«Всем стало ясно — государственный переворот…»
9 августа, 2021 8:57 пп
Seva Novgorodsev
Seva Novgorodsev:
Тридцать лет назад, в августе 1991 года, в Лондоне тоже стояла жара. Жизнь моя шла заведенным порядком — в будние дни тогда я писал серии об американской команде The Doors для записи и передаче в пятницу, а по субботам мы принимали гостей на живой разговорной программе «Севаоборот».
Скажем, 3-го августа беседовали с нашей сотрудницей Натальей Рубинштейн и литературоведом Юрием Фрейдиным об Осипе Мандельштаме и Надежде Яковлевне Мандельштам. 10 числа была передача по письмам слушателей, 18-го приходила Татьяна Моген рассказать нам все об ароматерапии. Мирные будни по субботам. И вдруг грянуло.
Советское телевидение, насколько я помню, тогда мы еще смотреть не могли, это появилось позже. Из службы мониторинга прислали запись — диктор зачитывает обращение советского руководства. По грамматике — обычное нанизывание родительных падежей: «в связи с невозможностью по состоянию здоровья исполнения Горбачевым Михаилом Сергеевичем своих обязанностей президента СССР, на основании статьи 127-й, семь конституции СССР вступил в исполнение обязанностей президента СССР вице-президент Янаев…» Далее говорилось о смертельной опасности, нависшей над Отечеством и об объявлении чрезвычайного положения.
Всем стало ясно — государственный переворот. Отдел новостей в Буш Хаузе вывел это событие на первые строчки, английские коллеги бросились к нам за справкой: кто такой господин Янаев?
Мы добросовестно пояснили, что господин Янаев начинал как сельский механизатор в Работкинской РТС, потом был на комсомольской работе в Горьком, затем в обществах дружбы с зарубежными странами, после чего руководил профсоюзами.
Журналистов из Всемирной Службы следует понять, они вещают на огромную международную аудиторию, от Канады до Новой Зеландии, включая африканские страны. Сенсационную новость о смене президента в СССР надо было объяснить всей планете, поскольку это важное историческое событие. Что это за личность? Из нашего рассказа этого не получалось. Даже членство Янаева в редколлегии журнала «Вокруг Света» не произвело на англичан никакого впечатления.
Потом пошли сообщения — Горбачев в Форосе, отрезан от мира, слушает радио на короткой волне, особенно Русскую Службу БиБиСи. Британский Форин Офис, Министерство Иностранных Дел прислало срочное указание — вещать круглосуточно. Даже при полном напряжении сил и ресурсов мы больше шести часов выдать не могли. Меня вызвал глава Службы, Дэвид Мортон. «Сева, как ты думаешь? — спросил он, —на сколько хватит твоих рок программ для заполнение эфира?»
К этому вопросу я был внутренне готов. «Передача существует 14 лет, — тихо, но четко ответил я,— если взять, в среднем, 50 передач в год, то получается в сумме 700. Каждая идет по полчаса, в итоге — 350 часов». «А где эти ленты?» — осторожно спросил Дэвид.
Вопрос был не праздный. БиБиСи, как всякая новостная организация живет сегодняшним и завтрашним днем. Вчерашний день никого не интересует. Как пели «Роллинг Стоунз» — «кому нужны вчерашние газеты, кому нужны вчерашние девушки? В нашем случае — старые поп-программы. «Не волнуйся, Дэвид, — сказал я, — мои ленты лежат под Гилфордом, на чердаке у тещи. Так что ленты будут».
Для наведения порядка, руководство регулярно распоряжалось приводить в порядок рабочие места, например, убирать все с полок. Много хорошего и даже бесценного пропало тогда, но после августовских событий 91 года, положение изменилось. Старые программы начали архивировать, потому что поняли — это и есть история, в ее радио варианте.
А российская революция 1991 года прошла под бодрые звуки рок-программ и антисоветские шуточки Севы, за которые в прошлом ему нередко доставалось…
Seva Novgorodsev
Seva Novgorodsev:
Тридцать лет назад, в августе 1991 года, в Лондоне тоже стояла жара. Жизнь моя шла заведенным порядком — в будние дни тогда я писал серии об американской команде The Doors для записи и передаче в пятницу, а по субботам мы принимали гостей на живой разговорной программе «Севаоборот».
Скажем, 3-го августа беседовали с нашей сотрудницей Натальей Рубинштейн и литературоведом Юрием Фрейдиным об Осипе Мандельштаме и Надежде Яковлевне Мандельштам. 10 числа была передача по письмам слушателей, 18-го приходила Татьяна Моген рассказать нам все об ароматерапии. Мирные будни по субботам. И вдруг грянуло.
Советское телевидение, насколько я помню, тогда мы еще смотреть не могли, это появилось позже. Из службы мониторинга прислали запись — диктор зачитывает обращение советского руководства. По грамматике — обычное нанизывание родительных падежей: «в связи с невозможностью по состоянию здоровья исполнения Горбачевым Михаилом Сергеевичем своих обязанностей президента СССР, на основании статьи 127-й, семь конституции СССР вступил в исполнение обязанностей президента СССР вице-президент Янаев…» Далее говорилось о смертельной опасности, нависшей над Отечеством и об объявлении чрезвычайного положения.
Всем стало ясно — государственный переворот. Отдел новостей в Буш Хаузе вывел это событие на первые строчки, английские коллеги бросились к нам за справкой: кто такой господин Янаев?
Мы добросовестно пояснили, что господин Янаев начинал как сельский механизатор в Работкинской РТС, потом был на комсомольской работе в Горьком, затем в обществах дружбы с зарубежными странами, после чего руководил профсоюзами.
Журналистов из Всемирной Службы следует понять, они вещают на огромную международную аудиторию, от Канады до Новой Зеландии, включая африканские страны. Сенсационную новость о смене президента в СССР надо было объяснить всей планете, поскольку это важное историческое событие. Что это за личность? Из нашего рассказа этого не получалось. Даже членство Янаева в редколлегии журнала «Вокруг Света» не произвело на англичан никакого впечатления.
Потом пошли сообщения — Горбачев в Форосе, отрезан от мира, слушает радио на короткой волне, особенно Русскую Службу БиБиСи. Британский Форин Офис, Министерство Иностранных Дел прислало срочное указание — вещать круглосуточно. Даже при полном напряжении сил и ресурсов мы больше шести часов выдать не могли. Меня вызвал глава Службы, Дэвид Мортон. «Сева, как ты думаешь? — спросил он, —на сколько хватит твоих рок программ для заполнение эфира?»
К этому вопросу я был внутренне готов. «Передача существует 14 лет, — тихо, но четко ответил я,— если взять, в среднем, 50 передач в год, то получается в сумме 700. Каждая идет по полчаса, в итоге — 350 часов». «А где эти ленты?» — осторожно спросил Дэвид.
Вопрос был не праздный. БиБиСи, как всякая новостная организация живет сегодняшним и завтрашним днем. Вчерашний день никого не интересует. Как пели «Роллинг Стоунз» — «кому нужны вчерашние газеты, кому нужны вчерашние девушки? В нашем случае — старые поп-программы. «Не волнуйся, Дэвид, — сказал я, — мои ленты лежат под Гилфордом, на чердаке у тещи. Так что ленты будут».
Для наведения порядка, руководство регулярно распоряжалось приводить в порядок рабочие места, например, убирать все с полок. Много хорошего и даже бесценного пропало тогда, но после августовских событий 91 года, положение изменилось. Старые программы начали архивировать, потому что поняли — это и есть история, в ее радио варианте.
А российская революция 1991 года прошла под бодрые звуки рок-программ и антисоветские шуточки Севы, за которые в прошлом ему нередко доставалось…