Всё как раньше: «не был», «не состоял», «не участвовал», «родственников не имею»
4 декабря, 2022 5:57 пп
Валерий Зеленогорский
Igor Brodsky поделился
Валерий Зеленогорский:
Коуч-лайф (тренер жизни), или Контактер со слабыми мира сего.
После затмения с Хариковым произошли необратимые процессы – он стал другим, потерял интерес к женщинам и систематической работе.
К врачам обращаться не стал, не верил, что остались не предавшие клятву Гиппократа.
Вспомнил коллегу, у которого жена в сговоре с врачом отобрала квартиру, обвинив в заражении нехорошей болезнью неполовым путем. Врач получил чаевые, жена квартиру, коллега стал жить в офисе, иногда утром его могли застать в туалете плещущимся в раковине – при этом любил умываться в женском, там ему казалось теплее.
Жена Харикова настаивала на стационарном лечении, но он боялся, что под наркозом изымут органы. На работу тоже забил – стыдно стало работать на подлецов-капиталистов, обкрадывающих собственный народ. «Уйду в малый бизнес, – решил он. – И от жены тоже, пока не замордовала окончательно».
Он стал давать объявления, что он тренер жизни. Дар у него открылся в кафе возле метро «Полежаевская».
У тетки, на улице Куусинена, куда он переехал от справедливого гнева жены, было хорошо, тихо, спокойно, парк рядом, и много гречневой крупы, консервов и варенья. Тетка пока жила на даче, два месяца и две тысячи у.е. у него были в запасе, чтобы начать новую жизнь. Как-то он вышел поближе к народу, к метро, сел в кафе и принялся выпивать помаленьку, изучая нравы мегаполиса.
В центр он не ездил, решил адаптировать себя на подступах к Садовому кольцу.
Так он сидел и смотрел себе в тарелку. Подошел мужик и попросил разрешения присесть рядом. Остальные столы были заняты, и Хариков, скрепя сердце, разрешил, показалось, что мужик не бомж и не мошенник, не отравит и насекомыми не наградит.
Пока не выпил двести, сидели молча, а потом мужик, заикаясь и дрожа, стал выливать на Харикова всю свою нелепую жизнь с подробностями, датами, названиями и именами неведомых тому людей и муниципальных образований. Он втянул Харикова в воронку омута своей жизни, и тот едва не утонул в водовороте разных деталей и подробностей.
Водка оказалась сывороткой правды, мужик все сказал, извинился, заплатил за весь стол и исчез в подземном переходе.
Хариков был ошеломлен: явление этого пассажира из другого измерения он посчитал посланием других миров. Значило ли это, что он назначен для миссии контактера со слабыми мира сего, он не понял и заказал еще двести для полного осмысления случившегося.
Через две рюмки подсел военный и тоже через десять минут четко изложил ему нашу военную доктрину на третье тысячелетие. Хариков даже удивился, как майор с черными погонами может знать про ПРО и про ЭТО. Хариков хотел его остановить от выдачи гостайны, но тот рассказал всё и даже на салфетке нарисовал расположение пулеметных гнезд в период войны во дворе издательства «Красная звезда», где он работал начальником хозяйственной части.
Майор тоже исчез в преисподней метро, где, наверное, был другой выход, неизвестный простым пассажирам.
В организме уже было четыреста граммов, и Хариков решил заказать чай для завершения, но не тут-то было.
К чаю подоспел мужик, похожий на Зорге, памятник которому стоял совсем рядом, на одноименной улице.
Мужик, видимо, служил недалеко, на Ходынском поле, где недавно презентовали ситуационный центр по борьбе с терроризмом и прочими внешними угрозами.
Хариков в детстве мечтал быть разведчиком, но фильм о Штирлице его остановил – ему не понравилось, что нужно будет жить в стане врага, иметь двойное обличье, отказаться от возможности сказать врагу все, что он о нем думает, и геройски погибнуть под пытками.
Ему даже больше понравился Мюллер своей дьявольской изощренностью, но на Мюллера он пойти учиться не мог, дедушку-фронтовика не хотелось обижать.
Мужик присел, тоже выпил для прикрытия и даже Харикову налил для наведения контактов. И не ошибся. После выпитого Хариков готов был к сотрудничеству, но только на своей территории. Он прикинул, чем может быть полезен компетентным органам. Вышло, что почти ничем. Он, конечно, мог сдать того майора из «Красной звезды», но из-за пьяного состояния не был уверен, что сможет составить словесный портрет, а рисовать он сроду не умел. «Жалко, сука, что не снял его на мобильный», – пожалел Хариков.
Клон Зорге был тактичным, не спрашивал, где Хариков был во время оранжевых революций, есть ли у него родственники за Кавказским хребтом, и не виноват ли он в развале Союза.
Он не спросил, а Хариков промолчал, хотя ответы у него были. Все как раньше: «не был», «не состоял», «не участвовал», «родственников не имею». Он мысленно вычеркнул жену и дочь от первого брака – суки алчные, а не родственники. Только тетка, добрая душа, но она нигде не бывала, кроме библиотеки на Куусинена, в которой работала, и дачи, где пахала на грядках, чтобы в ее потрепанной потребительской корзине был витамин. Он бы ее назвал – если бы квартира стала конспиративной, ей бы при оплате коммунальных платежей послабление вышло от законной власти, а Харикову бы доброе дело в зачет пошло, да и стране польза немалая: расходы на борьбу с терроризмом минимизировались.
Клон Зорге контакт прервал, видимо, торопился в штаб по борьбе или баба ждала где-то. «Радистка Кэт», – подумал Хариков. Он заметил, что разведчик получает эсэмэс под музыку «Не думай о секундах свысока…».
Уходя, будущий резидент Харикова пожал ему руку и значительно посмотрел в глаза. На столе он оставил карточку салона красоты, расположенного в соседнем доме, где Хариков уже один раз стригся. Там стригли плохо, но недорого. Однако полная женщина, скучавшая там, оказалась не той, за кого себя выдавала. «Да, дела… Кругом измена, мы в стане врагов, враг хитер и коварен».
– Огонь! – Последнее слово Хариков выкрикнул вслух и ударил чашкой о землю. Осколки брызнули в разные стороны, посетители вокруг вздрогнули, но не ушли – кто бросит еду и выпивку? Наш человек привыкший, он всегда поближе к ЧП держится. Кое-кто даже пожалел, что не снял на телефон. Подошла администратор, женщина-аллигатор, она сказала Харикову:
– Мужчина, не борзейте! У нас приличное место! Сидите и не пиздите!
Последнюю фразу она произнесла ему на ушко, он услышал и замолчал.
Но молчание продлилось недолго, подошли и присели две девушки со скрипичными футлярами, птички-сестрички из общежития института имени сестер Гнесиных. Девочки взяли порцию мороженого на двоих – два шарика – и чай.
Хариков решил поговорить с культурной молодежью. Он спросил, могут ли они за деньги сыграть ему «Полет шмеля». Девушки смутились – оказалось, они его еще не проходили, разговор завязался.
Хариков узнал, что двойняшки из Сыктывкара, сами поступили, дома оставаться после училища смысла не было. Немного поработали в загсе, в квартете имени Мендельсона, и в местном казино. Их дуэт назывался «Вибрато» – прием в скрипичной технике.
Чаще приглашали в казино, хозяин упорно ставил в афишу дуэт «Вибратор» и не исправлял – считал, что так для публики интереснее.
После нескольких скандалов с гостями, требующими продемонстрировать им анонсированное действо, пришлось бросить работу и уехать в Москву. Денег мало, но они надеялись пробиться.
Хариков пообещал познакомить их с Игорем Крутым и сказал, что теперь будет их продюсером, намекая на близость. Девочки ответили, что подумают, и дали телефон вахты общежития.
Постепенно народ расходился, ночь уже была на дворе. Когда Хариков остался один, подошла администратор и попросила его покинуть помещение. Хариков напоследок решил проверить свои чары на человеке с отрицательным обаянием.
Он окинул мутным взором испытуемую и сказал, глядя на ее бесформенную фигуру в юбке до пола:
– Мадам! Вряд ли найдется в России еще такая пара стройных ножек.
Администратор остановилась, перебирая копытами сорок второго размера в кроссовках, и онемела.
Хариков, не останавливаясь, продолжил:
– О шея лебедя, о грудь, о барабан! – Эту фразу он запомнил из детектива, где поэт-свидетель так воспроизвел номер машины 280, сбившей пешехода.
Администратор разжала свою пасть и засюсюкала:
– Мужчина, какой вы смешной!
Третья фраза ей вдогонку добила вконец. Он выкрикнул строчку из бессмертной песни Юрия Шатунова:
– «И снова седая ночь, и только ей доверяю я!»
Она появилась из подсобки с кошачьей грацией немаленького тела. В руках у нее был полный поднос, предназначенный для грубияна и пошляка из линейного отдела УВД «Хорошевское».
Хариков торжествовал: победить соперника на его территории – разве это не триумф?!
Валерий Зеленогорский
Igor Brodsky поделился
Валерий Зеленогорский:
Коуч-лайф (тренер жизни), или Контактер со слабыми мира сего.
После затмения с Хариковым произошли необратимые процессы – он стал другим, потерял интерес к женщинам и систематической работе.
К врачам обращаться не стал, не верил, что остались не предавшие клятву Гиппократа.
Вспомнил коллегу, у которого жена в сговоре с врачом отобрала квартиру, обвинив в заражении нехорошей болезнью неполовым путем. Врач получил чаевые, жена квартиру, коллега стал жить в офисе, иногда утром его могли застать в туалете плещущимся в раковине – при этом любил умываться в женском, там ему казалось теплее.
Жена Харикова настаивала на стационарном лечении, но он боялся, что под наркозом изымут органы. На работу тоже забил – стыдно стало работать на подлецов-капиталистов, обкрадывающих собственный народ. «Уйду в малый бизнес, – решил он. – И от жены тоже, пока не замордовала окончательно».
Он стал давать объявления, что он тренер жизни. Дар у него открылся в кафе возле метро «Полежаевская».
У тетки, на улице Куусинена, куда он переехал от справедливого гнева жены, было хорошо, тихо, спокойно, парк рядом, и много гречневой крупы, консервов и варенья. Тетка пока жила на даче, два месяца и две тысячи у.е. у него были в запасе, чтобы начать новую жизнь. Как-то он вышел поближе к народу, к метро, сел в кафе и принялся выпивать помаленьку, изучая нравы мегаполиса.
В центр он не ездил, решил адаптировать себя на подступах к Садовому кольцу.
Так он сидел и смотрел себе в тарелку. Подошел мужик и попросил разрешения присесть рядом. Остальные столы были заняты, и Хариков, скрепя сердце, разрешил, показалось, что мужик не бомж и не мошенник, не отравит и насекомыми не наградит.
Пока не выпил двести, сидели молча, а потом мужик, заикаясь и дрожа, стал выливать на Харикова всю свою нелепую жизнь с подробностями, датами, названиями и именами неведомых тому людей и муниципальных образований. Он втянул Харикова в воронку омута своей жизни, и тот едва не утонул в водовороте разных деталей и подробностей.
Водка оказалась сывороткой правды, мужик все сказал, извинился, заплатил за весь стол и исчез в подземном переходе.
Хариков был ошеломлен: явление этого пассажира из другого измерения он посчитал посланием других миров. Значило ли это, что он назначен для миссии контактера со слабыми мира сего, он не понял и заказал еще двести для полного осмысления случившегося.
Через две рюмки подсел военный и тоже через десять минут четко изложил ему нашу военную доктрину на третье тысячелетие. Хариков даже удивился, как майор с черными погонами может знать про ПРО и про ЭТО. Хариков хотел его остановить от выдачи гостайны, но тот рассказал всё и даже на салфетке нарисовал расположение пулеметных гнезд в период войны во дворе издательства «Красная звезда», где он работал начальником хозяйственной части.
Майор тоже исчез в преисподней метро, где, наверное, был другой выход, неизвестный простым пассажирам.
В организме уже было четыреста граммов, и Хариков решил заказать чай для завершения, но не тут-то было.
К чаю подоспел мужик, похожий на Зорге, памятник которому стоял совсем рядом, на одноименной улице.
Мужик, видимо, служил недалеко, на Ходынском поле, где недавно презентовали ситуационный центр по борьбе с терроризмом и прочими внешними угрозами.
Хариков в детстве мечтал быть разведчиком, но фильм о Штирлице его остановил – ему не понравилось, что нужно будет жить в стане врага, иметь двойное обличье, отказаться от возможности сказать врагу все, что он о нем думает, и геройски погибнуть под пытками.
Ему даже больше понравился Мюллер своей дьявольской изощренностью, но на Мюллера он пойти учиться не мог, дедушку-фронтовика не хотелось обижать.
Мужик присел, тоже выпил для прикрытия и даже Харикову налил для наведения контактов. И не ошибся. После выпитого Хариков готов был к сотрудничеству, но только на своей территории. Он прикинул, чем может быть полезен компетентным органам. Вышло, что почти ничем. Он, конечно, мог сдать того майора из «Красной звезды», но из-за пьяного состояния не был уверен, что сможет составить словесный портрет, а рисовать он сроду не умел. «Жалко, сука, что не снял его на мобильный», – пожалел Хариков.
Клон Зорге был тактичным, не спрашивал, где Хариков был во время оранжевых революций, есть ли у него родственники за Кавказским хребтом, и не виноват ли он в развале Союза.
Он не спросил, а Хариков промолчал, хотя ответы у него были. Все как раньше: «не был», «не состоял», «не участвовал», «родственников не имею». Он мысленно вычеркнул жену и дочь от первого брака – суки алчные, а не родственники. Только тетка, добрая душа, но она нигде не бывала, кроме библиотеки на Куусинена, в которой работала, и дачи, где пахала на грядках, чтобы в ее потрепанной потребительской корзине был витамин. Он бы ее назвал – если бы квартира стала конспиративной, ей бы при оплате коммунальных платежей послабление вышло от законной власти, а Харикову бы доброе дело в зачет пошло, да и стране польза немалая: расходы на борьбу с терроризмом минимизировались.
Клон Зорге контакт прервал, видимо, торопился в штаб по борьбе или баба ждала где-то. «Радистка Кэт», – подумал Хариков. Он заметил, что разведчик получает эсэмэс под музыку «Не думай о секундах свысока…».
Уходя, будущий резидент Харикова пожал ему руку и значительно посмотрел в глаза. На столе он оставил карточку салона красоты, расположенного в соседнем доме, где Хариков уже один раз стригся. Там стригли плохо, но недорого. Однако полная женщина, скучавшая там, оказалась не той, за кого себя выдавала. «Да, дела… Кругом измена, мы в стане врагов, враг хитер и коварен».
– Огонь! – Последнее слово Хариков выкрикнул вслух и ударил чашкой о землю. Осколки брызнули в разные стороны, посетители вокруг вздрогнули, но не ушли – кто бросит еду и выпивку? Наш человек привыкший, он всегда поближе к ЧП держится. Кое-кто даже пожалел, что не снял на телефон. Подошла администратор, женщина-аллигатор, она сказала Харикову:
– Мужчина, не борзейте! У нас приличное место! Сидите и не пиздите!
Последнюю фразу она произнесла ему на ушко, он услышал и замолчал.
Но молчание продлилось недолго, подошли и присели две девушки со скрипичными футлярами, птички-сестрички из общежития института имени сестер Гнесиных. Девочки взяли порцию мороженого на двоих – два шарика – и чай.
Хариков решил поговорить с культурной молодежью. Он спросил, могут ли они за деньги сыграть ему «Полет шмеля». Девушки смутились – оказалось, они его еще не проходили, разговор завязался.
Хариков узнал, что двойняшки из Сыктывкара, сами поступили, дома оставаться после училища смысла не было. Немного поработали в загсе, в квартете имени Мендельсона, и в местном казино. Их дуэт назывался «Вибрато» – прием в скрипичной технике.
Чаще приглашали в казино, хозяин упорно ставил в афишу дуэт «Вибратор» и не исправлял – считал, что так для публики интереснее.
После нескольких скандалов с гостями, требующими продемонстрировать им анонсированное действо, пришлось бросить работу и уехать в Москву. Денег мало, но они надеялись пробиться.
Хариков пообещал познакомить их с Игорем Крутым и сказал, что теперь будет их продюсером, намекая на близость. Девочки ответили, что подумают, и дали телефон вахты общежития.
Постепенно народ расходился, ночь уже была на дворе. Когда Хариков остался один, подошла администратор и попросила его покинуть помещение. Хариков напоследок решил проверить свои чары на человеке с отрицательным обаянием.
Он окинул мутным взором испытуемую и сказал, глядя на ее бесформенную фигуру в юбке до пола:
– Мадам! Вряд ли найдется в России еще такая пара стройных ножек.
Администратор остановилась, перебирая копытами сорок второго размера в кроссовках, и онемела.
Хариков, не останавливаясь, продолжил:
– О шея лебедя, о грудь, о барабан! – Эту фразу он запомнил из детектива, где поэт-свидетель так воспроизвел номер машины 280, сбившей пешехода.
Администратор разжала свою пасть и засюсюкала:
– Мужчина, какой вы смешной!
Третья фраза ей вдогонку добила вконец. Он выкрикнул строчку из бессмертной песни Юрия Шатунова:
– «И снова седая ночь, и только ей доверяю я!»
Она появилась из подсобки с кошачьей грацией немаленького тела. В руках у нее был полный поднос, предназначенный для грубияна и пошляка из линейного отдела УВД «Хорошевское».
Хариков торжествовал: победить соперника на его территории – разве это не триумф?!