«В двух золотых нитках на голое тело…»
21 января, 2020 1:32 пп
Инна Сергеевна
Инна Сергеевна:
Когда я прилетела к батюшке в Якутск на рождественские каникулы, ничего не предвещало беды. Но то ли звезды встали причудливо, то ли моей мятежной натуре возжелалось куража, ровное времяпрепровождение мы отмели сразу.
Девятнадцатого января, после бассейна, мы мчали в кибитке домой, вдруг, внимание мое пригвоздили огромные шатры и я осведомилась у водителя: «А что это за кемпинг?» Стас выдал: «Крещение сегодня, святой праздник, вода обретает целебные свойства…»
Вода в минус пятьдесят пять обязана просто обрести целебные свойства. Чхать, что обряд зародился в том месте, где минус пятьдесят пять не бывает. Навстречу приключениям опаздывать нельзя, подумала справедливо я и провозгласила с напором: «Мчим нырять в полынью!»
«Ин Сергеевна, мне велено доставить вас домой в целости и сохранности, если вы в минус пятьдесят начнете в прорубь сигать в своих стрингах, то обморозитесь, и мне ваш батюшка выговор с занесением сделает…»
«Да что ты заладил то? Нельзя да нельзя, я с детства — отмороженная, это вам опасаться экстремального закаливания следует, нам уже в этой жизни чураться нечего!» — Я была непреклонна, и мы двинулись к шатрам.
Вы в минус пятьдесят не купались? Нет? Так вы и не жили вовсе, я, как истинная московская одноклеточная блондинка, гордо продефилировала в шатер, скинула с себя тряпки стыдливые и осталась в золотом купальнике, который обычно носят стриптизерши, обуреваемые желанием найти в толпе похотливых мучачей старого богатого папика, готового оплатить бесцельное прибывание стрингоносных шестохватчиц в столице.
Вышла гордо из шатра, перевязанная люрексом, недоуменно повела бедрами, вся такая невозможная статуарная точеная фафоровая кукла и в образе пиратской копии Хайди Клум двинулась к проруби.
Продавцы мистического болеутоляющего ошалели, увидев меня в двух золотых нитках на голое тело. Тот, что помладше, кадило выронил, креститься начал, тот, что постарше — матёрый — поправил рясу, откашлялся, прочел про себя Отче наш, окропил себя святой водой и одобрительно кивнул, дескать, прыгайте, мадемуазель, не меньжуйтесь.
«Знай наших!» — Подумала я и резво ушла под лед. Тысячи игл пронзили тело, и через секунду, поднявшись над гладью воды, я покрылась коркой льда. «Трижды надо!»-взревела старушка и замахнулась клюкой. Завершив волшебное омовение, потеряв в верхнюю часть купальника, я победоносно вышла и двинулась мимо остолбеневших служителей культа.
— Вот блядища…. — Лаконично резюмировали добрые, православные бабулечки.
Ижиеси на небеси. Всё-таки чертовски здорово, что у христиан главная добродетель это Любовь… подумалось мне.
Инна Сергеевна
Инна Сергеевна:
Когда я прилетела к батюшке в Якутск на рождественские каникулы, ничего не предвещало беды. Но то ли звезды встали причудливо, то ли моей мятежной натуре возжелалось куража, ровное времяпрепровождение мы отмели сразу.
Девятнадцатого января, после бассейна, мы мчали в кибитке домой, вдруг, внимание мое пригвоздили огромные шатры и я осведомилась у водителя: «А что это за кемпинг?» Стас выдал: «Крещение сегодня, святой праздник, вода обретает целебные свойства…»
Вода в минус пятьдесят пять обязана просто обрести целебные свойства. Чхать, что обряд зародился в том месте, где минус пятьдесят пять не бывает. Навстречу приключениям опаздывать нельзя, подумала справедливо я и провозгласила с напором: «Мчим нырять в полынью!»
«Ин Сергеевна, мне велено доставить вас домой в целости и сохранности, если вы в минус пятьдесят начнете в прорубь сигать в своих стрингах, то обморозитесь, и мне ваш батюшка выговор с занесением сделает…»
«Да что ты заладил то? Нельзя да нельзя, я с детства — отмороженная, это вам опасаться экстремального закаливания следует, нам уже в этой жизни чураться нечего!» — Я была непреклонна, и мы двинулись к шатрам.
Вы в минус пятьдесят не купались? Нет? Так вы и не жили вовсе, я, как истинная московская одноклеточная блондинка, гордо продефилировала в шатер, скинула с себя тряпки стыдливые и осталась в золотом купальнике, который обычно носят стриптизерши, обуреваемые желанием найти в толпе похотливых мучачей старого богатого папика, готового оплатить бесцельное прибывание стрингоносных шестохватчиц в столице.
Вышла гордо из шатра, перевязанная люрексом, недоуменно повела бедрами, вся такая невозможная статуарная точеная фафоровая кукла и в образе пиратской копии Хайди Клум двинулась к проруби.
Продавцы мистического болеутоляющего ошалели, увидев меня в двух золотых нитках на голое тело. Тот, что помладше, кадило выронил, креститься начал, тот, что постарше — матёрый — поправил рясу, откашлялся, прочел про себя Отче наш, окропил себя святой водой и одобрительно кивнул, дескать, прыгайте, мадемуазель, не меньжуйтесь.
«Знай наших!» — Подумала я и резво ушла под лед. Тысячи игл пронзили тело, и через секунду, поднявшись над гладью воды, я покрылась коркой льда. «Трижды надо!»-взревела старушка и замахнулась клюкой. Завершив волшебное омовение, потеряв в верхнюю часть купальника, я победоносно вышла и двинулась мимо остолбеневших служителей культа.
— Вот блядища…. — Лаконично резюмировали добрые, православные бабулечки.
Ижиеси на небеси. Всё-таки чертовски здорово, что у христиан главная добродетель это Любовь… подумалось мне.