Все бабы Путина — дуры
10 января, 2020 10:05 дп
Олег Утицин
Олег Утицин:
Она так любила Путина. Так, что жить без него не могла.
Она знала все его трещинки. Которых не было. И не могло быть. Имиджмейкеры не позволяли.
Это чувство переполняло её настолько, что к новостным телепрограммам она всегда являлась нарядная, чтобы выглядеть чуть легкомысленной, но невинной.
Она знала, что он видит её. С той стороны телеэкранного аквариума.
Видит — и тоже любит изо всех сил, шевеля губами совсем никчёмные теперь слова. Она это точно знала и не стеснялась, что соседи догадываются об их невинной близости.
Мало того, она знала, что такое интернет, и с каждым годом всё больше начинала подозревать вместе с общественностью, что у него другая на уме.
Понимала, что он с подростковых лет искал такую.
Ему даже нашли.
Она даже наплодила ему наследников престола.
Но! Не русских. А русские нерусских не прощают.
Только на Лубянке делают исключение.
И в экономике. Пока.
Нерусские — они же коварные такие. Всегда себе на уме.
Поматросят и бросят. А он-то, бабник, уже и паспорт российский для неё выправил и с ЗАГСом договорился, чтобы штамп туда сразу. Ни секунды не медля…
Но это всё не то…
Любить по-русски!
Любить по-русски!
Он тоже бормотал себе под нос эти слова, запираясь в своём кремлёвском кабинетике с зелёными стенами и покосившейся картинкой с изображением какой-то непонятной лошади.
Он один точно знал кого он точно любил и любить будет всю свою жизнь.
Он изредка запирался в этой комнатке, где дух Сталина не таким тяжким грузом наваливался на плечи.
И только там позволял себе любить по-настоящему.
Где не было видеокамер.
В кульминационный момент уста его шептали: Россия, коррупция.
О!!!
Олег Утицин
Олег Утицин:
Она так любила Путина. Так, что жить без него не могла.
Она знала все его трещинки. Которых не было. И не могло быть. Имиджмейкеры не позволяли.
Это чувство переполняло её настолько, что к новостным телепрограммам она всегда являлась нарядная, чтобы выглядеть чуть легкомысленной, но невинной.
Она знала, что он видит её. С той стороны телеэкранного аквариума.
Видит — и тоже любит изо всех сил, шевеля губами совсем никчёмные теперь слова. Она это точно знала и не стеснялась, что соседи догадываются об их невинной близости.
Мало того, она знала, что такое интернет, и с каждым годом всё больше начинала подозревать вместе с общественностью, что у него другая на уме.
Понимала, что он с подростковых лет искал такую.
Ему даже нашли.
Она даже наплодила ему наследников престола.
Но! Не русских. А русские нерусских не прощают.
Только на Лубянке делают исключение.
И в экономике. Пока.
Нерусские — они же коварные такие. Всегда себе на уме.
Поматросят и бросят. А он-то, бабник, уже и паспорт российский для неё выправил и с ЗАГСом договорился, чтобы штамп туда сразу. Ни секунды не медля…
Но это всё не то…
Любить по-русски!
Любить по-русски!
Он тоже бормотал себе под нос эти слова, запираясь в своём кремлёвском кабинетике с зелёными стенами и покосившейся картинкой с изображением какой-то непонятной лошади.
Он один точно знал кого он точно любил и любить будет всю свою жизнь.
Он изредка запирался в этой комнатке, где дух Сталина не таким тяжким грузом наваливался на плечи.
И только там позволял себе любить по-настоящему.
Где не было видеокамер.
В кульминационный момент уста его шептали: Россия, коррупция.
О!!!