«Вход в усыпальницу — доллар, выход — два…»
19 апреля, 2021 7:10 пп
Мэйдэй
Игорь Бродский поделился
Владимир Рабинович.
Посмотреть трупа.
“Посмотреть трупа, посмотреть трупа! Первый и последний раз в вашем городе. Не пропустите, сегодня в Историческом музее можно посмотреть трупа. Всего десять тысяч юаней — один доллар. Не пропустите!» — кричал на площади пожилой господин в старый милицейский мегафон.
— Ну что, не идут? — спросил у него казак в погонах полковника.
— Не идут, товарищ полковник, — сказал господин с мегафоном.
— Разбираешься в званиях, молодец, сейчас мало кто в этом понимает.
— Я вам больше скажу, — заметил человек с мегафоном, — у вас нагайка неуставная. Должна быть с деревянной ручкой и одной плетенкой, а у вас ручка пластмассовая и три косицы. Эта плетка из садо–мазо шопа.
— Ишь ты, и это знаешь. Давно этого возите? — казак ткнул псевдонагайкой в рекламный плакат, на котором было изображение коротконогого мужчины с лицом похожим на крысиную морду, закрепленный на спине у господина с мегафоном.
— Четвертый год. Всю Речь Посполиту объездили, Киевское Княжество, вот в Ханство собирался, но с визoй задержка.
— А трупа как храните?
— В соответствии с технологией.
— Я почему спрашиваю, может хотите продать?
— Извините, трупа не продается.
— Чего так?
— Не все продается и покупается в нашем мире, гражданин.
Он смерил казака взглядом с головы до ног и заметил:
— Нарушение формы одежды. У вас лампас тройной адидасовский.
— Вот ты востроглазый, все заметишь. Давай знакомиться. Он протянул руку:
— Атаман Рубец.
— Рафаил Аронович, — скромно ответствовал господин с мегафоном. — Кандидат исторических наук.
«Не проходите мимо, сегодня и больше никогда можно посмотреть. Он изменил ход мировой истории. Он умер, но дело его живет в наших сердцах. Посмотреть трупа всего один доллар. Впервые в вашем городе!» — закричал Рафаил Аронович в мегафон в сторону одинокого прохожего. Прохожий ускорил шаг и побежал.
— Сколько ты думаешь собрать сегодня? — спросил казак.
— Не знаю, — сказал Рафаил Аронович. Хорошо, если двадцать придет. Город сонный какой-то. Людей на улицах нет.
— В интернете все сидят, сказал казак. Уже третий год так, с тех пор как этот провод провели, люди перестали из дома выходить. У меня вопрос к тебе. Я извиняюся, конечно…
Услышав это «я извиняюся», Рафаил Аронович быстро ответил: «Да».
— А в смысле веры? – спросил атаман.
— Я агностик, — сказал Рафаил Аронович.
— Агностик это лучше, чем совсем ничего, — сказал казак Рубец. У меня к тебе предложение. Moжем организовать спецпоказ.
— В смысле?
— У нас здесь поселение в двадцати километрах от города. Хотели бы трупа посмотреть.
— Сколько вас?
— Много.
— Триста долларов США и транспорт ваш.
— Абгемахт, — сказал казак, — через полчаса возле музея.
Через полчаса к музею подъехал уазик. За рулем сидел атаман Рубец.
— Поместится, — с сомнением спросил Рафаил Аронович?
— Кто, трупа? — усмехнулся атаман. — Раньше помещался. Это же скорая помощь. Ты, как историк, лучше скажи, он с уазика тогда выступал?
— Точно неизвестно. Есть разные свидетельства.
— А что, фотографий или видео не осталось?
— Фотографирование и видеосъемка были запрещены и интернет тоже. Иначе было нельзя, время такое.
— А что все: трупа, трупа, какое у него настоящее имя?
— Не знаю, — сказал кандидат, вернее, знаю, но не могу сказать.
— Что, зуб давал? – спросил атаман.
Рафаил Аронович утвердительно кивнул головой.
— А говоришь, не знаешь. И ты знаешь, и я знаю, а говорим ‘трупа’. Почему?
— Сакральность, — многозначительно заметил Рафаил Аронович.
— Сахральность–***льность. Ладно, погнали, — сказал атаман Рубец.
Ехали уже час. Атаман достал из бардачка черную повязку и сказал:
— Надень.
— Зачем это? – запротестовал Рафаил Аронович.
— Не обижайся, — сказал Рубец, — это не я придумал. Так надо.
— Рафаил Аронович надел повязку и спросил:
— Долго еще?
— Mинут двадцать.
— Вы же говорили двадцать километров?
— Двадцать по прямой, а по прямой здесь даже пуля не летает. Никогда не знаешь, сколько ехать. Иногда, не спеша, за полчаса добираешься, а иногда…
— Почему так?
— Здесь был город, назывался Москва. Вот сюда они ударили этой тайм-бомбой, п****сы ***вы. Они даже испытать ее толком не успели, сами не знали всех последствий. Да сними ты эту повязку, нахрен. Видишь, справа берег океанский, люди купаются, надписи на каком языке. На беларуском. А неделю тому назад я ехал, здесь никакого моря не было. Была тайга. Сколько, думаешь, до моря ехать? Пять минут. Хуюшки. Нам доехать двух баков не хватит. А ты заметил, что встречных машин нет. Знаешь, почему.
— Нет, не знаю.
— Дороги назад нет, не вернешься.
— А как же я? – спросил Рафаил Аронович.
— А тебе чего беспокоиться. Какая тебе, хрен, разница куда ехать. Если одно место, дай бог, проскочим, знаешь сколько клиентов будет — миллион.
— Откуда столько?
— Все увидишь.
— А сейчас давай надевай повязку обратно.
— Почему?
— Для твоего же блага. Трансфер. Сейчас начнется. Не всякий это выдержит.
— На что это хоть похоже? — спросил Рафаил Аронович дрожащим голосом.
— Типа супер–восемь. Ты, главное, не напрягайся и правильно дыши.
— Ну, как ты там? — спросил Рубец, когда все закончилось.
— Нормалек, — неожиданно для себя ответил мальчишеским голосом Рафаил Аронович.
— По–русски понимаешь и уже хорошо, — сказал Рубец. Смотри, да ты помолодел, а мог бы и постареть. Узнаешь места?
— Москва, Кремль, Красная Площадь, — сказал Рафаил Аронович.
— Вот, что значит историк, профессионал. Только учти, это она самая, Белокаменная, да не совсем. Нельзя вступить в одну и ту же дважды. Ладно, не будем время терять, я поеду к Мавзолею разгружаться, а ты иди на площадь, давай свою рекламу. Только не надо это: «Посмотреть трупа». Здесь тебя не поймут.
— А что говорить? — спросил Рафаил Аронович.
— Говори: «Kрупный общественный и государственный деятель подполковник – Владимир». И не забудь сказать: «Вход в усыпальницу — доллар, выход — два.»
— Это еще зачем?
— Не спрашивай, делай как я сказал.
Мэйдэй
Игорь Бродский поделился
Владимир Рабинович.
Посмотреть трупа.
“Посмотреть трупа, посмотреть трупа! Первый и последний раз в вашем городе. Не пропустите, сегодня в Историческом музее можно посмотреть трупа. Всего десять тысяч юаней — один доллар. Не пропустите!» — кричал на площади пожилой господин в старый милицейский мегафон.
— Ну что, не идут? — спросил у него казак в погонах полковника.
— Не идут, товарищ полковник, — сказал господин с мегафоном.
— Разбираешься в званиях, молодец, сейчас мало кто в этом понимает.
— Я вам больше скажу, — заметил человек с мегафоном, — у вас нагайка неуставная. Должна быть с деревянной ручкой и одной плетенкой, а у вас ручка пластмассовая и три косицы. Эта плетка из садо–мазо шопа.
— Ишь ты, и это знаешь. Давно этого возите? — казак ткнул псевдонагайкой в рекламный плакат, на котором было изображение коротконогого мужчины с лицом похожим на крысиную морду, закрепленный на спине у господина с мегафоном.
— Четвертый год. Всю Речь Посполиту объездили, Киевское Княжество, вот в Ханство собирался, но с визoй задержка.
— А трупа как храните?
— В соответствии с технологией.
— Я почему спрашиваю, может хотите продать?
— Извините, трупа не продается.
— Чего так?
— Не все продается и покупается в нашем мире, гражданин.
Он смерил казака взглядом с головы до ног и заметил:
— Нарушение формы одежды. У вас лампас тройной адидасовский.
— Вот ты востроглазый, все заметишь. Давай знакомиться. Он протянул руку:
— Атаман Рубец.
— Рафаил Аронович, — скромно ответствовал господин с мегафоном. — Кандидат исторических наук.
«Не проходите мимо, сегодня и больше никогда можно посмотреть. Он изменил ход мировой истории. Он умер, но дело его живет в наших сердцах. Посмотреть трупа всего один доллар. Впервые в вашем городе!» — закричал Рафаил Аронович в мегафон в сторону одинокого прохожего. Прохожий ускорил шаг и побежал.
— Сколько ты думаешь собрать сегодня? — спросил казак.
— Не знаю, — сказал Рафаил Аронович. Хорошо, если двадцать придет. Город сонный какой-то. Людей на улицах нет.
— В интернете все сидят, сказал казак. Уже третий год так, с тех пор как этот провод провели, люди перестали из дома выходить. У меня вопрос к тебе. Я извиняюся, конечно…
Услышав это «я извиняюся», Рафаил Аронович быстро ответил: «Да».
— А в смысле веры? – спросил атаман.
— Я агностик, — сказал Рафаил Аронович.
— Агностик это лучше, чем совсем ничего, — сказал казак Рубец. У меня к тебе предложение. Moжем организовать спецпоказ.
— В смысле?
— У нас здесь поселение в двадцати километрах от города. Хотели бы трупа посмотреть.
— Сколько вас?
— Много.
— Триста долларов США и транспорт ваш.
— Абгемахт, — сказал казак, — через полчаса возле музея.
Через полчаса к музею подъехал уазик. За рулем сидел атаман Рубец.
— Поместится, — с сомнением спросил Рафаил Аронович?
— Кто, трупа? — усмехнулся атаман. — Раньше помещался. Это же скорая помощь. Ты, как историк, лучше скажи, он с уазика тогда выступал?
— Точно неизвестно. Есть разные свидетельства.
— А что, фотографий или видео не осталось?
— Фотографирование и видеосъемка были запрещены и интернет тоже. Иначе было нельзя, время такое.
— А что все: трупа, трупа, какое у него настоящее имя?
— Не знаю, — сказал кандидат, вернее, знаю, но не могу сказать.
— Что, зуб давал? – спросил атаман.
Рафаил Аронович утвердительно кивнул головой.
— А говоришь, не знаешь. И ты знаешь, и я знаю, а говорим ‘трупа’. Почему?
— Сакральность, — многозначительно заметил Рафаил Аронович.
— Сахральность–***льность. Ладно, погнали, — сказал атаман Рубец.
Ехали уже час. Атаман достал из бардачка черную повязку и сказал:
— Надень.
— Зачем это? – запротестовал Рафаил Аронович.
— Не обижайся, — сказал Рубец, — это не я придумал. Так надо.
— Рафаил Аронович надел повязку и спросил:
— Долго еще?
— Mинут двадцать.
— Вы же говорили двадцать километров?
— Двадцать по прямой, а по прямой здесь даже пуля не летает. Никогда не знаешь, сколько ехать. Иногда, не спеша, за полчаса добираешься, а иногда…
— Почему так?
— Здесь был город, назывался Москва. Вот сюда они ударили этой тайм-бомбой, п****сы ***вы. Они даже испытать ее толком не успели, сами не знали всех последствий. Да сними ты эту повязку, нахрен. Видишь, справа берег океанский, люди купаются, надписи на каком языке. На беларуском. А неделю тому назад я ехал, здесь никакого моря не было. Была тайга. Сколько, думаешь, до моря ехать? Пять минут. Хуюшки. Нам доехать двух баков не хватит. А ты заметил, что встречных машин нет. Знаешь, почему.
— Нет, не знаю.
— Дороги назад нет, не вернешься.
— А как же я? – спросил Рафаил Аронович.
— А тебе чего беспокоиться. Какая тебе, хрен, разница куда ехать. Если одно место, дай бог, проскочим, знаешь сколько клиентов будет — миллион.
— Откуда столько?
— Все увидишь.
— А сейчас давай надевай повязку обратно.
— Почему?
— Для твоего же блага. Трансфер. Сейчас начнется. Не всякий это выдержит.
— На что это хоть похоже? — спросил Рафаил Аронович дрожащим голосом.
— Типа супер–восемь. Ты, главное, не напрягайся и правильно дыши.
— Ну, как ты там? — спросил Рубец, когда все закончилось.
— Нормалек, — неожиданно для себя ответил мальчишеским голосом Рафаил Аронович.
— По–русски понимаешь и уже хорошо, — сказал Рубец. Смотри, да ты помолодел, а мог бы и постареть. Узнаешь места?
— Москва, Кремль, Красная Площадь, — сказал Рафаил Аронович.
— Вот, что значит историк, профессионал. Только учти, это она самая, Белокаменная, да не совсем. Нельзя вступить в одну и ту же дважды. Ладно, не будем время терять, я поеду к Мавзолею разгружаться, а ты иди на площадь, давай свою рекламу. Только не надо это: «Посмотреть трупа». Здесь тебя не поймут.
— А что говорить? — спросил Рафаил Аронович.
— Говори: «Kрупный общественный и государственный деятель подполковник – Владимир». И не забудь сказать: «Вход в усыпальницу — доллар, выход — два.»
— Это еще зачем?
— Не спрашивай, делай как я сказал.