Вооружен и страшно опасен
23 июня, 2019 1:29 пп
ЛеРа
Толик проснулся рано. У соседей на балконе снова курили и сквозняком в комнату надуло сигаретной вони.
Вот пойти им и прям сейчас с утра настроение испортить! Постучаться так злобно-неистово, чтоб испуганно дернулись — кого это с утра принесло? – и к дверям подошли уже готовыми капитулировать.
И тут Толик такой, в майке-алкоголичке, руки в локтях оттопырив, словно из-за мышц гипертрофированных не смыкаются крылья-то…
– Снова курить, здоровью вредить? – въедливо-ехидным голосом спросит.
– И чо? – ответит соседский самец, шелупонь мелкая, куда ему против некурящего Толяна… Легкие, небось, черной копотью покрыты, ни вдохнуть, ни пернуть воздуха нет.
– А то, что ты не только свою субтильную натуру личности губишь, – загнет Толян, очень любящий громоздкие словосочетания, порой непонятные ему самому – а и мою, ясно? А ежели тебе не ясно, так я тебе статус локалис рукотворным путем таки подпорчу!
Тут захлопнется дверь перед носом Толяновым, ибо не нашелся еще такой добрый молодец, чтобы локальным статусом лица рисковать, и пойдет Толян до дому, до хаты, до родной палаты в состоянии нервическом, но удовлетворенном.
А там глядь! – снова соседи курят, легкие Толяновы нещадно смолами закупоривая.
И тогда примется Толик за дело, адекватный ответ Чемберлену формировать.
Для начала – создать неврогенно-удушающую атмосферу.
Зарин, зоман и VX-газы. За неимением их адову смесь из содержимого яичек заготовить.
Куриных, разумеется. И – через иглу шприца под обивку двери впрыснуть… Ух, и завоняет же…
Вторым пунктом – губной помадой на дверях «Милый, прости!» написать и сердечками приукрасить. Слезоточивыми.
Можно на балкон всякого накидать.. Вон, на улице хозяева за собачками не убирают, да и голуби достаточно активно пачкают.
Толян замлел от собственной креативности и замурлыкал: «Артишоки, артишоки и миндаль, и миндаль не растут на @опе, не растут на @опе, очень жаль, очень жаль…»
Ну, и наконец, контрольным выстрелом объявления в округе расклеить, что по такому-то адресу мастер йони-массажа сеансы проводит для дамочек, желающих активировать свои интимные точки.
Толик потер руки, предвкушая наблюдение за возней и разборками в соседской паре и отправился за необходимыми вещами скрести по сусекам да амбарам.
Следующие несколько дней Толян, ощущая ненавистный запах дыма, скрипел зубами и, собрав волю в кулачок, создавал адову смесь, распечатывал объявления и собирал собачий и голубиный помёт.
Ничегоооо, – думал он через мелодию артишоков, – скоро вы у меня попляшете, пролетарии чертовы! Никто не смеет гробить на корню здоровье человека всякими там смолами, ибо даже чья-то лошадь, как слышал однажды от шефа Толян, погибла от капли никотина!
Поздней ночью третьего дня все было готово.
Толян приготовился вершить правосудие.
Постучать, предъявить претензию, высказать про субтильную натуру личности, оскорбиться на закрытую перед носом дверь, влить яичный раствор, нарисовать помадой сердечки, расклеить по подъездам объявления, вернуться домой и лечь спать со спокойной душой.
Чем не программа-минимум?
Но пасаран! – скомандовал себе вооруженный и страшно опасный Толян и шагнул за дверь.
Так, как стучал Толик в ненавистную дверь, стучали, наверное, только во времена лихих бедствий, предупреждая о пожаре или пришествии в город чумы.
Услышав приближающиеся за дверью шаги, он напряг тоненькие волокна всех имеющихся мышц спины, растопырил крылья и расправил грудку.
Дверь неспешно распахнулась.
На пороге стоял человек-гора, человек-амбал, человек-Валуев.
Толян спешно помянул недобрым словом всех матерей, кроме божьей, сглотнул и сдулся. Крылья опали и заструились пОтом меж лопаток. Задуманные фразы о субтильности натуры и порчи имущества лица путем удара в глаз куда-то делись. Хотелось кинуться в ноги и причитать «Батюшка.. Пощадите, не велите сечь, велите миловать…».
– Сударь, – внезапно вырвалось у Толяна, – я сосед ваш, из подъезда рядом, балконы наши в соприкосновении тесном пребывают… Чо хотел сказать-то… Вот, в магазин собрался.. Не принести ль чего вам, по-соседски, по родственному, спичек там или сигареток, может… Чтоб досуг ваш было чем скрасить. Ведь чего хочется мужику после трудового дня.. Пивка с воблой да сигаретку под это дело. Или две…
Мужик стоял молча и сканировал Толяна тяжелым взглядом.
Его глаза опустились к рукам Толяна и там замерли неопределенно. Толян опустил взгляд на свои руки: его пальцы нервно крутили цилиндр губной помады, отчего ее ярко-красная боеголовка совершала призывные действия фрикционного типа.
– Эмммм… – проблеял Толик. –Может, супружнице вашей что прикупить… Чему там женщины радуются… Помадка.. Пяльцы… Колготки Сиси – когда хочешь носи…
– Ты чего реально-то хотел, мужик? – уточнил амбал, – побираешься, что ль?
– Нет! – Толян вдруг покраснел. – Я с челобитной к вам, сударь…. С прошением сердечным, так сказать… Не соблаговолите ли вы, сударь, когда курите, когда предаетесь, образно говоря, радостям земным, так постараться траекторию дыма рассчитать, чтобы она не оказывала смертоносного влияния в сторону моего балкона, кой расположен буквально рядом, рука об руку…бок о бок, то есть…
– Не курить в твою сторону, что ли? – перебил мужик.
– Да… – сдавленно выдавил Толян, опасаясь гнева и порчи локального статуса. – Не гневись, кормилец, мне еще детей растить, – зачем-то добавил он.
– Да не вопрос, сосед! – широко улыбнулся этот кинг-конг и дружески хлопнул Толяна по плечу.
Дверь захлопнулась.
Толян сморгнул.
И всё?
Вот так просто?
А месть? Это блюдо, подаваемое холодным, блюдо, мысли о котором Толян вынашивал, холил-нежил-лелеял? Помада, сердечки, массаж интимных зон жаждущих самок?
От такой невостребованности ему стало обидно. До боли в скулах обидно!
Он развернулся и потопал домой.
Ладно, бормотал Толик себе под нос, ладно-ладно, ясно-понятно, вестимо-несомненно!
В общем, к тому времени, как Толян добрался до своей квартиры, он сформулировал для себя три неоспоримых, греющих душу, истины.
Первая – его, Толяна, фантастическая харизма и интеллект ошеломили и сокрушили самоуверенность и силу громилы.
Вторая, закономерно вытекающая из первой – соседский амбал – трус! В крупногабаритном теле и страхи крупные!
И третья и основная: здоровью Толяна больше ничего не угрожает. Ну, хотя бы в пределах отдельное взятой квартиры.
На этой благостной ноте Толян умиротворенно вздохнул, влез в пижамку и засопел двумя дырочками своей непобедимой вольнолюбивой натуры.
ЛеРа
Толик проснулся рано. У соседей на балконе снова курили и сквозняком в комнату надуло сигаретной вони.
Вот пойти им и прям сейчас с утра настроение испортить! Постучаться так злобно-неистово, чтоб испуганно дернулись — кого это с утра принесло? – и к дверям подошли уже готовыми капитулировать.
И тут Толик такой, в майке-алкоголичке, руки в локтях оттопырив, словно из-за мышц гипертрофированных не смыкаются крылья-то…
– Снова курить, здоровью вредить? – въедливо-ехидным голосом спросит.
– И чо? – ответит соседский самец, шелупонь мелкая, куда ему против некурящего Толяна… Легкие, небось, черной копотью покрыты, ни вдохнуть, ни пернуть воздуха нет.
– А то, что ты не только свою субтильную натуру личности губишь, – загнет Толян, очень любящий громоздкие словосочетания, порой непонятные ему самому – а и мою, ясно? А ежели тебе не ясно, так я тебе статус локалис рукотворным путем таки подпорчу!
Тут захлопнется дверь перед носом Толяновым, ибо не нашелся еще такой добрый молодец, чтобы локальным статусом лица рисковать, и пойдет Толян до дому, до хаты, до родной палаты в состоянии нервическом, но удовлетворенном.
А там глядь! – снова соседи курят, легкие Толяновы нещадно смолами закупоривая.
И тогда примется Толик за дело, адекватный ответ Чемберлену формировать.
Для начала – создать неврогенно-удушающую атмосферу.
Зарин, зоман и VX-газы. За неимением их адову смесь из содержимого яичек заготовить.
Куриных, разумеется. И – через иглу шприца под обивку двери впрыснуть… Ух, и завоняет же…
Вторым пунктом – губной помадой на дверях «Милый, прости!» написать и сердечками приукрасить. Слезоточивыми.
Можно на балкон всякого накидать.. Вон, на улице хозяева за собачками не убирают, да и голуби достаточно активно пачкают.
Толян замлел от собственной креативности и замурлыкал: «Артишоки, артишоки и миндаль, и миндаль не растут на @опе, не растут на @опе, очень жаль, очень жаль…»
Ну, и наконец, контрольным выстрелом объявления в округе расклеить, что по такому-то адресу мастер йони-массажа сеансы проводит для дамочек, желающих активировать свои интимные точки.
Толик потер руки, предвкушая наблюдение за возней и разборками в соседской паре и отправился за необходимыми вещами скрести по сусекам да амбарам.
Следующие несколько дней Толян, ощущая ненавистный запах дыма, скрипел зубами и, собрав волю в кулачок, создавал адову смесь, распечатывал объявления и собирал собачий и голубиный помёт.
Ничегоооо, – думал он через мелодию артишоков, – скоро вы у меня попляшете, пролетарии чертовы! Никто не смеет гробить на корню здоровье человека всякими там смолами, ибо даже чья-то лошадь, как слышал однажды от шефа Толян, погибла от капли никотина!
Поздней ночью третьего дня все было готово.
Толян приготовился вершить правосудие.
Постучать, предъявить претензию, высказать про субтильную натуру личности, оскорбиться на закрытую перед носом дверь, влить яичный раствор, нарисовать помадой сердечки, расклеить по подъездам объявления, вернуться домой и лечь спать со спокойной душой.
Чем не программа-минимум?
Но пасаран! – скомандовал себе вооруженный и страшно опасный Толян и шагнул за дверь.
Так, как стучал Толик в ненавистную дверь, стучали, наверное, только во времена лихих бедствий, предупреждая о пожаре или пришествии в город чумы.
Услышав приближающиеся за дверью шаги, он напряг тоненькие волокна всех имеющихся мышц спины, растопырил крылья и расправил грудку.
Дверь неспешно распахнулась.
На пороге стоял человек-гора, человек-амбал, человек-Валуев.
Толян спешно помянул недобрым словом всех матерей, кроме божьей, сглотнул и сдулся. Крылья опали и заструились пОтом меж лопаток. Задуманные фразы о субтильности натуры и порчи имущества лица путем удара в глаз куда-то делись. Хотелось кинуться в ноги и причитать «Батюшка.. Пощадите, не велите сечь, велите миловать…».
– Сударь, – внезапно вырвалось у Толяна, – я сосед ваш, из подъезда рядом, балконы наши в соприкосновении тесном пребывают… Чо хотел сказать-то… Вот, в магазин собрался.. Не принести ль чего вам, по-соседски, по родственному, спичек там или сигареток, может… Чтоб досуг ваш было чем скрасить. Ведь чего хочется мужику после трудового дня.. Пивка с воблой да сигаретку под это дело. Или две…
Мужик стоял молча и сканировал Толяна тяжелым взглядом.
Его глаза опустились к рукам Толяна и там замерли неопределенно. Толян опустил взгляд на свои руки: его пальцы нервно крутили цилиндр губной помады, отчего ее ярко-красная боеголовка совершала призывные действия фрикционного типа.
– Эмммм… – проблеял Толик. –Может, супружнице вашей что прикупить… Чему там женщины радуются… Помадка.. Пяльцы… Колготки Сиси – когда хочешь носи…
– Ты чего реально-то хотел, мужик? – уточнил амбал, – побираешься, что ль?
– Нет! – Толян вдруг покраснел. – Я с челобитной к вам, сударь…. С прошением сердечным, так сказать… Не соблаговолите ли вы, сударь, когда курите, когда предаетесь, образно говоря, радостям земным, так постараться траекторию дыма рассчитать, чтобы она не оказывала смертоносного влияния в сторону моего балкона, кой расположен буквально рядом, рука об руку…бок о бок, то есть…
– Не курить в твою сторону, что ли? – перебил мужик.
– Да… – сдавленно выдавил Толян, опасаясь гнева и порчи локального статуса. – Не гневись, кормилец, мне еще детей растить, – зачем-то добавил он.
– Да не вопрос, сосед! – широко улыбнулся этот кинг-конг и дружески хлопнул Толяна по плечу.
Дверь захлопнулась.
Толян сморгнул.
И всё?
Вот так просто?
А месть? Это блюдо, подаваемое холодным, блюдо, мысли о котором Толян вынашивал, холил-нежил-лелеял? Помада, сердечки, массаж интимных зон жаждущих самок?
От такой невостребованности ему стало обидно. До боли в скулах обидно!
Он развернулся и потопал домой.
Ладно, бормотал Толик себе под нос, ладно-ладно, ясно-понятно, вестимо-несомненно!
В общем, к тому времени, как Толян добрался до своей квартиры, он сформулировал для себя три неоспоримых, греющих душу, истины.
Первая – его, Толяна, фантастическая харизма и интеллект ошеломили и сокрушили самоуверенность и силу громилы.
Вторая, закономерно вытекающая из первой – соседский амбал – трус! В крупногабаритном теле и страхи крупные!
И третья и основная: здоровью Толяна больше ничего не угрожает. Ну, хотя бы в пределах отдельное взятой квартиры.
На этой благостной ноте Толян умиротворенно вздохнул, влез в пижамку и засопел двумя дырочками своей непобедимой вольнолюбивой натуры.