Вьетнамки: иногда они возвращаются
16 мая, 2021 7:25 пп
Ольга Роева
Ольга Благодарская:
Однажды мы с мамой отдыхали на море и от нее в первый же день сбежали любимые вьетнамки. Это испортило поездку всем — мы шныряли по берегу, подозрительно вглядываясь в чужие ноги.«Просто так они не могли потеряться, смотри внимательнее». Один вьетнамок мы все же нашли, он спал под лежаком. Второй — унесло море.
Разозлившись на море, мама выбросила в него и первый вьетнамок — пусть море наконец подавится, если жить не может без чужих тапочек.
На следующий день точно к нашему полотенцу приплыл левый. Мама снова его с остервенением выбросила, как бы не желая идти на жалкие уступки, предложенные морем. Вьетнамок все приплывал и приплывал. Этот вьетнамок ежедневно нервировал мать. Все могло закончиться сумасшедшим домом, но в какое-то очередное кошмарное утро мама взяла себя в руки, набралась сил, встала и все-таки дошла по жаре до мусорного бака. Мы похоронили этот вьетнамок со шкуркой от бананов и кукурузным початком.
Прошло 20 лет. Точно как этот вьетнамок ко мне стали приплывать мужчины из прошлого. Ты их откидываешь — они снова. Ты их еще дальше — они еще ближе. Кажется, что такие мужчины действительно разлагаются в твоём океане годами. Думаю, в жизни каждой есть такие мужчины, которых к тебе по какой-то причине прибивает намертво. Годы идут, они забывают что натворили, и прокрадываются к тебе снова, как бы сбривая фашистские усы и выдавая себя за совершенно хороших мирных людей.
Из таких за мной бегает один несостоявшийся писатель. Мы расстались очень давно и очень резко. На половине дома 11 на старом Арбате. Было и так уже трудно идти вместе, а тут к нам пристала женщина. Она шла сзади и умоляла купить её розы. «Купите любимой девушке цветы, купите любимой девушке цветы» — уговаривала она писателя. Чем больше она за нами шла, тем унизительней и кошмарней становилась моя жизнь без этих вот роз. Писатель стал идти быстрее. Давая понять, что обращаются не к нему. Что он идет сам по себе, и у него нет никакой любимой девушки. Чтобы оторваться и не покупать розу, ему в какой то момент пришлось бросить мою руку и перейти на легкий бег. Женщина дернулась и настигла нас уже спереди. Одна роза из корзины зацепилась за мою сумку и так в ней и осталась. Я улыбнулась — мне показалось это хорошим знаком. Но писатель сообщил, что любовь не измеряется розами, и прижав кошелечек для мелочи к сердцу, стал с осуждением смотреть на меня. Как будто мы с женщиной были в сговоре и собирались его ограбить. Закончилось тем, что я сама купила себе эту вонючую розу и ушла в закат. Ни разу не обернувшись, чем очень горжусь.
Прошли годы. Я вышла замуж. Но писателю казалось, что и замуж я вышла из-за него. Пощекотать ему нервы. На первых порах он присылал мне какие-то доклады с цитатами из моих же сообщений, якобы доказывающие, что вот же, я же сама говорила, моей же рукой тут поставлено красное сердечко. Против него же не попрешь?
Короче, на том хлипком основании, что как-то раз, тоскливым вечером, он уговорил меня покориться природе в шикарной квартире с центральным отоплением, он требовал вечной взаимности. Ему казалось, что ему как первооткрывателю моей золотой горы, полагаются какие-то проценты. Хотя бы что-то. Я не отвечала. Тогда он поменял тактику. Аккуратно на день рождения приходили длинные и цветистые поздравления. Уже без намеков, с коротким словом «скучаю». Это выводило меня ещё больше. Как подкупающая ласка живодера, который хочет отнять собаку у хозяина и хитростью заманить к себе. Тоже не отвечала.
Теперь вот я разошлась с мужем и он слетелся на меня с новой силой. Я даже не могу передать то сладкое чувство, с которым я проделываю самую жестокую вещь. Я удаляю эти сообщения, не читая. Не давая этой квантовой возможности на секс никакого шанса. Наверное, он так и не понял, почему. А вот почему.
Мне было 25 и я зачем-то уволилась со своей любимой работы. После очередного собеседования меня пригласили на подмосковный канал делать утреннее шоу. В то время я ещё не слыла красавицей — ничего не предвещало беды. Со своими начитанными 75 килограммами и губами честной женщины, я спокойно вошла в кабинет к одному из главных редакторов. На мою беду, он оказался очень маленьким. Очень короткий, приземистый человечек. Такие, как правило видя огромную меня, всегда просятся на ручки.
В общем, моя коровья красота пленила редактора. Он стал приударивать за мной. Я была на испытательном сроке и не понимала, как из этого вырулить. Я-то считаю, что я не отвечала ему взаимностью. А просто иногда ела за чужой счет. Наверное, у редактора есть свои причины думать по-другому.
Закончилось всё не очень хорошо. Однажды ночью мне позвонил продюсер и сказал, что надо срочно приехать по такому- то адресу. Случилось ДТП, камера уже там. В 3 часа ночи я оказалась где-то в Ясенево, у какого-то хореографического училища. На лавочке во дворе сидел пьяненький главный редактор с горшком цветов. Хохоча он рассказывал, что на этой лавочке когда-то его бросила жена, и вот он сильно извиняется, он сейчас с в таком состоянии, так некрасиво выманил меня из дома. Но может, я соглашусь ему как-то помочь и пережить с ним хотя бы одну кошмарную ночь. Мы поскандалили и на следующий день он вызвал меня к себе. На лице был траур. Прокашливая слова в миниатюрный кулачок, он объяснял, как устроена эта жизнь. Что это телевидение и мало кому здесь дают испытательный срок. Фраза звучала так:
— Вы для меня так и не раскрылись… к сожалению. Если так пойдет и дальше, нам придется расстаться.
И как обычно делают главные редакторы, он с надеждой уткнулся в свой пустой стол. Может быть он ждал, что я на этот стол вскочу и как то наконец раскроюсь. Или уйду под стол и там для него раскроюсь. Я же по своей тупости продолжала сидеть, чем обижала редактора еще больше. Меня попросили.
В тот же вечер я пришла к своему писателю и с ужасом все это пересказала. Со мной такого никогда не случалось, и я пыталась разобраться, правильно ли я все поняла. И что мне в конце концов делать. Денег у меня совсем не было и я очень ждала того 20-го, зарплатного числа. Прибавлю честно, чего мне хотелось на самом деле. Мне хотелось, чтобы писатель пошел со мной на работу и набил морду редактору. А потом, может быть, и героически женился на мне, навсегда загородив меня собой от таких случаев.
— Ну, надеюсь, это никак не помешает нашим встречам?
Не дождавшись ответа ( что тут ответишь), он ещё некоторое время продолжал про наше с ним длинное будущее. Сонечка и Лиза, вторую надо рожать через год после первой, иначе не будут дружить. И наверно думал, что я в этот момент пускаю слезу исключительно от счастья. Кажется, я даже треснула его коленом от счастья.
Так вот, ни до, ни после, и ни к кому я не чувствовала такого живого омерзения и брезгливости. Как только он бросил ту фразу, он сразу превратился в сообщника другого негодяя. Бросилось в глаза и его лицо, бородавочное от грязи, и горб живота ( вечно вздутое от нездоровья нечто), и не возвращенная сдача с моих 5 тысяч, на которые еще жить неделю. И я даже с каким то удивлением посмотрела на это жалкое старое существо, которое чуть не втащило меня в свой уродливый мир. В мир, который «ну так вот устроен, что я могу сделать».
Сейчас мне 30. С ума сойти! Ведь я могла бы быть моей дочерью. И если сама по себе я незлопамятна и добра, то как мать я очень категорична. Я вынуждена скидывать таких негодяев с лестницы. Каждое сообщение, брошенное мне с надеждой, на правах старого друга, заставляет меня корчиться и снова что-то вспоминать. Хотя, местами было смешно, конечно.
Тогда я ушла разом и с работы, и с писателя. Еще долго писала про него злые тексты и все спрашивали «как же можно?», «за что?». А вот за то. Каждый раз, получая сообщения, я действительно складываю ручки и молюсь, что всё в моей жизни вышло стерильно и правильно. Мне кажется, у меня даже кожа хорошая именно поэтому. И жизнь потом, как и предсказывали коучи на ютьюбе, всё вернула: и розы, и работу, на которой не надо как-то особенно раскрываться.
Ей-богу, посмотришь на этот парад мудаков из прошлого и думаешь, не вернуться ли к мужу. В принципе, хороший же человек.
Ольга Роева
Ольга Благодарская:
Однажды мы с мамой отдыхали на море и от нее в первый же день сбежали любимые вьетнамки. Это испортило поездку всем — мы шныряли по берегу, подозрительно вглядываясь в чужие ноги.«Просто так они не могли потеряться, смотри внимательнее». Один вьетнамок мы все же нашли, он спал под лежаком. Второй — унесло море.
Разозлившись на море, мама выбросила в него и первый вьетнамок — пусть море наконец подавится, если жить не может без чужих тапочек.
На следующий день точно к нашему полотенцу приплыл левый. Мама снова его с остервенением выбросила, как бы не желая идти на жалкие уступки, предложенные морем. Вьетнамок все приплывал и приплывал. Этот вьетнамок ежедневно нервировал мать. Все могло закончиться сумасшедшим домом, но в какое-то очередное кошмарное утро мама взяла себя в руки, набралась сил, встала и все-таки дошла по жаре до мусорного бака. Мы похоронили этот вьетнамок со шкуркой от бананов и кукурузным початком.
Прошло 20 лет. Точно как этот вьетнамок ко мне стали приплывать мужчины из прошлого. Ты их откидываешь — они снова. Ты их еще дальше — они еще ближе. Кажется, что такие мужчины действительно разлагаются в твоём океане годами. Думаю, в жизни каждой есть такие мужчины, которых к тебе по какой-то причине прибивает намертво. Годы идут, они забывают что натворили, и прокрадываются к тебе снова, как бы сбривая фашистские усы и выдавая себя за совершенно хороших мирных людей.
Из таких за мной бегает один несостоявшийся писатель. Мы расстались очень давно и очень резко. На половине дома 11 на старом Арбате. Было и так уже трудно идти вместе, а тут к нам пристала женщина. Она шла сзади и умоляла купить её розы. «Купите любимой девушке цветы, купите любимой девушке цветы» — уговаривала она писателя. Чем больше она за нами шла, тем унизительней и кошмарней становилась моя жизнь без этих вот роз. Писатель стал идти быстрее. Давая понять, что обращаются не к нему. Что он идет сам по себе, и у него нет никакой любимой девушки. Чтобы оторваться и не покупать розу, ему в какой то момент пришлось бросить мою руку и перейти на легкий бег. Женщина дернулась и настигла нас уже спереди. Одна роза из корзины зацепилась за мою сумку и так в ней и осталась. Я улыбнулась — мне показалось это хорошим знаком. Но писатель сообщил, что любовь не измеряется розами, и прижав кошелечек для мелочи к сердцу, стал с осуждением смотреть на меня. Как будто мы с женщиной были в сговоре и собирались его ограбить. Закончилось тем, что я сама купила себе эту вонючую розу и ушла в закат. Ни разу не обернувшись, чем очень горжусь.
Прошли годы. Я вышла замуж. Но писателю казалось, что и замуж я вышла из-за него. Пощекотать ему нервы. На первых порах он присылал мне какие-то доклады с цитатами из моих же сообщений, якобы доказывающие, что вот же, я же сама говорила, моей же рукой тут поставлено красное сердечко. Против него же не попрешь?
Короче, на том хлипком основании, что как-то раз, тоскливым вечером, он уговорил меня покориться природе в шикарной квартире с центральным отоплением, он требовал вечной взаимности. Ему казалось, что ему как первооткрывателю моей золотой горы, полагаются какие-то проценты. Хотя бы что-то. Я не отвечала. Тогда он поменял тактику. Аккуратно на день рождения приходили длинные и цветистые поздравления. Уже без намеков, с коротким словом «скучаю». Это выводило меня ещё больше. Как подкупающая ласка живодера, который хочет отнять собаку у хозяина и хитростью заманить к себе. Тоже не отвечала.
Теперь вот я разошлась с мужем и он слетелся на меня с новой силой. Я даже не могу передать то сладкое чувство, с которым я проделываю самую жестокую вещь. Я удаляю эти сообщения, не читая. Не давая этой квантовой возможности на секс никакого шанса. Наверное, он так и не понял, почему. А вот почему.
Мне было 25 и я зачем-то уволилась со своей любимой работы. После очередного собеседования меня пригласили на подмосковный канал делать утреннее шоу. В то время я ещё не слыла красавицей — ничего не предвещало беды. Со своими начитанными 75 килограммами и губами честной женщины, я спокойно вошла в кабинет к одному из главных редакторов. На мою беду, он оказался очень маленьким. Очень короткий, приземистый человечек. Такие, как правило видя огромную меня, всегда просятся на ручки.
В общем, моя коровья красота пленила редактора. Он стал приударивать за мной. Я была на испытательном сроке и не понимала, как из этого вырулить. Я-то считаю, что я не отвечала ему взаимностью. А просто иногда ела за чужой счет. Наверное, у редактора есть свои причины думать по-другому.
Закончилось всё не очень хорошо. Однажды ночью мне позвонил продюсер и сказал, что надо срочно приехать по такому- то адресу. Случилось ДТП, камера уже там. В 3 часа ночи я оказалась где-то в Ясенево, у какого-то хореографического училища. На лавочке во дворе сидел пьяненький главный редактор с горшком цветов. Хохоча он рассказывал, что на этой лавочке когда-то его бросила жена, и вот он сильно извиняется, он сейчас с в таком состоянии, так некрасиво выманил меня из дома. Но может, я соглашусь ему как-то помочь и пережить с ним хотя бы одну кошмарную ночь. Мы поскандалили и на следующий день он вызвал меня к себе. На лице был траур. Прокашливая слова в миниатюрный кулачок, он объяснял, как устроена эта жизнь. Что это телевидение и мало кому здесь дают испытательный срок. Фраза звучала так:
— Вы для меня так и не раскрылись… к сожалению. Если так пойдет и дальше, нам придется расстаться.
И как обычно делают главные редакторы, он с надеждой уткнулся в свой пустой стол. Может быть он ждал, что я на этот стол вскочу и как то наконец раскроюсь. Или уйду под стол и там для него раскроюсь. Я же по своей тупости продолжала сидеть, чем обижала редактора еще больше. Меня попросили.
В тот же вечер я пришла к своему писателю и с ужасом все это пересказала. Со мной такого никогда не случалось, и я пыталась разобраться, правильно ли я все поняла. И что мне в конце концов делать. Денег у меня совсем не было и я очень ждала того 20-го, зарплатного числа. Прибавлю честно, чего мне хотелось на самом деле. Мне хотелось, чтобы писатель пошел со мной на работу и набил морду редактору. А потом, может быть, и героически женился на мне, навсегда загородив меня собой от таких случаев.
— Ну, надеюсь, это никак не помешает нашим встречам?
Не дождавшись ответа ( что тут ответишь), он ещё некоторое время продолжал про наше с ним длинное будущее. Сонечка и Лиза, вторую надо рожать через год после первой, иначе не будут дружить. И наверно думал, что я в этот момент пускаю слезу исключительно от счастья. Кажется, я даже треснула его коленом от счастья.
Так вот, ни до, ни после, и ни к кому я не чувствовала такого живого омерзения и брезгливости. Как только он бросил ту фразу, он сразу превратился в сообщника другого негодяя. Бросилось в глаза и его лицо, бородавочное от грязи, и горб живота ( вечно вздутое от нездоровья нечто), и не возвращенная сдача с моих 5 тысяч, на которые еще жить неделю. И я даже с каким то удивлением посмотрела на это жалкое старое существо, которое чуть не втащило меня в свой уродливый мир. В мир, который «ну так вот устроен, что я могу сделать».
Сейчас мне 30. С ума сойти! Ведь я могла бы быть моей дочерью. И если сама по себе я незлопамятна и добра, то как мать я очень категорична. Я вынуждена скидывать таких негодяев с лестницы. Каждое сообщение, брошенное мне с надеждой, на правах старого друга, заставляет меня корчиться и снова что-то вспоминать. Хотя, местами было смешно, конечно.
Тогда я ушла разом и с работы, и с писателя. Еще долго писала про него злые тексты и все спрашивали «как же можно?», «за что?». А вот за то. Каждый раз, получая сообщения, я действительно складываю ручки и молюсь, что всё в моей жизни вышло стерильно и правильно. Мне кажется, у меня даже кожа хорошая именно поэтому. И жизнь потом, как и предсказывали коучи на ютьюбе, всё вернула: и розы, и работу, на которой не надо как-то особенно раскрываться.
Ей-богу, посмотришь на этот парад мудаков из прошлого и думаешь, не вернуться ли к мужу. В принципе, хороший же человек.