«Все согласны, что он поступил верно, что прятаться нельзя…»
15 ноября, 2020 4:23 пп
Maxim Goryunov, Мэйдэй
Maxim Goryunov:
Если бы меня пару лет назад спросили — какой будет реакция граждан Беларуси на смерть гражданского активиста, защищавшего бело-красно-белый флаг, я бы ответил, что в лучшем случае это будет тихое депрессивное сочувствие и желание от всех спрятаться.
А в худшем — сарказм, злость, обвинение погибшего в глупости, в симпатиях к радикалам.
Судя по ленте, реакция на смерть Романа Бондаренко, защищавшего флаг и умершего в реанимации от побоев,принципиально иная.
Никто не говорит что он поступил зря, выйдя во двор.
Никто не сомневается в ценности символа, за который он вышел.
Все согласны, что он поступил верно, что прятаться нельзя, что нужно продолжать что-то делать, искать пути, маневрировать.
Безусловно, это иное общество, чем два года назад.
Или лучше так: два года назад на этой территории вообще не было никакого общества.
Были отдельные одинокие семьи: муж/жена/ребёнок + дед/бабка + иногда братья/сёстры и их семьи, а далее, за границами семьи — зловещая пустота из чужих людей, над которой, как какое-то египетское божество, парил бессмертный Лукашенко.
Теперь общество есть, оно сплочается, крепнет, становится массивным и конкретным.
самое важное — оно осознаёт себя, в нём пробуждается уважение к себе, к каждому своему участнику, к каждой семье.
Самосознание и самоуважение являются твёрдой гарантией того, что память о Романе Бондаренко и его поступке будет жить вечно,
Пока это общество — хотя бы один его участник — дышит и способен мыслить.
Maxim Goryunov, Мэйдэй
Maxim Goryunov:
Если бы меня пару лет назад спросили — какой будет реакция граждан Беларуси на смерть гражданского активиста, защищавшего бело-красно-белый флаг, я бы ответил, что в лучшем случае это будет тихое депрессивное сочувствие и желание от всех спрятаться.
А в худшем — сарказм, злость, обвинение погибшего в глупости, в симпатиях к радикалам.
Судя по ленте, реакция на смерть Романа Бондаренко, защищавшего флаг и умершего в реанимации от побоев,принципиально иная.
Никто не говорит что он поступил зря, выйдя во двор.
Никто не сомневается в ценности символа, за который он вышел.
Все согласны, что он поступил верно, что прятаться нельзя, что нужно продолжать что-то делать, искать пути, маневрировать.
Безусловно, это иное общество, чем два года назад.
Или лучше так: два года назад на этой территории вообще не было никакого общества.
Были отдельные одинокие семьи: муж/жена/ребёнок + дед/бабка + иногда братья/сёстры и их семьи, а далее, за границами семьи — зловещая пустота из чужих людей, над которой, как какое-то египетское божество, парил бессмертный Лукашенко.
Теперь общество есть, оно сплочается, крепнет, становится массивным и конкретным.
самое важное — оно осознаёт себя, в нём пробуждается уважение к себе, к каждому своему участнику, к каждой семье.
Самосознание и самоуважение являются твёрдой гарантией того, что память о Романе Бондаренко и его поступке будет жить вечно,
Пока это общество — хотя бы один его участник — дышит и способен мыслить.