплет,
Но много с женщиной мороки!