Время дикарей
9 августа, 2021 8:14 пп
PHIL SUZEMKA
PHIL SUZEMKA:
…В школе меня учили, что дикари живут в тёплых прекрасных странах. В Советской Стране, объяснили мне, дикарей не бывает. Во-первых, у нас Ленин, а, во-вторых, — холодно всю дорогу. При этом добавили, что последних дикарей — ну, которые там помещики, аристократы всякие, учёные бесполезные — этих мы ещё в гражданскую выгнали поголовно. Сначала, понятно, отняли у них всё, что дикари обычно любят на себя вешать: бусы, скажем, серьги всякие, золото дикарское, заводы ихние, шахты, железные дороги и разное другое обременение.
Сели они после этого в Крыму на свои дикарские пароходы и, горько улюлюкая, уехали в жаркие страны, где самое им, дикарям, и место.
Мы же привычно забрали Крым себе, сложили отнятое в одну кучку и на это накупили танков с пушками, чтоб зажить уже, наконец, спокойной просвещённой жизнью современных толерантных людей.
…Школа, в которой мне это всё объясняли, летом утопала в лесу, а зимой — с сугробах. Это была обычная изба-пятистенок, срубленная из громадных дубов. По центру стояла большая русская печка, на которой легко помещались все наши четыре класса. То есть, все пятнадцать человек. На печке мы отогревались по утрам перед занятиями, а потом сушили там же наши валенки, тулупы и рукавицы.
Зимой — утром и часа в три дня — зажигались висящие под закопченным потолком «летучие мыши» и, под упоительный запах керосина, мы восторженно внимали рассказам учителя о тех самых дикарях, которые, оказывается, не успокоились в своих дальних тёплых странах, а мечтают завоевать нас себе обратно.
***
…Я бы покривил душой, если б сказал, что у нас нечего было захватывать. Да ладно! Вокруг был прекрасный лес, пара десятков хат под камышовыми крышами, ржавый, но целый лесовоз, в лесу было невпроворот откормленных лосями волков, за крепкими засовами в каждом дворе мычали коровы, на Рождество отовсюду визжали свиньи, своими предсмертными воплями оповещая о начале новой, вкусной жизни. Бабы бойко набивали домашние колбасы, из каждой хаты густо несло самогоном, а в школе был даже глобус. Больше я в жизни на ту пору ничего ещё не видел, поэтому был твердо уверен, что охотников на наше изобилие найдётся порядочно.
Кроме того, имелась мысль, что первыми к нам обязательно поналезут самые отсталые из дикарей — попы и монахи. Этим, как предостерегали учителя, наш глобус вообще уже давно поперёк горла встал.
— Нехай токо сунутся, — говорил на это мой друг и одноклассник Васька. — Поленом по морде, а остальные дрова сховáем. И глобус сховáем. Помёрзнут, сволóты, с тых своих жарких странов… Либо самогоном потравим. У мого батьки, знаешь, який самогон? — ён сам, як выпьеть, кажет: «чисто смерть!»..
В более поздние годы Васька стал главой администрации и, говорят, очень удачно украл два крана, в благодарность за что его перевели в область.
Школа наша к моменту переезда Васьки в область успела развалиться. Да и то сказать — целых сто лет продержалась. Между прочим, до тридцать второго года, она и не была школой. Там жил последний и, в общем, единственный дикарь нашей деревни. По-простому, кулак. Или мироед. То он молотилку купит, то мельницу поставит, то курей каких-то необычных заведёт. Опять же, дом какой надёжный построил — ни у кого такого не было. Сволочь, одним словом. Его, соответсвенно, тоже в дальние страны отправили. Правда, в самых жарких мест, говорят, уже не осталось, поэтому пришлось ему на север ехать.
***
…Теперь я смотрю на то, что получилось и с удивлением обнаруживаю, что учитель-то, оказывается, правильно предостерегал. Дикари вернулись и незаметно захватили нашу волшебную страну. Ту самую, где был ржавый, но целый лесовоз, керосиновые лампы и домашняя колбаса на Рождество.
Я сейчас даже не про Рамзан Ахмадыча. Как говорил Адсону мудрый Вильгельм из Баскервиля: «Кто я такой, чтобы спорить с божественным доктором Аквинским!» Рамзан, храни его Аллах, Ахмадыч — существо надмирное и внесоциальное. Если что не так, то он и из Инстаграмма застрелить может.
К тому же он каким-то, — видимо, небесным — промыслом стал академиком (надеюсь, хотя бы не по ассоциации с Академиком из «Ликвидации»)! А я ведь себе академика как представляю? — сидит такой себе академик с бородой в лаборатории, обложился приборами и изобретает что-то полезное.
Вот и Рамзан Ахмад-ходжиич так же: запрётся на кафедре Федерального Шариата и ну второй закон термодинамики вспоминать. А то разные шайтаны столько энтропии за последнее время в изолированной системе развели, что руки академика сами к приборам тянутся. Здесь ему можно пожелать только самого хорошего: счастья в личной жизни и семьдесят гурий чем скорее, тем лучше.
…Но я, повторюсь, не о нём. По мне б, так и совсем бы этой Академической республики б не было. Не в том, не дай бог, смысле, что я, скажем, за отделение! — не приведи господи! Даже Конституцией прикрываться не стану, сейчас такими бумажками, после последних заявлений властей, прикрываться, знаете, уже детям должно быть стыдно: не маленькие!
Не! Я просто к тому, что вдруг какой тектонический разлом — и они от нас тихо уплывают к Судану… Вот бы хорошо!
Или там метеорит вроде тунгусского, но на самом деле — Хасавюртовский… И чтоб, главное, никого б чтоб не убило, но как бы, главное, чтобы пропасть бы такая по периметру образовалась… Ну, вот даже не объяснишь… В общем, глубокая, как я не знаю! В смысле — ни туда, ни сюда. Ни в Академию, ни из Академии.
Прямо пальцы от удовольствия сводит, как подумаешь о переустройстве территории не в государственном, а чисто в геологическом масштабе!
А так-то я, конечно, за единство. И даже за отправление обряда в соответствии с требованиями конфессии, что, как выяснилось, — важнейший элемент в процессе превращения человека в дикаря.
…Правда, помнится, в Советской Армии, никто из этих традиционалистов по пять раз на дню в сторону Мекки лысой башкой не бился. Да и хотел бы я поглядеть, как бы какой-нито Махмуд ляпнулся б оземь на построении батальона! Вот просто посмотреть, мне больше ничего не надо. Или упал бы на намаз возле знамени части (хотя, у знамени части, скорей всего, прошло б нормально и встречено было б даже с пониманием).
Да и сало они там ели как миленькие, и свинину трескали без обмороков (к иудеям, кстати, тоже относится). А откуда там было говядине взяться? У нас по свинарнику носились кабаны размером с динозавров. Кабаны были чистыми как младенцы, потому что их только пожарными брандспойдами в клетки загнать удавалось. Сбежавший кабан грозил разрушить гарнизон, потому и ловили его всем гарнизоном. Включая таджиков, узбеков и чеченцев, которые знали: не поймаешь кабана — посадят на варёную селёдку.
Я так понимаю, про селёдку пророк вообще никаких инструкций не оставил, поэтому правоверные, втихомолку помолясь, жрали свинину. Грех, конечно, но, видимо, не такой смертельный, как с селёдкой.
Сейчас вот многие возмущаются, что Кадыров назвал себя пехотинцем Путина. Слушайте, ну вы тоже интересные! — а кем ему еще себя называть? Ну, не матросом же! Вы его в бескозырке представляете вообще?! Ну, вот так, на минутку: входит он в Спасскую башню — клёш, тельняшка, в руках — штурвал, в зубах — кортик. И ещё, не дай бог, на ишаке… Да ну на фиг таких матросов! Пусть лучше академиком будет. Ну и пехотинцем заодно, как у академиков принято. Я всегда был за науку во всех её проявлениях.
А вообще, скажу, у мусульман многое пора бы и нам позаимствовать. За одно только многожёнство не знаю какое большое спасибо им говорить надо. И ещё — за великую идею жрать ночью. В том числе и сало.
***
Что ж до матросов, то обер-матрос у нас — мэр Москвы. Вместо закона — революционная сознательность и лента плиточных тротуаров наперевес. Крепкий северный олень. Где их таких для нас берут, вместо того, чтоб сразу пускать на пантокрин? Даже ж Гитлер Москву так не бомбил, как этот.
Предыдущий, в кепке «Балакирев & Chicot», звеня валютными бубенцами, ускакал в Англию. Оттуда и руководит умницей-женой, а сам разводит кусучих британских пчёл. Мёд, как я догадываюсь, подаётся к чаю с полонием.
Вообще, Англия эта — она какая-то странная: кто хочешь приезжай, какую хочешь отраву рассыпай. И за собой даже подметать не надо.
Те два идиота — лучшее из лучшего, что пятьсот лет, как болонку, выводили российские спецслужбы от Афанасия Никитина до Исай Исаича Штирлица — те наследили так, что даже судья Оуэн удивился: ну, если Кремль уже полных недоумков в KGB берёт, то, значит, ихьий президент — 100% педофил! Нельзя ж таких детей присылать и так их потом любить, что аж в Думе прятать!
Так что, пришла пора поговорить и про наших собственных дикарей. Не всё ж про пылких академиков путинской инфантерии, сильно пораженных горной болезнью эксклюзивной губернаторской вседозволенности.
***
Дикари захватили суды. Если судебное решение обязывает ответчика молиться за истца, то я не исключаю, что в совещательной комнате судьи уже не в кодексах роются, а просто бубнами вызывают духов уголовного права.
Дикари ползают на коленях: крестный ход против интернета. Интересно, а эти одичавшие бабки, они что? — их действительно ежевечернее порно замучало или они чисто против прокси поползли?
Дикари создали Рос-Непотреб-Дурдом и запретили населению бриться лезвием Оккама. Их заведение так и не поняло, что вся его работа по блокировке сайтов у того же Оккама называется «умножением сущности без надобности».
Дикари засели в Совете Федерации. Вождь этого таинственного племени сказала, что «оппозиция надевает белые одежды и потом режет себя бритвами, чтоб было заметнее». Но она хотя бы не курит. Она просто пьёт. Видимо, как и всё её племя.
…Кстати, то ли у них в последнее время крокодил не ловится, то ли на кокос неурожайный год выдался, но последние предложение дикарей совсем удивительные:
— с каждого, кто захочет поехать за пределы Родины, брать 1000 долларов;
— вместо Турции отдыхать в Северной Корее и Таджикистане;
— вооружить всех мужиков, чтоб они перестреляли перелётных птиц («а то птичий грипп»);
— лишать гражданства баб, вышедших замуж за иностранцев;
— вернуть юлианский календарь (8 марта будет 24-м февраля, а 1 мая — 19-м апреля);
— ввести на TV ограничения на плохие новости (не больше 10% общего времени);
— всем депутатам, отработавшим 4 года, давать диплом о высшем юридическом образовании.
Ну, и ещё много чего.
Баб лишить можно. Это я не против. Календарь тоже можно вернуть. Что так мы три новых года и два рождества праздновали, что эдак то же самое выпивать будем. Мужикам можно посоветовать на всякий случай еще перестрелять соседских свиней (у них тоже «грипп» бывает).
Депутатам давать не только диплом, но и золотые парашюты. Я, кстати, про них давно слышу, идея мне близка, только я понять не могу — почему до сих пор никто не убился. Я ж как думаю: уволили человека, выкинули из самолёта, а парашют у него из золота. То есть, сначала сам о землю ляпнется, а сверху еще и железякой этой по балде. Чтоб наверняка. Золото — оно ж тяжелое или нет?
В Таджикистан тоже неплохо. Там конопля и вообще тепло. А про Северную Корею не знаю. Я как-то плохо представляю их отели. Что у них там — Nuclear Breeze? Ын-Beach? Prison Delight? И всё включено, наверно: Fly! Buy! Die! И за такое счастье — отдельные 1000 долларов. Прям пальчики себе поцелуешь!
Самое плохое — с плохими новостями: непонятно, где хорошие брать. Потому, что как не глянешь в ТV — дак там тоже одни дикари. Соберутся у Соловьёва и давай с утра до ночи интеллектами меряться!
Пытался я сообразить, а о чём вообще дикари думают (интересно ж!), а потом дошло: да ни о чём! У меня один знакомый съездил на недельку к людоедам, вернулся очень озадаченный. Нам же Миклухо-Маклай как объяснял? — он же говорил, что людоеды — они что дети. Ну, сожрал соседа, ну чего не бывает! А в душе-то он добрый и сильно ранимый. Но этот, знакомый мой, он Миклуху явно не читал. Поэтому так и сказал: «Тупые они и злые. И завистливые. А думать они вообще не в состоянии. Оттого и дикари до сих пор».
И, сдается, прав мой знакомый. У дикаря не может быть ни мыслей, ни чувств. А имитировать их в современном мире как-то надо. Ходули нужны и точки на карте. Непонятно ж, куда зайдёшь! И законы: они тоже, чтоб ориентироваться и чувства изображать.
— Чувство любви к детям зафиксировано в Законе Димы Яковлева. Тут всё понятно: сдохни на Родине потому, что мы тебя любим.
— Интимность вероисповедания сильно подкрепил Закон об оскорблении чувств верующих. Пока закона не было — верили как попало. Теперь верят по Закону. Атеистов, слава богу, оскорблять никто не запрещает.
— Чувство Родины тоже было размазано как-то. У меня к Дагестану никакого патриотизма нету. А у дагов к Москве есть! И не приведи господи, я тут оскорблю правоверного патриота и сильно задену его возвышенную любовь к матушке-России, когда он будет барана на убой по улице волочь. Можно выхватить как от самого патриота, так еще и от суда (баран свидетель). Плюс оскорбление верующих пришьют (а баран, сука такая, и это подтвердит).
Самому прикинуться патриотом не получается. Я им говорю, что у страны флаг власовский, а они говорят, что я — национал-предатель! Вот и разберись тут. А Власов тогда кто?!
И православный я неправильный. Оставим в стороне глобус. Не до глобуса сейчас. Попы и монахи стали игом каким-то. Сначала, собаки, вкрадчивыми были: Христос тебя любит, то да сё, наша секта ближе к метро, ну и так далее, «возлюби ближнего», «копеечку на храм — дело богоугодное…» А потом — хера себе! — а храм этот чёртов, оказывается, вместо бассейна «Москва». Главное, я так не договаривался!
В последнее же время совсем разошлись: бегают повсюду в своих платьях идиотских, дерутся, к войне призывают, на «возлюби» и «не убий» вообще отмахиваются: «То когда было!» Сидишь, смотришь на них, вспоминаешь тихие вечерние молитвы бабушки и думаешь: а сам-то я точно православный?..
И вообще, как это вышло, что в ненормальном СССР народ был нормальным, а в новой России — сплошные дикари? Неужели прав был Паскаль, сказав, что «если из Франции уедет 300 интеллектуалов, то Франция станет страной идиотов»? У нас-то всяко не Франция, у нас целыми лабораториями снимались и уезжали. Теперь-то понятно, зачем СССР железный свой занавес постоянно клепал и переваривал.
Я чего опасаюсь, собственно. Тот наш лесовоз давно развалился на части. Школа тоже развалилась, я уже рассказывал. Лампы «летучая мышь» ещё кое-где есть, но уже китайские. Можно, конечно, и при лучине пожить, не впервой.
Но вот когда уедут к себе в Европу и Штаты все эти красавцы, которые у сладкоголосого Соловейчика чем-то меряются;
— когда и сам он свинтит в заранее подготовленную виллу на озере Комо;
— когда Риббентроп наш местный уедет на Сейшелы от «Платона», от Домодедова, от Шереметева;
— когда Мизулина отправится няньчить внуков-геев в Бельгию;
— когда свалит, наконец, к своим пингвинам это святейшее чучело с вай-фаем на голове;
— и когда разбегутся все остальные,
вот нам-то тогда что делать? А ведь они уедут в те самые жаркие страны, где у них уже всё оборудовано, оставив нам в очередной раз Крым, Донбасс, Сирию и ворох счетов за эти территории.
И что тогда делать в стране дикарей? Что делать среди этих десятков миллионов специально подготовленных людоедов, оправдывающих любую войну и ненавидящих весь мир?
Да и самим дикарям что делать? Снова бассейн «Москва» за трудодни копать? В колхоз объединяться? Всем опять сесть на танки и поехать в Германию гуманитарную помощь добывать?
Сижу вот и думаю. Главное, ничего придумать не могу. И тут в ленте возникают сразу две новости. Первая — про племянника эсэсовского офицера г-на Михалкова, который уже и сам не знает, то ли он «Свой среди себе подобных», то ли у них с братом по-прежнему «Своё едим», но, короче, сказал вседержатель CD-дисков, что на Путина всем молиться надо, а то кранты, мол. Не знаю, может у них, эсэсовцев, и кранты.
А вторая новость — про расстрелы чиновников в Китае. И вот тут-то во мне самом дикарь проснулся! Да, какие, на хер, законы! Какое, к едрени матери, человеколюбие?! Какие суды?! О чём вы! У г-на племянника папенька между гимнами и дядей Стёпой что писали? Не помните? А я помню:
ПРИГОВОР НАРОДА
Штыки охраны, мы в Октябрьском зале
Судейский стол, сталь прокурорских фраз
Так значит, сколько вы у немцев взяли,
Чтоб Родину продать в который раз?
И злость в глазах блеснула и погасла
И подсудимые не смотрят в зал.
«Да, мы стекло подмешивали в масло!»
«Да, Горького убить я приказал!»
«Я деньги брал за шпионаж в рейхсвере»,
Террор, вредительство, измена, яд!
Они сидят как пойманные звери,
Они по очереди говорят:
Чернов, Ягода, Розентгольц, Бухарин.
И вот уж тают лиц людских черты —
Чудовищные, дьявольские хари
Перед собой невольно видишь ты…
1938
Дак это… Мож, и у нас приговор народа? Мож, не сразу после этого кранты наступят? И, может, они только эсэсовскому племяннику наступят? Всяко ж бывает… Уж лучше, наверное, сразу с ними как в Китае-то? — и населению зрелищ да разговоров на полгода, и даже тем, кто не пьёт — и то весело. А то ведь, что не покажут в последние годы великого кино-монархиста, то сразу папенька ихний вспоминается с этим самым про «чудовищную, дьявольскую харю»…
Но это, говорят мне, — чистый экстремизм, шоб прям так вот об великих и блаженных.
Потому, продолжаю сидеть и думать. Ничего, лучше Китая придумать не могу, курю, вспоминаю учителя, школу, валенки, метель, печку. Как провалился туда…
***
— Сейчас, — рассказывает учитель, подрезая фитиль у «летучей мыши», — сейчас в космос отправился полковник Береговой. А райсовет принял решение через два года провести в нашу деревню электричество. Пройдёт совсем немного времени, ребята, и в каждой хате будет стоять такой удивительный прибор, как телевизор.
— В ей керосину нема, — тихо говорит мне Васька про лампу, — хрен ён её запалит, хоть все спички переведи. Да и фитиля там во стоко во, не больше. Делает сам не знает шо… Як той дикарь с тых тёплых островов…
Вспоминаю учителя и думаю: да и на фиг он нам был нужен, этот удивительный прибор — телевизор?
***
— Вась! — орала с того края его мать. — Васька! Шоб тя волки пожрали! Хату закрою — в лесу спать будешь! Иди жрать, анчибела кусок!
Над лесом клубилась метель. Щелкали кованые засовы, пахло печным дымом, горячим хлебом, морозом. Скрипел «журавель» колодца. Скрипели валенки по снегу.
Мы были людьми. Время дикарей ещё не пришло.
PHIL SUZEMKA
PHIL SUZEMKA:
…В школе меня учили, что дикари живут в тёплых прекрасных странах. В Советской Стране, объяснили мне, дикарей не бывает. Во-первых, у нас Ленин, а, во-вторых, — холодно всю дорогу. При этом добавили, что последних дикарей — ну, которые там помещики, аристократы всякие, учёные бесполезные — этих мы ещё в гражданскую выгнали поголовно. Сначала, понятно, отняли у них всё, что дикари обычно любят на себя вешать: бусы, скажем, серьги всякие, золото дикарское, заводы ихние, шахты, железные дороги и разное другое обременение.
Сели они после этого в Крыму на свои дикарские пароходы и, горько улюлюкая, уехали в жаркие страны, где самое им, дикарям, и место.
Мы же привычно забрали Крым себе, сложили отнятое в одну кучку и на это накупили танков с пушками, чтоб зажить уже, наконец, спокойной просвещённой жизнью современных толерантных людей.
…Школа, в которой мне это всё объясняли, летом утопала в лесу, а зимой — с сугробах. Это была обычная изба-пятистенок, срубленная из громадных дубов. По центру стояла большая русская печка, на которой легко помещались все наши четыре класса. То есть, все пятнадцать человек. На печке мы отогревались по утрам перед занятиями, а потом сушили там же наши валенки, тулупы и рукавицы.
Зимой — утром и часа в три дня — зажигались висящие под закопченным потолком «летучие мыши» и, под упоительный запах керосина, мы восторженно внимали рассказам учителя о тех самых дикарях, которые, оказывается, не успокоились в своих дальних тёплых странах, а мечтают завоевать нас себе обратно.
***
…Я бы покривил душой, если б сказал, что у нас нечего было захватывать. Да ладно! Вокруг был прекрасный лес, пара десятков хат под камышовыми крышами, ржавый, но целый лесовоз, в лесу было невпроворот откормленных лосями волков, за крепкими засовами в каждом дворе мычали коровы, на Рождество отовсюду визжали свиньи, своими предсмертными воплями оповещая о начале новой, вкусной жизни. Бабы бойко набивали домашние колбасы, из каждой хаты густо несло самогоном, а в школе был даже глобус. Больше я в жизни на ту пору ничего ещё не видел, поэтому был твердо уверен, что охотников на наше изобилие найдётся порядочно.
Кроме того, имелась мысль, что первыми к нам обязательно поналезут самые отсталые из дикарей — попы и монахи. Этим, как предостерегали учителя, наш глобус вообще уже давно поперёк горла встал.
— Нехай токо сунутся, — говорил на это мой друг и одноклассник Васька. — Поленом по морде, а остальные дрова сховáем. И глобус сховáем. Помёрзнут, сволóты, с тых своих жарких странов… Либо самогоном потравим. У мого батьки, знаешь, який самогон? — ён сам, як выпьеть, кажет: «чисто смерть!»..
В более поздние годы Васька стал главой администрации и, говорят, очень удачно украл два крана, в благодарность за что его перевели в область.
Школа наша к моменту переезда Васьки в область успела развалиться. Да и то сказать — целых сто лет продержалась. Между прочим, до тридцать второго года, она и не была школой. Там жил последний и, в общем, единственный дикарь нашей деревни. По-простому, кулак. Или мироед. То он молотилку купит, то мельницу поставит, то курей каких-то необычных заведёт. Опять же, дом какой надёжный построил — ни у кого такого не было. Сволочь, одним словом. Его, соответсвенно, тоже в дальние страны отправили. Правда, в самых жарких мест, говорят, уже не осталось, поэтому пришлось ему на север ехать.
…Теперь я смотрю на то, что получилось и с удивлением обнаруживаю, что учитель-то, оказывается, правильно предостерегал. Дикари вернулись и незаметно захватили нашу волшебную страну. Ту самую, где был ржавый, но целый лесовоз, керосиновые лампы и домашняя колбаса на Рождество.
Я сейчас даже не про Рамзан Ахмадыча. Как говорил Адсону мудрый Вильгельм из Баскервиля: «Кто я такой, чтобы спорить с божественным доктором Аквинским!» Рамзан, храни его Аллах, Ахмадыч — существо надмирное и внесоциальное. Если что не так, то он и из Инстаграмма застрелить может.
К тому же он каким-то, — видимо, небесным — промыслом стал академиком (надеюсь, хотя бы не по ассоциации с Академиком из «Ликвидации»)! А я ведь себе академика как представляю? — сидит такой себе академик с бородой в лаборатории, обложился приборами и изобретает что-то полезное.
Вот и Рамзан Ахмад-ходжиич так же: запрётся на кафедре Федерального Шариата и ну второй закон термодинамики вспоминать. А то разные шайтаны столько энтропии за последнее время в изолированной системе развели, что руки академика сами к приборам тянутся. Здесь ему можно пожелать только самого хорошего: счастья в личной жизни и семьдесят гурий чем скорее, тем лучше.
…Но я, повторюсь, не о нём. По мне б, так и совсем бы этой Академической республики б не было. Не в том, не дай бог, смысле, что я, скажем, за отделение! — не приведи господи! Даже Конституцией прикрываться не стану, сейчас такими бумажками, после последних заявлений властей, прикрываться, знаете, уже детям должно быть стыдно: не маленькие!
Не! Я просто к тому, что вдруг какой тектонический разлом — и они от нас тихо уплывают к Судану… Вот бы хорошо!
Или там метеорит вроде тунгусского, но на самом деле — Хасавюртовский… И чтоб, главное, никого б чтоб не убило, но как бы, главное, чтобы пропасть бы такая по периметру образовалась… Ну, вот даже не объяснишь… В общем, глубокая, как я не знаю! В смысле — ни туда, ни сюда. Ни в Академию, ни из Академии.
Прямо пальцы от удовольствия сводит, как подумаешь о переустройстве территории не в государственном, а чисто в геологическом масштабе!
А так-то я, конечно, за единство. И даже за отправление обряда в соответствии с требованиями конфессии, что, как выяснилось, — важнейший элемент в процессе превращения человека в дикаря.
…Правда, помнится, в Советской Армии, никто из этих традиционалистов по пять раз на дню в сторону Мекки лысой башкой не бился. Да и хотел бы я поглядеть, как бы какой-нито Махмуд ляпнулся б оземь на построении батальона! Вот просто посмотреть, мне больше ничего не надо. Или упал бы на намаз возле знамени части (хотя, у знамени части, скорей всего, прошло б нормально и встречено было б даже с пониманием).
Да и сало они там ели как миленькие, и свинину трескали без обмороков (к иудеям, кстати, тоже относится). А откуда там было говядине взяться? У нас по свинарнику носились кабаны размером с динозавров. Кабаны были чистыми как младенцы, потому что их только пожарными брандспойдами в клетки загнать удавалось. Сбежавший кабан грозил разрушить гарнизон, потому и ловили его всем гарнизоном. Включая таджиков, узбеков и чеченцев, которые знали: не поймаешь кабана — посадят на варёную селёдку.
Я так понимаю, про селёдку пророк вообще никаких инструкций не оставил, поэтому правоверные, втихомолку помолясь, жрали свинину. Грех, конечно, но, видимо, не такой смертельный, как с селёдкой.
Сейчас вот многие возмущаются, что Кадыров назвал себя пехотинцем Путина. Слушайте, ну вы тоже интересные! — а кем ему еще себя называть? Ну, не матросом же! Вы его в бескозырке представляете вообще?! Ну, вот так, на минутку: входит он в Спасскую башню — клёш, тельняшка, в руках — штурвал, в зубах — кортик. И ещё, не дай бог, на ишаке… Да ну на фиг таких матросов! Пусть лучше академиком будет. Ну и пехотинцем заодно, как у академиков принято. Я всегда был за науку во всех её проявлениях.
А вообще, скажу, у мусульман многое пора бы и нам позаимствовать. За одно только многожёнство не знаю какое большое спасибо им говорить надо. И ещё — за великую идею жрать ночью. В том числе и сало.
Что ж до матросов, то обер-матрос у нас — мэр Москвы. Вместо закона — революционная сознательность и лента плиточных тротуаров наперевес. Крепкий северный олень. Где их таких для нас берут, вместо того, чтоб сразу пускать на пантокрин? Даже ж Гитлер Москву так не бомбил, как этот.
Предыдущий, в кепке «Балакирев & Chicot», звеня валютными бубенцами, ускакал в Англию. Оттуда и руководит умницей-женой, а сам разводит кусучих британских пчёл. Мёд, как я догадываюсь, подаётся к чаю с полонием.
Вообще, Англия эта — она какая-то странная: кто хочешь приезжай, какую хочешь отраву рассыпай. И за собой даже подметать не надо.
Те два идиота — лучшее из лучшего, что пятьсот лет, как болонку, выводили российские спецслужбы от Афанасия Никитина до Исай Исаича Штирлица — те наследили так, что даже судья Оуэн удивился: ну, если Кремль уже полных недоумков в KGB берёт, то, значит, ихьий президент — 100% педофил! Нельзя ж таких детей присылать и так их потом любить, что аж в Думе прятать!
Так что, пришла пора поговорить и про наших собственных дикарей. Не всё ж про пылких академиков путинской инфантерии, сильно пораженных горной болезнью эксклюзивной губернаторской вседозволенности.
Дикари захватили суды. Если судебное решение обязывает ответчика молиться за истца, то я не исключаю, что в совещательной комнате судьи уже не в кодексах роются, а просто бубнами вызывают духов уголовного права.
Дикари ползают на коленях: крестный ход против интернета. Интересно, а эти одичавшие бабки, они что? — их действительно ежевечернее порно замучало или они чисто против прокси поползли?
Дикари создали Рос-Непотреб-Дурдом и запретили населению бриться лезвием Оккама. Их заведение так и не поняло, что вся его работа по блокировке сайтов у того же Оккама называется «умножением сущности без надобности».
Дикари засели в Совете Федерации. Вождь этого таинственного племени сказала, что «оппозиция надевает белые одежды и потом режет себя бритвами, чтоб было заметнее». Но она хотя бы не курит. Она просто пьёт. Видимо, как и всё её племя.
…Кстати, то ли у них в последнее время крокодил не ловится, то ли на кокос неурожайный год выдался, но последние предложение дикарей совсем удивительные:
— с каждого, кто захочет поехать за пределы Родины, брать 1000 долларов;
— вместо Турции отдыхать в Северной Корее и Таджикистане;
— вооружить всех мужиков, чтоб они перестреляли перелётных птиц («а то птичий грипп»);
— лишать гражданства баб, вышедших замуж за иностранцев;
— вернуть юлианский календарь (8 марта будет 24-м февраля, а 1 мая — 19-м апреля);
— ввести на TV ограничения на плохие новости (не больше 10% общего времени);
— всем депутатам, отработавшим 4 года, давать диплом о высшем юридическом образовании.
Ну, и ещё много чего.
Баб лишить можно. Это я не против. Календарь тоже можно вернуть. Что так мы три новых года и два рождества праздновали, что эдак то же самое выпивать будем. Мужикам можно посоветовать на всякий случай еще перестрелять соседских свиней (у них тоже «грипп» бывает).
Депутатам давать не только диплом, но и золотые парашюты. Я, кстати, про них давно слышу, идея мне близка, только я понять не могу — почему до сих пор никто не убился. Я ж как думаю: уволили человека, выкинули из самолёта, а парашют у него из золота. То есть, сначала сам о землю ляпнется, а сверху еще и железякой этой по балде. Чтоб наверняка. Золото — оно ж тяжелое или нет?
В Таджикистан тоже неплохо. Там конопля и вообще тепло. А про Северную Корею не знаю. Я как-то плохо представляю их отели. Что у них там — Nuclear Breeze? Ын-Beach? Prison Delight? И всё включено, наверно: Fly! Buy! Die! И за такое счастье — отдельные 1000 долларов. Прям пальчики себе поцелуешь!
Самое плохое — с плохими новостями: непонятно, где хорошие брать. Потому, что как не глянешь в ТV — дак там тоже одни дикари. Соберутся у Соловьёва и давай с утра до ночи интеллектами меряться!
Пытался я сообразить, а о чём вообще дикари думают (интересно ж!), а потом дошло: да ни о чём! У меня один знакомый съездил на недельку к людоедам, вернулся очень озадаченный. Нам же Миклухо-Маклай как объяснял? — он же говорил, что людоеды — они что дети. Ну, сожрал соседа, ну чего не бывает! А в душе-то он добрый и сильно ранимый. Но этот, знакомый мой, он Миклуху явно не читал. Поэтому так и сказал: «Тупые они и злые. И завистливые. А думать они вообще не в состоянии. Оттого и дикари до сих пор».
И, сдается, прав мой знакомый. У дикаря не может быть ни мыслей, ни чувств. А имитировать их в современном мире как-то надо. Ходули нужны и точки на карте. Непонятно ж, куда зайдёшь! И законы: они тоже, чтоб ориентироваться и чувства изображать.
— Чувство любви к детям зафиксировано в Законе Димы Яковлева. Тут всё понятно: сдохни на Родине потому, что мы тебя любим.
— Интимность вероисповедания сильно подкрепил Закон об оскорблении чувств верующих. Пока закона не было — верили как попало. Теперь верят по Закону. Атеистов, слава богу, оскорблять никто не запрещает.
— Чувство Родины тоже было размазано как-то. У меня к Дагестану никакого патриотизма нету. А у дагов к Москве есть! И не приведи господи, я тут оскорблю правоверного патриота и сильно задену его возвышенную любовь к матушке-России, когда он будет барана на убой по улице волочь. Можно выхватить как от самого патриота, так еще и от суда (баран свидетель). Плюс оскорбление верующих пришьют (а баран, сука такая, и это подтвердит).
Самому прикинуться патриотом не получается. Я им говорю, что у страны флаг власовский, а они говорят, что я — национал-предатель! Вот и разберись тут. А Власов тогда кто?!
И православный я неправильный. Оставим в стороне глобус. Не до глобуса сейчас. Попы и монахи стали игом каким-то. Сначала, собаки, вкрадчивыми были: Христос тебя любит, то да сё, наша секта ближе к метро, ну и так далее, «возлюби ближнего», «копеечку на храм — дело богоугодное…» А потом — хера себе! — а храм этот чёртов, оказывается, вместо бассейна «Москва». Главное, я так не договаривался!
В последнее же время совсем разошлись: бегают повсюду в своих платьях идиотских, дерутся, к войне призывают, на «возлюби» и «не убий» вообще отмахиваются: «То когда было!» Сидишь, смотришь на них, вспоминаешь тихие вечерние молитвы бабушки и думаешь: а сам-то я точно православный?..
И вообще, как это вышло, что в ненормальном СССР народ был нормальным, а в новой России — сплошные дикари? Неужели прав был Паскаль, сказав, что «если из Франции уедет 300 интеллектуалов, то Франция станет страной идиотов»? У нас-то всяко не Франция, у нас целыми лабораториями снимались и уезжали. Теперь-то понятно, зачем СССР железный свой занавес постоянно клепал и переваривал.
Я чего опасаюсь, собственно. Тот наш лесовоз давно развалился на части. Школа тоже развалилась, я уже рассказывал. Лампы «летучая мышь» ещё кое-где есть, но уже китайские. Можно, конечно, и при лучине пожить, не впервой.
Но вот когда уедут к себе в Европу и Штаты все эти красавцы, которые у сладкоголосого Соловейчика чем-то меряются;
— когда и сам он свинтит в заранее подготовленную виллу на озере Комо;
— когда Риббентроп наш местный уедет на Сейшелы от «Платона», от Домодедова, от Шереметева;
— когда Мизулина отправится няньчить внуков-геев в Бельгию;
— когда свалит, наконец, к своим пингвинам это святейшее чучело с вай-фаем на голове;
— и когда разбегутся все остальные,
вот нам-то тогда что делать? А ведь они уедут в те самые жаркие страны, где у них уже всё оборудовано, оставив нам в очередной раз Крым, Донбасс, Сирию и ворох счетов за эти территории.
И что тогда делать в стране дикарей? Что делать среди этих десятков миллионов специально подготовленных людоедов, оправдывающих любую войну и ненавидящих весь мир?
Да и самим дикарям что делать? Снова бассейн «Москва» за трудодни копать? В колхоз объединяться? Всем опять сесть на танки и поехать в Германию гуманитарную помощь добывать?
Сижу вот и думаю. Главное, ничего придумать не могу. И тут в ленте возникают сразу две новости. Первая — про племянника эсэсовского офицера г-на Михалкова, который уже и сам не знает, то ли он «Свой среди себе подобных», то ли у них с братом по-прежнему «Своё едим», но, короче, сказал вседержатель CD-дисков, что на Путина всем молиться надо, а то кранты, мол. Не знаю, может у них, эсэсовцев, и кранты.
А вторая новость — про расстрелы чиновников в Китае. И вот тут-то во мне самом дикарь проснулся! Да, какие, на хер, законы! Какое, к едрени матери, человеколюбие?! Какие суды?! О чём вы! У г-на племянника папенька между гимнами и дядей Стёпой что писали? Не помните? А я помню:
ПРИГОВОР НАРОДА
Штыки охраны, мы в Октябрьском зале
Судейский стол, сталь прокурорских фраз
Так значит, сколько вы у немцев взяли,
Чтоб Родину продать в который раз?
И злость в глазах блеснула и погасла
И подсудимые не смотрят в зал.
«Да, мы стекло подмешивали в масло!»
«Да, Горького убить я приказал!»
«Я деньги брал за шпионаж в рейхсвере»,
Террор, вредительство, измена, яд!
Они сидят как пойманные звери,
Они по очереди говорят:
Чернов, Ягода, Розентгольц, Бухарин.
И вот уж тают лиц людских черты —
Чудовищные, дьявольские хари
Перед собой невольно видишь ты…
1938
Дак это… Мож, и у нас приговор народа? Мож, не сразу после этого кранты наступят? И, может, они только эсэсовскому племяннику наступят? Всяко ж бывает… Уж лучше, наверное, сразу с ними как в Китае-то? — и населению зрелищ да разговоров на полгода, и даже тем, кто не пьёт — и то весело. А то ведь, что не покажут в последние годы великого кино-монархиста, то сразу папенька ихний вспоминается с этим самым про «чудовищную, дьявольскую харю»…
Но это, говорят мне, — чистый экстремизм, шоб прям так вот об великих и блаженных.
Потому, продолжаю сидеть и думать. Ничего, лучше Китая придумать не могу, курю, вспоминаю учителя, школу, валенки, метель, печку. Как провалился туда…
— Сейчас, — рассказывает учитель, подрезая фитиль у «летучей мыши», — сейчас в космос отправился полковник Береговой. А райсовет принял решение через два года провести в нашу деревню электричество. Пройдёт совсем немного времени, ребята, и в каждой хате будет стоять такой удивительный прибор, как телевизор.
— В ей керосину нема, — тихо говорит мне Васька про лампу, — хрен ён её запалит, хоть все спички переведи. Да и фитиля там во стоко во, не больше. Делает сам не знает шо… Як той дикарь с тых тёплых островов…
Вспоминаю учителя и думаю: да и на фиг он нам был нужен, этот удивительный прибор — телевизор?
— Вась! — орала с того края его мать. — Васька! Шоб тя волки пожрали! Хату закрою — в лесу спать будешь! Иди жрать, анчибела кусок!
Над лесом клубилась метель. Щелкали кованые засовы, пахло печным дымом, горячим хлебом, морозом. Скрипел «журавель» колодца. Скрипели валенки по снегу.
Мы были людьми. Время дикарей ещё не пришло.