«В этот момент истребитель вернулся…»
12 марта, 2022 6:34 пп
Мэйдэй
Из сети
Онлайн-знакомая выбралась живой из Ирпени:
«Хочу рассказать, как я провела последние две недели.
Это было 5-е марта, девятый день русского мира в моей стране и в моем любимом городе Ирпене. С 24-го числа шли бои в Гостомеле и в Буче, всего нескольких километрах от нас. Периодически снаряды долетали и до Ирпеня. Мы прятались в ванной большую часть времени, там была хоть какая-то иллюзия безопасности.
Власти города объявили эвакуацию женщин и детей по железной дороге на десять утра. До Ирпенского вокзала нам идти пешком примерно полчаса, транспорт, естественно, не ходит, машины у нас нет. В мирное время это приятная прогулка, под обстрелами же решиться на нее было тяжело. Накануне мы с мужем собрали в рюкзаки документы, жёсткие диски с работой (он иллюстратор, я графический дизайнер), аптечку, немного еды, по паре белья и немного вещей нашей дочки Оли, ей 6 лет. Отдельно упаковали мне, отдельно мужу, потому что не знали, будем мы вместе, или придется разделиться, вероятно, ему вообще пришлось бы вернуться. К тому моменту я больше недели почти ничего не ела, только пила воду. Еды у нас было валом, но постоянно тошнило, и заставить себя съесть хоть что-нибудь было сложно.
Мы встали в шесть утра, оделись, отключили газ, воду, закрыли обе двери и вышли из квартиры, как только в 7-00 закончился комендантский час.
У нас квадратный двор, который образуют четыре одинаковых дома, наш самый дальний. Как только мы дошли до противоположного края двора, низко над нами с оглушительным ревом пролетел истребитель. Мы бросились по лестнице в полуподвальный цоколь соседнего дома. Описать ужас от пролетающего прямо над головой истребителя словами невозможно. Несколькими днями раньше один такой разбомбил дом на другой стороне Ирпеня.
Когда звук затих, мы быстро пошли в сторону вокзала. Через дорогу у нас баптистская церковь, и возле нее оказалась целая толпа народа, много машин. В этот момент истребитель вернулся, теперь их было два. Люди бросились врассыпную, пытаясь укрыться под стенами дома, за забором или за машинами. Мы прятались за машиной, но в этот раз я смогла рассмотреть истребители, они выпускали снаряды, похожие на короткие огненные стрелы.
Ворота церкви были закрыты, сотрудник за забором говорил, что в их бомбоубежище больше нет места, а эвакуация начнется позже. Там дежурили полицейские, я спросила у одного из них, будет ли эвакуация с вокзала. Он ответил, что вроде будет, но до вокзала надо идти пешком. Он достал из своей сумки несколько протеиновых батончиков и дал Оле, спасибо ему за доброту!
Потом он подошёл к сотруднику церкви и сказал ему открыть ворота и впустить людей, чтобы всех прямо здесь не накрыло авиаударом. Ворота открыли, и мы вместе с другими людьми зашли в церковь.
В цоколе там было обустроено большое бомбоубежище, где с самого начала жили около 200 людей, в том числе много детей. Нас пустили только в предбанник, где объявили, что скоро здесь будут автобусы для эвакуации женщин и детей до Романовского моста. Мост разрушен, но обломки упали в реку Ирпень, и по этим обломкам можно перейти на другую сторону реки. Там автобусы от церкви будут вывозить людей то ли в Белую Церковь, то ли в Винницу, а дальше сами кто куда своим ходом.
Мы решили, что лучше ждать эвакуацию здесь, чем идти на вокзал. Ещё до прибытия автобусов там стояло много машин, многие водители стали звать людей, чтобы подвезти до моста сразу, а не ждать автобусов. Мы с Олей сели в одну из таких машин на заднее сидение, рядом сели ещё две мамы с детьми, водитель был очень пожилой мужчина, на переднем сидении была его жена. Я не знаю их имен, они нам очень помогли, от всей души их благодарю и надеюсь, что они выбрались и сейчас в безопасности. Мужчин не брали, и мы с мужем договорились, что он идёт к мосту пешком — идти там минут двадцать, ближе, чем к вокзалу. Пока мы ехали, то видели много людей, которые шли к мосту пешком.
Город Ирпень находится между двумя извилистыми реками — речкой Ирпень и речкой Буча. Речка Ирпень отделяет весь этот регион от Киева, а сам город Ирпень называют островом — потому что попасть туда можно почти только по многочисленным мостам.
На этот момент были взорваны все мосты, кроме железнодорожного. Окрестные городки — Гостомель, Бучу, Ворзель — уже неделю ровняли с землей, но мы думали, что мы на острове, и танки освободителей не смогут к нам дойти. Но 3 и 4 марта они начали обстреливать жилые дома на окраинах Ирпеня с другого берега реки Бучи, а потом смогли найти дорогу к нам. На Киев оттуда не пройти, но к нам можно. Когда я об этом услышала, то поняла, что надо бежать.
Романовский мост взорвали первым, ещё утром 25-го февраля. Огромная бетонная секция упала в речку, образовав пешую переправу.
Мы с Олей вышли из машины и отправились к переправе вместе с другими людьми. Там стоял блокпост ВСУ, женщин и детей пропускали сразу, у мужчин проверяли документы. В тот момент людей там было не очень много. На той стороне переправы был когда-то мажорный, а сейчас полуразрушенный офис нашего застройщика, год назад построенный супермаркет Фора с выбитыми стеклами, памятник неизвестному солдату ВОВ, православная церковь и частные дома, блокпосты ВСУ, дальше начинался лес и трасса на Киев с велосипедной дорожкой, куда мы и направились.
Когда мы проходили мимо церкви, нас начали обстреливать. Начали обстреливать беженцев с детьми. Я видела, как метрах в двадцати от нас в землю врезался снаряд, подняв фонтан земли.
Мы с Олей упали на землю под забор церкви, другие люди тоже. Оля кричала, я пыталась ее успокоить. Девушка рядом со мной закричала «Бонечка!» — у нее при падении разбилась переноска, оттуда выскочил перепуганный черный котик и метнулся вдоль забора, потом в обратную сторону. Я схватила его за спинку, чтобы он не убежал дальше, а потом до него дотянулась и хозяйка.
Обстрел прекратился, но мы всё там лежали, боялись вставать. Мимо нас прошли другие люди, кто-то сказал — не надо лежать, вставайте и бегите.
Мы так и сделали, быстро пошли в сторону велосипедной дорожки. Я человек совсем не религиозный, но я шла и повторяла вслух одно и то же: «Господи, пожалуйста, помоги нам выбраться». По дороге солдат ВСУ сказал мне, что если ещё будут обстреливать, то бежать в лес и падать на землю.
Мы немного прошли вдоль трассы, там было много людей и машин, но никто не знал про автобусы от церкви. Водитель одной машины предложил нам подвезти до Киева, но я отказалась, было страшно садиться неизвестно к кому в машину. Потом мы увидели пустую маршрутку, которая подъехала со стороны Киева, развернулась и открыла двери. К ней сразу стали стекаться люди, и мы тоже пошли туда. Я спросила, куда он едет — на Киевский вокзал, как раз то, что нам и надо. Я взяла Олю на руки, чтобы занимать одно место, и мы стали ждать, пока маршрутка соберёт ещё пассажиров. Дозвониться мужу не получалось, он не снимал трубку. Сложно сказать, сколько мы ждали, в маршрутке постепенно заняли большую часть и стоячих мест, люди начали торопить водителя. Он завелся и начал ехать, и тут я увидела на велосипедной дорожке мужа, мы с Олей начали кричать «Стойте, стойте, заберите ещё нашего папу!», и вся маршрутка тоже начала кричать вместе с нами. Водитель остановился и подобрал мужа, и мы поехали в Киев. По дороге маршрутка подбирала всех, кто голосовал. По дороге шли люди, но не очень много, было только 9 утра.
В Киеве мы будто попали в другой мир, было тихо, спокойно, люди на улицах. Благополучно доехали до вокзала, там сели на поезд до Львова. Спасибо огромное водителю нашей маршрутки и другим таким же водителям, что они помогли нам! Люди добровольно и бесплатно приехали помочь другим людям, которые попали в беду, не побоялись обстрелов.
Уже в поезде я прочитала, что эвакуация с Ирпенского вокзала, куда мы направлялись изначально, не состоялась — снаряд повредил железнодорожное полотно, и два вагона электрички сползли с рельсов, к счастью, пустые, люди ещё не успели в них зайти. Всех, кто пришел туда на эвакуацию, направили в сторону нашего моста пешком.
На следующий день в том самом месте, где обстреливали нас, прямо под церковью, освободители снова обстреливали беженцев, погибло восемь человек, в том числе целая семья — родители и двое детей, и двое детей из другой семьи, их мама там же была тяжело ранена. Церковь частично сгорела. На данный момент этот мост перешло несколько тысяч людей, на нем полно брошенных велосипедов, детских колясок и машин, многие покрыты дырками от пуль, многие сгорели.
В тот же день серьезно обстреляли наш новый дом и несколько соседних, снаряд влетел в нашу кухню. Это квартал новостроек, очень красивый, в окружении соснового леса, совсем новый, таких множество в нашем регионе. Эту квартиру мы купили несколько лет назад, осенью закончили ремонт, большую часть делали своими руками, купили всю мебель, перевезли часть вещей, библиотеку и диски, которые собирали много лет, собирались переезжать в марте.
В какой-то из последующих дней от обстрелов пострадала баптистская церковь, которая помогла нам выбраться, известно, что там были раненые, но подробностей нет. Надеюсь, люди оттуда смогли эвакуироваться.
Сейчас мы живём у родственников мужа во Львовской обл. Нас встретили очень тепло, приютили, все соседи и знакомые нанесли одежды, игрушек ребенку. В соседнюю квартиру вчера приехали беженцы из Харькова с большой собакой, и вообще здесь много людей приехали, хотя городок совсем маленький.
Пока у нас нет компьютера, не на чем работать, купить здесь пока не получается. Надеюсь, как-то решим эту проблему. Если русский мир доберется сюда, я с дочкой поеду за границу. В Киеве остались мои пожилые родители с кошкой, мама ещё ходит на работу в больницу, уезжать они наотрез отказываются. И подруга, крестная Оли, остаётся с пожилыми родителями, мама у нее почти не ходит. С 5 марта нет связи с мамой мужа, которая живёт под Чернобылем — скорее всего, у них нет света и разрядились телефоны, то есть я на это надеюсь.
Думаете, нам пришлось тяжело? Да нам несказанно повезло! Мы живы, мы выбрались. А до сих пор в подвалах домов без света, тепла, еды и воды, под постоянными обстрелами сидят люди, дети, уже много дней, — в Буче, Гостомеле, Ворзеле, Бородянке, в Мариуполе, они не могут оттуда выехать, это ужасная гуманитарная катастрофа. А у нас сегодня ночью мороз минус девять. Мне страшно представить, что они переживают.
Больше всего я хочу, чтобы это все закончилось, чтобы все были живы, отстроить мой любимый город, хочу вернуться домой, чтобы все вернулись домой.
PS: Ещё хочу сказать, если у вас есть родственники мужского пола, и их вызывают на какие-то учения, сборы и тд, не отпускайте их, не позвольте им стать убийцами детей на чужой земле, и пусть они тоже останутся живы.»
…
«Мелитополь. Более 2 000 человек вышли в захваченное здание Мелитопольской райгосадминистрации с требованием освободить мэра города Ивана Федорова
Мэйдэй
Из сети
Онлайн-знакомая выбралась живой из Ирпени:
«Хочу рассказать, как я провела последние две недели.
Это было 5-е марта, девятый день русского мира в моей стране и в моем любимом городе Ирпене. С 24-го числа шли бои в Гостомеле и в Буче, всего нескольких километрах от нас. Периодически снаряды долетали и до Ирпеня. Мы прятались в ванной большую часть времени, там была хоть какая-то иллюзия безопасности.
Власти города объявили эвакуацию женщин и детей по железной дороге на десять утра. До Ирпенского вокзала нам идти пешком примерно полчаса, транспорт, естественно, не ходит, машины у нас нет. В мирное время это приятная прогулка, под обстрелами же решиться на нее было тяжело. Накануне мы с мужем собрали в рюкзаки документы, жёсткие диски с работой (он иллюстратор, я графический дизайнер), аптечку, немного еды, по паре белья и немного вещей нашей дочки Оли, ей 6 лет. Отдельно упаковали мне, отдельно мужу, потому что не знали, будем мы вместе, или придется разделиться, вероятно, ему вообще пришлось бы вернуться. К тому моменту я больше недели почти ничего не ела, только пила воду. Еды у нас было валом, но постоянно тошнило, и заставить себя съесть хоть что-нибудь было сложно.
Мы встали в шесть утра, оделись, отключили газ, воду, закрыли обе двери и вышли из квартиры, как только в 7-00 закончился комендантский час.
У нас квадратный двор, который образуют четыре одинаковых дома, наш самый дальний. Как только мы дошли до противоположного края двора, низко над нами с оглушительным ревом пролетел истребитель. Мы бросились по лестнице в полуподвальный цоколь соседнего дома. Описать ужас от пролетающего прямо над головой истребителя словами невозможно. Несколькими днями раньше один такой разбомбил дом на другой стороне Ирпеня.
Когда звук затих, мы быстро пошли в сторону вокзала. Через дорогу у нас баптистская церковь, и возле нее оказалась целая толпа народа, много машин. В этот момент истребитель вернулся, теперь их было два. Люди бросились врассыпную, пытаясь укрыться под стенами дома, за забором или за машинами. Мы прятались за машиной, но в этот раз я смогла рассмотреть истребители, они выпускали снаряды, похожие на короткие огненные стрелы.
Ворота церкви были закрыты, сотрудник за забором говорил, что в их бомбоубежище больше нет места, а эвакуация начнется позже. Там дежурили полицейские, я спросила у одного из них, будет ли эвакуация с вокзала. Он ответил, что вроде будет, но до вокзала надо идти пешком. Он достал из своей сумки несколько протеиновых батончиков и дал Оле, спасибо ему за доброту!
Потом он подошёл к сотруднику церкви и сказал ему открыть ворота и впустить людей, чтобы всех прямо здесь не накрыло авиаударом. Ворота открыли, и мы вместе с другими людьми зашли в церковь.
В цоколе там было обустроено большое бомбоубежище, где с самого начала жили около 200 людей, в том числе много детей. Нас пустили только в предбанник, где объявили, что скоро здесь будут автобусы для эвакуации женщин и детей до Романовского моста. Мост разрушен, но обломки упали в реку Ирпень, и по этим обломкам можно перейти на другую сторону реки. Там автобусы от церкви будут вывозить людей то ли в Белую Церковь, то ли в Винницу, а дальше сами кто куда своим ходом.
Мы решили, что лучше ждать эвакуацию здесь, чем идти на вокзал. Ещё до прибытия автобусов там стояло много машин, многие водители стали звать людей, чтобы подвезти до моста сразу, а не ждать автобусов. Мы с Олей сели в одну из таких машин на заднее сидение, рядом сели ещё две мамы с детьми, водитель был очень пожилой мужчина, на переднем сидении была его жена. Я не знаю их имен, они нам очень помогли, от всей души их благодарю и надеюсь, что они выбрались и сейчас в безопасности. Мужчин не брали, и мы с мужем договорились, что он идёт к мосту пешком — идти там минут двадцать, ближе, чем к вокзалу. Пока мы ехали, то видели много людей, которые шли к мосту пешком.
Город Ирпень находится между двумя извилистыми реками — речкой Ирпень и речкой Буча. Речка Ирпень отделяет весь этот регион от Киева, а сам город Ирпень называют островом — потому что попасть туда можно почти только по многочисленным мостам.
На этот момент были взорваны все мосты, кроме железнодорожного. Окрестные городки — Гостомель, Бучу, Ворзель — уже неделю ровняли с землей, но мы думали, что мы на острове, и танки освободителей не смогут к нам дойти. Но 3 и 4 марта они начали обстреливать жилые дома на окраинах Ирпеня с другого берега реки Бучи, а потом смогли найти дорогу к нам. На Киев оттуда не пройти, но к нам можно. Когда я об этом услышала, то поняла, что надо бежать.
Романовский мост взорвали первым, ещё утром 25-го февраля. Огромная бетонная секция упала в речку, образовав пешую переправу.
Мы с Олей вышли из машины и отправились к переправе вместе с другими людьми. Там стоял блокпост ВСУ, женщин и детей пропускали сразу, у мужчин проверяли документы. В тот момент людей там было не очень много. На той стороне переправы был когда-то мажорный, а сейчас полуразрушенный офис нашего застройщика, год назад построенный супермаркет Фора с выбитыми стеклами, памятник неизвестному солдату ВОВ, православная церковь и частные дома, блокпосты ВСУ, дальше начинался лес и трасса на Киев с велосипедной дорожкой, куда мы и направились.
Когда мы проходили мимо церкви, нас начали обстреливать. Начали обстреливать беженцев с детьми. Я видела, как метрах в двадцати от нас в землю врезался снаряд, подняв фонтан земли.
Мы с Олей упали на землю под забор церкви, другие люди тоже. Оля кричала, я пыталась ее успокоить. Девушка рядом со мной закричала «Бонечка!» — у нее при падении разбилась переноска, оттуда выскочил перепуганный черный котик и метнулся вдоль забора, потом в обратную сторону. Я схватила его за спинку, чтобы он не убежал дальше, а потом до него дотянулась и хозяйка.
Обстрел прекратился, но мы всё там лежали, боялись вставать. Мимо нас прошли другие люди, кто-то сказал — не надо лежать, вставайте и бегите.
Мы так и сделали, быстро пошли в сторону велосипедной дорожки. Я человек совсем не религиозный, но я шла и повторяла вслух одно и то же: «Господи, пожалуйста, помоги нам выбраться». По дороге солдат ВСУ сказал мне, что если ещё будут обстреливать, то бежать в лес и падать на землю.
Мы немного прошли вдоль трассы, там было много людей и машин, но никто не знал про автобусы от церкви. Водитель одной машины предложил нам подвезти до Киева, но я отказалась, было страшно садиться неизвестно к кому в машину. Потом мы увидели пустую маршрутку, которая подъехала со стороны Киева, развернулась и открыла двери. К ней сразу стали стекаться люди, и мы тоже пошли туда. Я спросила, куда он едет — на Киевский вокзал, как раз то, что нам и надо. Я взяла Олю на руки, чтобы занимать одно место, и мы стали ждать, пока маршрутка соберёт ещё пассажиров. Дозвониться мужу не получалось, он не снимал трубку. Сложно сказать, сколько мы ждали, в маршрутке постепенно заняли большую часть и стоячих мест, люди начали торопить водителя. Он завелся и начал ехать, и тут я увидела на велосипедной дорожке мужа, мы с Олей начали кричать «Стойте, стойте, заберите ещё нашего папу!», и вся маршрутка тоже начала кричать вместе с нами. Водитель остановился и подобрал мужа, и мы поехали в Киев. По дороге маршрутка подбирала всех, кто голосовал. По дороге шли люди, но не очень много, было только 9 утра.
В Киеве мы будто попали в другой мир, было тихо, спокойно, люди на улицах. Благополучно доехали до вокзала, там сели на поезд до Львова. Спасибо огромное водителю нашей маршрутки и другим таким же водителям, что они помогли нам! Люди добровольно и бесплатно приехали помочь другим людям, которые попали в беду, не побоялись обстрелов.
Уже в поезде я прочитала, что эвакуация с Ирпенского вокзала, куда мы направлялись изначально, не состоялась — снаряд повредил железнодорожное полотно, и два вагона электрички сползли с рельсов, к счастью, пустые, люди ещё не успели в них зайти. Всех, кто пришел туда на эвакуацию, направили в сторону нашего моста пешком.
На следующий день в том самом месте, где обстреливали нас, прямо под церковью, освободители снова обстреливали беженцев, погибло восемь человек, в том числе целая семья — родители и двое детей, и двое детей из другой семьи, их мама там же была тяжело ранена. Церковь частично сгорела. На данный момент этот мост перешло несколько тысяч людей, на нем полно брошенных велосипедов, детских колясок и машин, многие покрыты дырками от пуль, многие сгорели.
В тот же день серьезно обстреляли наш новый дом и несколько соседних, снаряд влетел в нашу кухню. Это квартал новостроек, очень красивый, в окружении соснового леса, совсем новый, таких множество в нашем регионе. Эту квартиру мы купили несколько лет назад, осенью закончили ремонт, большую часть делали своими руками, купили всю мебель, перевезли часть вещей, библиотеку и диски, которые собирали много лет, собирались переезжать в марте.
В какой-то из последующих дней от обстрелов пострадала баптистская церковь, которая помогла нам выбраться, известно, что там были раненые, но подробностей нет. Надеюсь, люди оттуда смогли эвакуироваться.
Сейчас мы живём у родственников мужа во Львовской обл. Нас встретили очень тепло, приютили, все соседи и знакомые нанесли одежды, игрушек ребенку. В соседнюю квартиру вчера приехали беженцы из Харькова с большой собакой, и вообще здесь много людей приехали, хотя городок совсем маленький.
Пока у нас нет компьютера, не на чем работать, купить здесь пока не получается. Надеюсь, как-то решим эту проблему. Если русский мир доберется сюда, я с дочкой поеду за границу. В Киеве остались мои пожилые родители с кошкой, мама ещё ходит на работу в больницу, уезжать они наотрез отказываются. И подруга, крестная Оли, остаётся с пожилыми родителями, мама у нее почти не ходит. С 5 марта нет связи с мамой мужа, которая живёт под Чернобылем — скорее всего, у них нет света и разрядились телефоны, то есть я на это надеюсь.
Думаете, нам пришлось тяжело? Да нам несказанно повезло! Мы живы, мы выбрались. А до сих пор в подвалах домов без света, тепла, еды и воды, под постоянными обстрелами сидят люди, дети, уже много дней, — в Буче, Гостомеле, Ворзеле, Бородянке, в Мариуполе, они не могут оттуда выехать, это ужасная гуманитарная катастрофа. А у нас сегодня ночью мороз минус девять. Мне страшно представить, что они переживают.
Больше всего я хочу, чтобы это все закончилось, чтобы все были живы, отстроить мой любимый город, хочу вернуться домой, чтобы все вернулись домой.
PS: Ещё хочу сказать, если у вас есть родственники мужского пола, и их вызывают на какие-то учения, сборы и тд, не отпускайте их, не позвольте им стать убийцами детей на чужой земле, и пусть они тоже останутся живы.»
…
«Мелитополь. Более 2 000 человек вышли в захваченное здание Мелитопольской райгосадминистрации с требованием освободить мэра города Ивана Федорова