«Вот горшок пустой, он — предмет простой…»
3 января, 2017 10:40 дп
Инна Сергеевна
Сидя под елкой в ресторации, мы спорили о тщетности бытия. Ирина Лерман (Irina Lerman) заметила:
— Знаете что, годессы, я хочу, чтоб третий муж у меня был верный, добрый и лучезарный юный миллиардер, строящий хосписы и переводящий бабушек через дорогу.
— Это надо было под ёлочку загадывать, жди теперь целый год воплощения мечт. — Nika Kadiri сурово откусила яблоко и посмотрела в лунный календарь, дабы уяснить, когда в каком доме окажутся Марсы с Юпитерами, для осуществления задуманного.
— А я хочу, чтоб моя третья жена была просто не тварью, как первые две. — Меланхолично заметил Вадик, горько вздохнул и опрокинул рюмашку.
— Па-азвольте! — Вступилась за поруганную честь бывших я. — Ты, Вадик, просто плохих жён не видел. Вот, скажем, у одного фараона, который был зело слаб на передок, была в гареме одна из жен — Тейе, её сыну Пентаверу престол не светил, ибо мама являлась младшей женой. Но мама не растерялась и организовала интеллигентно заговор, чтоб шлёпнуть мужа и его законного наследника — Рамзеса IV. Жарким днем 1155 года до рождества христова, когда фараон, аки мартовский кот, резвился с гаремом, с любвеобильным балбесом мгновенно расправились. На свою сторону коварная жена привлекла одного волшебника, который клятвенно обещал, при помощи магии вуду устранить супруга. Учитывая, что Рамзесу третьему перерезали горло, волшебник был тот ещё Девид Блейн. Тебе горла никто не резал, на том спасибо.
— Вот моя первая такая была, насилу ноги унёс, чистая ведьма, все время что-то в чай подмешивала, а я через это мужскую силу терял и веру в людей. Эта ведьма отняла мою молодость, дом в элитном поселке, честь, совесть и попугая Глашу.- Вадик выпил ещё и заплакал.
— Ты напраслину-то на бывших не возводи, они тебе прекрасных детей родили, чудесные были леди, дурковатые малость, а где в наше время неспокойное найти нормальных, не наркоманки татуированные с судимостями за кражу — уже спасибо и нижайший поклон, не ломали ребра супружнику, не хватали за афедрон друзей твоих, не блудили, не заводили инстаграмма с утиными лицами, гран мерси. Вон, у Сократа ещё веселее — была горная лань Ксантиппа, на сорок лет младше увядающего мыслителя, которая то по уху в порыве страсти старику выписывала, то выливала на голову философу при друзьях ночные горшки, на что альфа-самец, уже после уринотерапии стоически замечал:»люди, желающие стать хорошими наездниками… берут себе лошадей не самых смирных, а горячих: они думают, что если сумеют укрощать таких, то легко справятся со всеми. Вот и я… взял её себе в том убеждении, что если буду переносить её, то мне легко будет иметь дело со всеми людьми”.
— Горшок ночной при друзьях это слишком, хотя, конечно, честь моя при них поругана была неоднократно, меня — отца её детей, — Вадик поднял палец вверх, — разве можно свиньей грёбаной называть и помои в душу лить? А я ей и соболей под ноги кидал, и рубиновые бусы дарил, и билет на концерт Софии Ротару. А ей- все не то: дом — мал, машины — не того цвета, брильянты — тусклые, и супружеский долг без огонька и не каждый день. — Вадик обнял бутылку текилы и закусил губу. — Бабы — твари. Боженька, дай третью нормальную мне, умную, милую, добрую, верную, творческую, яркую, красивую, сексуальную студентку лет двадцати двух.
— Чу, Вадик, я слышу треск… Не трещит нигде у тебя от запросов то таких удивительно скромных в свои сорок шесть? У тебя сыну старшему — двадцать два, мужик не сегодня завтра тебя дедом сделает, красавец вон, на голову тебя выше. Что ты будешь делать с красивой, сексуальной внучкой? На санках катать и петушка на палочке давать и отблеском от залысин дорогу фее в светлое будущее освещать? Тебе, Вадька тёплый плед нужен, средство от аритмии, камин, массаж и боевая подруга, как и ты — ровесница Сталина, куда тебя все к молодёжи-то несёт, дурилка картонная? Вон поэт Рубцов тоже нашел себе молодую, яркую, к поцелуям зовущую начинающую поэтессу Людмилу Дербину, 8 января 1971 года пара подала документы в ЗАГС, а после пышного застолья ветреная юная нимфа взяла и душанула шарфом несостоявшегося супруга, вот и думай.
В ресторане повисла гнетущая тишина….
Инна Сергеевна
Сидя под елкой в ресторации, мы спорили о тщетности бытия. Ирина Лерман (Irina Lerman) заметила:
— Знаете что, годессы, я хочу, чтоб третий муж у меня был верный, добрый и лучезарный юный миллиардер, строящий хосписы и переводящий бабушек через дорогу.
— Это надо было под ёлочку загадывать, жди теперь целый год воплощения мечт. — Nika Kadiri сурово откусила яблоко и посмотрела в лунный календарь, дабы уяснить, когда в каком доме окажутся Марсы с Юпитерами, для осуществления задуманного.
— А я хочу, чтоб моя третья жена была просто не тварью, как первые две. — Меланхолично заметил Вадик, горько вздохнул и опрокинул рюмашку.
— Па-азвольте! — Вступилась за поруганную честь бывших я. — Ты, Вадик, просто плохих жён не видел. Вот, скажем, у одного фараона, который был зело слаб на передок, была в гареме одна из жен — Тейе, её сыну Пентаверу престол не светил, ибо мама являлась младшей женой. Но мама не растерялась и организовала интеллигентно заговор, чтоб шлёпнуть мужа и его законного наследника — Рамзеса IV. Жарким днем 1155 года до рождества христова, когда фараон, аки мартовский кот, резвился с гаремом, с любвеобильным балбесом мгновенно расправились. На свою сторону коварная жена привлекла одного волшебника, который клятвенно обещал, при помощи магии вуду устранить супруга. Учитывая, что Рамзесу третьему перерезали горло, волшебник был тот ещё Девид Блейн. Тебе горла никто не резал, на том спасибо.
— Вот моя первая такая была, насилу ноги унёс, чистая ведьма, все время что-то в чай подмешивала, а я через это мужскую силу терял и веру в людей. Эта ведьма отняла мою молодость, дом в элитном поселке, честь, совесть и попугая Глашу.- Вадик выпил ещё и заплакал.
— Ты напраслину-то на бывших не возводи, они тебе прекрасных детей родили, чудесные были леди, дурковатые малость, а где в наше время неспокойное найти нормальных, не наркоманки татуированные с судимостями за кражу — уже спасибо и нижайший поклон, не ломали ребра супружнику, не хватали за афедрон друзей твоих, не блудили, не заводили инстаграмма с утиными лицами, гран мерси. Вон, у Сократа ещё веселее — была горная лань Ксантиппа, на сорок лет младше увядающего мыслителя, которая то по уху в порыве страсти старику выписывала, то выливала на голову философу при друзьях ночные горшки, на что альфа-самец, уже после уринотерапии стоически замечал:»люди, желающие стать хорошими наездниками… берут себе лошадей не самых смирных, а горячих: они думают, что если сумеют укрощать таких, то легко справятся со всеми. Вот и я… взял её себе в том убеждении, что если буду переносить её, то мне легко будет иметь дело со всеми людьми”.
— Горшок ночной при друзьях это слишком, хотя, конечно, честь моя при них поругана была неоднократно, меня — отца её детей, — Вадик поднял палец вверх, — разве можно свиньей грёбаной называть и помои в душу лить? А я ей и соболей под ноги кидал, и рубиновые бусы дарил, и билет на концерт Софии Ротару. А ей- все не то: дом — мал, машины — не того цвета, брильянты — тусклые, и супружеский долг без огонька и не каждый день. — Вадик обнял бутылку текилы и закусил губу. — Бабы — твари. Боженька, дай третью нормальную мне, умную, милую, добрую, верную, творческую, яркую, красивую, сексуальную студентку лет двадцати двух.
— Чу, Вадик, я слышу треск… Не трещит нигде у тебя от запросов то таких удивительно скромных в свои сорок шесть? У тебя сыну старшему — двадцать два, мужик не сегодня завтра тебя дедом сделает, красавец вон, на голову тебя выше. Что ты будешь делать с красивой, сексуальной внучкой? На санках катать и петушка на палочке давать и отблеском от залысин дорогу фее в светлое будущее освещать? Тебе, Вадька тёплый плед нужен, средство от аритмии, камин, массаж и боевая подруга, как и ты — ровесница Сталина, куда тебя все к молодёжи-то несёт, дурилка картонная? Вон поэт Рубцов тоже нашел себе молодую, яркую, к поцелуям зовущую начинающую поэтессу Людмилу Дербину, 8 января 1971 года пара подала документы в ЗАГС, а после пышного застолья ветреная юная нимфа взяла и душанула шарфом несостоявшегося супруга, вот и думай.
В ресторане повисла гнетущая тишина….