Убийство Юрия Щекочихина — «по умолчанию» (7.07.2013 года).
9 июня, 2024 10:36 дп
Олег Утицин
Олег Утицин:
… 10 лет прошло с момента его смерти. Три дня я читал то, что об этом напечатали его друзья и коллеги. Знал, что мне надо отдать должное Юре, но в нынешней писанине расписываюсь в собственной беспомощности.
… Такой у нас с ним был однажды разговор, я приехал к нему ночью в Переделкино, на дачу. Привез несколько текстов для «Новой газеты» Дачка была дощатая, зелёненькая, и Юра вышел из залы, где гостевой шум был. Он принёс в кабинетик водки. Курево было. И пишмашинка. Тогда ещё.
— А скажи, — спросил он, — чего ты псевдонимом подписываешься?
Я смотрел на него и думал: ты, мудак, Юра, что ли? На меня сколько раз покушались, и теперь я себе смертный приговор буду подписывать? Я думал ещё о том, что никакая их «Новая газета» не в состоянии защитить своих журналистов от гибели. И ещё я тогда не хотел умирать. Да и всю жизнь, в общем-то, не хотел. Иногда надо, правда. Тут уж ничего не поделаешь…
— Ты знаешь, — сказал Юра, — информация интересная, но ты или имя своё ставь и фамилию, или я не возьму…
— Не бери…
Мы попили водки немного, обсудили темы обозначенные, я уехал.
Живьём мы впервые познакомились в Ярославле за несколько лет до этой встречи на слёте журналистов в начале перестройки. Потом по телефонам обсуждали темы про люберов и проч.
Сейчас, сравнивая его поведение в журналистике, и своё, я думаю, что его поведение было сродни самоубийству. Моё — к самосохранению.
Официальная версия его гибели и сводилась и сводится до сих пор к тому, что он отравился алкоголем и самоубился.
Выпивал с ним, но никогда не видел его пьяным.
Раз.
Два — в криминальной журналистике с источниками информации надо пить. И уметь пить.
Умение это у Юры было.
Три.
Беда с его здоровьем началась после его депутатского визита в Рязань.
Рязань — это город, где террористы не взорвали дом, потому что террористов поймали. Они оказались сотрудниками госбезопасности. Тех, кто их поймал — потом посадили или существенно понизили в званиях, с переводом на службу в отдалённые регионы России.
Вот дальше я уже за свою информацию отвечаю, а не за ту, что в СМИ.
События развивались так. После Рязани Юра заболел и умер в ЦКБ на Рублёвке. Один из врачей ЦКБ рассказал мне, что присутствовал при вскрытии. Он рассказал, что ни о каком алкогольном отравлении и речи быть не может: «У него выпали все волосы и полопалась кожа. А все внутренние органы были покрыты белой сыпью. Я такого никогда не видел…»
Это десять лет назад было. Материалы вскрытия следствие не посчитало нужным показать кому-нибудь. Матери НЕСКОЛЬКО ЛЕТ НЕ ДАВАЛИ ЗАКЛЮЧЕНИЯ О СМЕРТИ…
Получив информацию от доктора, я договорился о встрече с Дмитрием Муратовым, главным редактором «Новой газеты». Дмитрий принял меня в своем кабинете, был очень расстроен, и в ответ на моё предложение начать в СМИ массовую атаку-давление на следствие, попросил меня не прибегать к этому.
Он рассказал, что они с сотрудниками взяли еще с прижизненного Юры волосы, кусочки кожи лопнувшей и жидкости, которая выделялась. И вот теперь они повезли всё это в заграничную страну, и пусть, пока она и её эксперты, не дадут окончательного решения, мы будем молчать потихоньку…
Я согласился не печатать, но поехал за разъяснениями к одному из ведущих экспертов по отравлениям на территории нашей страны. Этого профессора снимали на камеру. И он подробно рассказывал, какие симптомы бывают у мёртвого при отравлении таллием, и сколько таллия надо добавлять в кофе жертвы , и с какой периодичностью.
— Его не отравили, — пришёл он к выводу.
Тогда я рассказал про сыпь на внутренних органах.
Эксперт попросил выключить камеру и удалил из кабинета съёмочную группу.
Мне он сказал, что это уже очень похоже на отравление тяжёлыми металлами. Потом позвонил нижестоящим по должности экспертам из правоохранительных ведомств и те сказали, что их к экспертизе не допустили да и самому моему интервьюеру не следует беспокоиться, потому что дело закрыто и тело зарыто. И сказал мне, что надобно ему почитать заключение официальной экспертизы и свидетельство о смерти.
То самое, которое даже родне не показывали…
Потом убили Анну Политковскую…
Потом 10 лет прошло со дня гибели Юрия Щекочихина…
Идут годы…
Юра был очень хорошим репортёром.
Теперь таких не делают…
…
PS:
Буквально вчера слушал Венедиктова — он рассказывал про характерную манеру людей из АП уговаривать не публиковать что-то прямо сейчас — типа «не время, товарисч!», потом разберемся, потом всё напечатаете…. «Не потом! Надо тогда всё печатать!» — заорал Венедиктов, исполненный праведного гнева
Олег Утицин
Олег Утицин:
… 10 лет прошло с момента его смерти. Три дня я читал то, что об этом напечатали его друзья и коллеги. Знал, что мне надо отдать должное Юре, но в нынешней писанине расписываюсь в собственной беспомощности.
… Такой у нас с ним был однажды разговор, я приехал к нему ночью в Переделкино, на дачу. Привез несколько текстов для «Новой газеты» Дачка была дощатая, зелёненькая, и Юра вышел из залы, где гостевой шум был. Он принёс в кабинетик водки. Курево было. И пишмашинка. Тогда ещё.
— А скажи, — спросил он, — чего ты псевдонимом подписываешься?
Я смотрел на него и думал: ты, мудак, Юра, что ли? На меня сколько раз покушались, и теперь я себе смертный приговор буду подписывать? Я думал ещё о том, что никакая их «Новая газета» не в состоянии защитить своих журналистов от гибели. И ещё я тогда не хотел умирать. Да и всю жизнь, в общем-то, не хотел. Иногда надо, правда. Тут уж ничего не поделаешь…
— Ты знаешь, — сказал Юра, — информация интересная, но ты или имя своё ставь и фамилию, или я не возьму…
— Не бери…
Мы попили водки немного, обсудили темы обозначенные, я уехал.
Живьём мы впервые познакомились в Ярославле за несколько лет до этой встречи на слёте журналистов в начале перестройки. Потом по телефонам обсуждали темы про люберов и проч.
Сейчас, сравнивая его поведение в журналистике, и своё, я думаю, что его поведение было сродни самоубийству. Моё — к самосохранению.
Официальная версия его гибели и сводилась и сводится до сих пор к тому, что он отравился алкоголем и самоубился.
Выпивал с ним, но никогда не видел его пьяным.
Раз.
Два — в криминальной журналистике с источниками информации надо пить. И уметь пить.
Умение это у Юры было.
Три.
Беда с его здоровьем началась после его депутатского визита в Рязань.
Рязань — это город, где террористы не взорвали дом, потому что террористов поймали. Они оказались сотрудниками госбезопасности. Тех, кто их поймал — потом посадили или существенно понизили в званиях, с переводом на службу в отдалённые регионы России.
Вот дальше я уже за свою информацию отвечаю, а не за ту, что в СМИ.
События развивались так. После Рязани Юра заболел и умер в ЦКБ на Рублёвке. Один из врачей ЦКБ рассказал мне, что присутствовал при вскрытии. Он рассказал, что ни о каком алкогольном отравлении и речи быть не может: «У него выпали все волосы и полопалась кожа. А все внутренние органы были покрыты белой сыпью. Я такого никогда не видел…»
Это десять лет назад было. Материалы вскрытия следствие не посчитало нужным показать кому-нибудь. Матери НЕСКОЛЬКО ЛЕТ НЕ ДАВАЛИ ЗАКЛЮЧЕНИЯ О СМЕРТИ…
Получив информацию от доктора, я договорился о встрече с Дмитрием Муратовым, главным редактором «Новой газеты». Дмитрий принял меня в своем кабинете, был очень расстроен, и в ответ на моё предложение начать в СМИ массовую атаку-давление на следствие, попросил меня не прибегать к этому.
Он рассказал, что они с сотрудниками взяли еще с прижизненного Юры волосы, кусочки кожи лопнувшей и жидкости, которая выделялась. И вот теперь они повезли всё это в заграничную страну, и пусть, пока она и её эксперты, не дадут окончательного решения, мы будем молчать потихоньку…
Я согласился не печатать, но поехал за разъяснениями к одному из ведущих экспертов по отравлениям на территории нашей страны. Этого профессора снимали на камеру. И он подробно рассказывал, какие симптомы бывают у мёртвого при отравлении таллием, и сколько таллия надо добавлять в кофе жертвы , и с какой периодичностью.
— Его не отравили, — пришёл он к выводу.
Тогда я рассказал про сыпь на внутренних органах.
Эксперт попросил выключить камеру и удалил из кабинета съёмочную группу.
Мне он сказал, что это уже очень похоже на отравление тяжёлыми металлами. Потом позвонил нижестоящим по должности экспертам из правоохранительных ведомств и те сказали, что их к экспертизе не допустили да и самому моему интервьюеру не следует беспокоиться, потому что дело закрыто и тело зарыто. И сказал мне, что надобно ему почитать заключение официальной экспертизы и свидетельство о смерти.
То самое, которое даже родне не показывали…
Потом убили Анну Политковскую…
Потом 10 лет прошло со дня гибели Юрия Щекочихина…
Идут годы…
Юра был очень хорошим репортёром.
Теперь таких не делают…
…
PS:
Буквально вчера слушал Венедиктова — он рассказывал про характерную манеру людей из АП уговаривать не публиковать что-то прямо сейчас — типа «не время, товарисч!», потом разберемся, потом всё напечатаете…. «Не потом! Надо тогда всё печатать!» — заорал Венедиктов, исполненный праведного гнева