«В нашей стране не знаешь, в какую сторону бежать сегодня, а в какую завтра…»
5 декабря, 2022 12:19 пп
Мэйдэй
Isaak Bromberg с Хайме Боргес:
Я НА РАССВЕТЕ УЙДУ С ОТРЯДОМ ЗЕЛЕНОГОРСКИХ ПАРТИЗАН
Глава 7. Товарищ Пассионарио
(глава 6 здесь)
Это был миловидный паренек лет двадцати с небольшим, маленький и хрупкий, как девушка. Он сидел на стуле не по-людски — устроившись на спинке, как птица на жердочке, и было непонятно, как он не падает. Смуглый, большеглазый и круглолицый, он с такой радостной улыбкой взирал на собравшихся, что поневоле хотелось улыбнуться в ответ.
Серхио изучал его недоверчивым взглядом. Знаменитый вождь, любимец партии и глава отдела пропаганды должен был, по его представлению, выглядеть иначе. Во-первых, этот был непростительно молод. Стареющий Торо или седой наставник, всюду сопровождавший юного товарища Пассионарию, куда больше подходили для этой роли. Во-вторых, паренек выглядел вопиюще несолидно. Он, казалось, в любую минуту готов был рассмеяться или заговорщицки подмигнуть Серхио, как равный равному.
В детстве вопрос, каким должен быть настоящий вождь, не вызывал сомнений. Куда бы ни пошел, наш герой натыкался на портрет скромного и мудрого главы государства, репродукцию со знаменитой картины. Тот сидел за массивным столом и что-то писал при свете лампы. Было ясно, что он пишет что-то необычайно важное, что простым смертным знать не положено, и пока он так сидит, создавая этот исторический документ, все идет как надо и можно спокойно заниматься своим делом.
Но тут, будто прочтя его мысли, товарищ Пассионарио легко спрыгнул со стула и поднял руку в знак того, что хочет говорить.
Общее собрание притихло.
— Товарищи, — начал паренек негромким и неожиданно низким голосом, — я благодарю вас за то, что собрались под знамена нашей партии. Вы знаете, сейчас нелегкие времена. В нашей стране не знаешь, в какую сторону бежать сегодня, а в какую завтра, просто чтобы уцелеть. У каждого из вас есть друг, попавший в тюрьму, или родственник, бежавший за границу, или одноклассник, пошедший на службу новому правительству, или просто сосед по дому, который не решается при встрече поднять глаза и перекинуться с вами парой слов, потому что боится, что вы донесете.
По толпе прошел негромкий гул. Ничего нового сказано не было, но раньше эти люди негодовали, проклинали и жаловались друг другу, а сейчас один говорил за всех, и каждый слушатель чувствовал, будто оратор обращается именно к нему. Низкий, протяжный голос возвысился над толпой, и с каждым его словом с души Серхио как будто откалывалась по кускам ледяная корка, сковавшая ее давным-давно, и он наконец вздохнул, расправив легкие. Мир в его голове со щелчком встал на место, как вправленный сустав в сумку, как патрон в ствол. Впервые за много лет по щекам потекли слезы.
Толпа вокруг него задышала, как единый организм. Кто-то кричал, кто-то всхлипывал, кто-то, воздев руку, потрясал оружием. Рядом с ним, не стесняясь слез, плакал благообразный седобородый старик в крестьянской одежде.
Наконец миновали все беды, и он понял, что так себя чувствовать — это и есть нормальная жизнь, и теперь так будет всегда. Он тоже закричал от радости, дав волю своим новым, расправленным легким, и ему показалось, что он летит.
А потом стало темно.
Очнулся он, лежа на земле. Его били по щекам. Серхио вяло застонал в знак протеста и открыл глаза. Над ним склонился красный и сердитый Торо.
— Наконец-то, — буркнул он, — все, парни, расходитесь, цирк окончен.
Их окружали товарищи по партии. Подошел Эспада.
— Давай помогу, — сказал он и вместе с Торо поднял Серхио на ноги, — идти можешь?
Парень молча кивнул. Они побрели к своей хижине. Торо сокрушенно мотал головой.
— К демонам все, должен же я был догадаться, что тебе нельзя его слушать, — бормотал он, пресекая слабые попытки протестовать, — теперь понимаешь, почему у нас столько сторонников в стране и откуда берутся спонсоры?
Эспада невесело усмехнулся.
— А куда денешься. Политика. Или мы их, или…
— Падре, ну что вы такое говорите, — выдохнул Серхио. — Вы же видите, его все, все понимают, рядом со мной стоял простой крестьянин, тот прямо плакал как ребенок…
— Это который, старик, что ли? — хмыкнул Торо, наконец остановившись. — Он же и есть старший у тех воров, от которых я тебе наказывал держаться подальше. Черт бы побрал эти собрания, все после них как пьяные. Что значит природный эмпат, да еще и маг впридачу…
_________
продолжение следует
Мэйдэй
Isaak Bromberg с Хайме Боргес:
Я НА РАССВЕТЕ УЙДУ С ОТРЯДОМ ЗЕЛЕНОГОРСКИХ ПАРТИЗАН
Глава 7. Товарищ Пассионарио
(глава 6 здесь)
Это был миловидный паренек лет двадцати с небольшим, маленький и хрупкий, как девушка. Он сидел на стуле не по-людски — устроившись на спинке, как птица на жердочке, и было непонятно, как он не падает. Смуглый, большеглазый и круглолицый, он с такой радостной улыбкой взирал на собравшихся, что поневоле хотелось улыбнуться в ответ.
Серхио изучал его недоверчивым взглядом. Знаменитый вождь, любимец партии и глава отдела пропаганды должен был, по его представлению, выглядеть иначе. Во-первых, этот был непростительно молод. Стареющий Торо или седой наставник, всюду сопровождавший юного товарища Пассионарию, куда больше подходили для этой роли. Во-вторых, паренек выглядел вопиюще несолидно. Он, казалось, в любую минуту готов был рассмеяться или заговорщицки подмигнуть Серхио, как равный равному.
В детстве вопрос, каким должен быть настоящий вождь, не вызывал сомнений. Куда бы ни пошел, наш герой натыкался на портрет скромного и мудрого главы государства, репродукцию со знаменитой картины. Тот сидел за массивным столом и что-то писал при свете лампы. Было ясно, что он пишет что-то необычайно важное, что простым смертным знать не положено, и пока он так сидит, создавая этот исторический документ, все идет как надо и можно спокойно заниматься своим делом.
Но тут, будто прочтя его мысли, товарищ Пассионарио легко спрыгнул со стула и поднял руку в знак того, что хочет говорить.
Общее собрание притихло.
— Товарищи, — начал паренек негромким и неожиданно низким голосом, — я благодарю вас за то, что собрались под знамена нашей партии. Вы знаете, сейчас нелегкие времена. В нашей стране не знаешь, в какую сторону бежать сегодня, а в какую завтра, просто чтобы уцелеть. У каждого из вас есть друг, попавший в тюрьму, или родственник, бежавший за границу, или одноклассник, пошедший на службу новому правительству, или просто сосед по дому, который не решается при встрече поднять глаза и перекинуться с вами парой слов, потому что боится, что вы донесете.
По толпе прошел негромкий гул. Ничего нового сказано не было, но раньше эти люди негодовали, проклинали и жаловались друг другу, а сейчас один говорил за всех, и каждый слушатель чувствовал, будто оратор обращается именно к нему. Низкий, протяжный голос возвысился над толпой, и с каждым его словом с души Серхио как будто откалывалась по кускам ледяная корка, сковавшая ее давным-давно, и он наконец вздохнул, расправив легкие. Мир в его голове со щелчком встал на место, как вправленный сустав в сумку, как патрон в ствол. Впервые за много лет по щекам потекли слезы.
Толпа вокруг него задышала, как единый организм. Кто-то кричал, кто-то всхлипывал, кто-то, воздев руку, потрясал оружием. Рядом с ним, не стесняясь слез, плакал благообразный седобородый старик в крестьянской одежде.
Наконец миновали все беды, и он понял, что так себя чувствовать — это и есть нормальная жизнь, и теперь так будет всегда. Он тоже закричал от радости, дав волю своим новым, расправленным легким, и ему показалось, что он летит.
А потом стало темно.
Очнулся он, лежа на земле. Его били по щекам. Серхио вяло застонал в знак протеста и открыл глаза. Над ним склонился красный и сердитый Торо.
— Наконец-то, — буркнул он, — все, парни, расходитесь, цирк окончен.
Их окружали товарищи по партии. Подошел Эспада.
— Давай помогу, — сказал он и вместе с Торо поднял Серхио на ноги, — идти можешь?
Парень молча кивнул. Они побрели к своей хижине. Торо сокрушенно мотал головой.
— К демонам все, должен же я был догадаться, что тебе нельзя его слушать, — бормотал он, пресекая слабые попытки протестовать, — теперь понимаешь, почему у нас столько сторонников в стране и откуда берутся спонсоры?
Эспада невесело усмехнулся.
— А куда денешься. Политика. Или мы их, или…
— Падре, ну что вы такое говорите, — выдохнул Серхио. — Вы же видите, его все, все понимают, рядом со мной стоял простой крестьянин, тот прямо плакал как ребенок…
— Это который, старик, что ли? — хмыкнул Торо, наконец остановившись. — Он же и есть старший у тех воров, от которых я тебе наказывал держаться подальше. Черт бы побрал эти собрания, все после них как пьяные. Что значит природный эмпат, да еще и маг впридачу…
_________
продолжение следует