«У нас там черёмуха была, вот он в черёмуху сначала…»
9 октября, 2022 11:29 дп
Мэйдэй
Виктория Ивлева:
ИЗЮМ. РАССКАЗ ВЕРЫ СЕРГЕЕВНЫ НЕСМЕЯНОВОЙ, записанный мною 18 сентября.
В самом конце важный вопрос — очень прошу ответить, кто знает.
– Привыкнуть не могу, что хаты нету. Я и сейчас иду, поворачиваю к дому, а кажется, не туда пришла… Такой комок подбирается к горлу. Это, ласточка, снаряд в дом попал. У нас там черемуха была, вот он в черемуху сначала. Меня удивило, что так загорелось быстро – всё-таки снег лежал еще у нас. Сырое всё. Сейчас топишь-топишь – не растопишь. Черёмуха – она очень тяжело загорается. А тут – на глазах, мгновенно. Как Мамай налетел.
Это было 27 марта. И прямо вырвало ее с корнем. И она загорелась и упала на подвал. Хорошо, что нас там не было – мы бы не выбрались. Муж сидел тут, чаёк грел. А я в дом зашла. И слышу – как бахнет! Выхожу на крыльцо – ах! Горит! Такой был пожар, деточка! Вон яблоня – белый налив был, вон – забор… Вот это всё сгорело. Всё!
Я кричу: «Толя, тут горит! Горит! И здесь горит!» Страшно стало, где ж он есть, Толя-то мой. Он ещё плохо слышит немножко. «Господи, Толя! – опять кричу. – Толя, что ты молчишь?» А он: «Я здесь. Живой». Он свист снаряда слышал даже, и пригнулся – не думал, что это к нам…
Я говорю: «Мы горим! Ты в порядке?» – «В порядке». Он выскочил. Ну а воды же нету. А оно с подвала перекинулось на каштан. И на дом пошло. Всё! Сразу! Какой каштан! Вы бы видели, деточка, какой каштан! Если бы была вода, то можно бы потушить. Я на улицу вышла, кричу… Женщина какая-то шла, водичку на велосипеде везла. Та сколько той водички. «Ой, Боже! Шо ж… Чем я могу вам помочь?» Я говорю: «Вызовите, кажу, эту… пожарку». В подвале телефоны и документы наши в портфеле были сложены – все сгорело, ничего нет. Вся память. Все альбомы погорели. Ты никто, никак тебя не зовут. И деньги все сгорели. Вот тут, где батарея, тут ванна была у нас. Хай у нас душа не было, а ванна была, АГВ. Ну всё старенькое оно было, но жить можно. Четыре комнаты, прихожая, тут кухонька, там – зала, там – спальня детская. Телевизор был «Самсунг», дорогой, мы его тоже в подвале прятали. Вообще ничего у нас не осталось. Мы ночевать теперь до соседки ходим, а днем все здесь – то постирать, то кошку покормить. Иногда тяжеловато бывает – во мне весу сейчас тридцать восемь килограмм, куда уж меньше, и язвы обострение, маслице нужно есть, я в больнице когда лежала, нам давали такие кубики маслица, булочку или там хлебушек намажешь… это с чайком. Ну кофе тоже можно немножко. Но только чтоб обязательно молочка туда. А грошей-то нет. Толя, принеси кавунчик, хай Викочка попробует, – мы вот посадили, а они не очень сладкие что-то, война, она и на растения действует, – может, вот этот получше будет, порежу сейчас, а Толя у меня, знаете, объездил весь Советский Союз бывший, монтажник оборудования пищевой промышленности был, а я акушеркой много лет работала, лялечек принимала.
Полностью текст про Изюм можно прочитать вот здесь
А вопрос вот какой:
Куда старики могут поехать, чтобы восстановить документы? в Изюме не работает ничего. Сколько времени это занимает? Можно ли приехать, подать анкеты и уехать или нужно сидеть сколько-то дней на месте? Жители Харькова, кто знает, работают ли у вас ЦНАПы и с какими бумагами туда нужно прийти погорельцам, то есть нужно ли принести что-то, подтверждающее, что дом сгорел или вот этой фотографии на фоне сгоревшего дома будет достаточно?
На моем фото: Вера Сергеевна и Анатолий Михайлович Несмеяновы на своем пепелище…
Мэйдэй
Виктория Ивлева:
ИЗЮМ. РАССКАЗ ВЕРЫ СЕРГЕЕВНЫ НЕСМЕЯНОВОЙ, записанный мною 18 сентября.
В самом конце важный вопрос — очень прошу ответить, кто знает.
– Привыкнуть не могу, что хаты нету. Я и сейчас иду, поворачиваю к дому, а кажется, не туда пришла… Такой комок подбирается к горлу. Это, ласточка, снаряд в дом попал. У нас там черемуха была, вот он в черемуху сначала. Меня удивило, что так загорелось быстро – всё-таки снег лежал еще у нас. Сырое всё. Сейчас топишь-топишь – не растопишь. Черёмуха – она очень тяжело загорается. А тут – на глазах, мгновенно. Как Мамай налетел.
Это было 27 марта. И прямо вырвало ее с корнем. И она загорелась и упала на подвал. Хорошо, что нас там не было – мы бы не выбрались. Муж сидел тут, чаёк грел. А я в дом зашла. И слышу – как бахнет! Выхожу на крыльцо – ах! Горит! Такой был пожар, деточка! Вон яблоня – белый налив был, вон – забор… Вот это всё сгорело. Всё!
Я кричу: «Толя, тут горит! Горит! И здесь горит!» Страшно стало, где ж он есть, Толя-то мой. Он ещё плохо слышит немножко. «Господи, Толя! – опять кричу. – Толя, что ты молчишь?» А он: «Я здесь. Живой». Он свист снаряда слышал даже, и пригнулся – не думал, что это к нам…
Я говорю: «Мы горим! Ты в порядке?» – «В порядке». Он выскочил. Ну а воды же нету. А оно с подвала перекинулось на каштан. И на дом пошло. Всё! Сразу! Какой каштан! Вы бы видели, деточка, какой каштан! Если бы была вода, то можно бы потушить. Я на улицу вышла, кричу… Женщина какая-то шла, водичку на велосипеде везла. Та сколько той водички. «Ой, Боже! Шо ж… Чем я могу вам помочь?» Я говорю: «Вызовите, кажу, эту… пожарку». В подвале телефоны и документы наши в портфеле были сложены – все сгорело, ничего нет. Вся память. Все альбомы погорели. Ты никто, никак тебя не зовут. И деньги все сгорели. Вот тут, где батарея, тут ванна была у нас. Хай у нас душа не было, а ванна была, АГВ. Ну всё старенькое оно было, но жить можно. Четыре комнаты, прихожая, тут кухонька, там – зала, там – спальня детская. Телевизор был «Самсунг», дорогой, мы его тоже в подвале прятали. Вообще ничего у нас не осталось. Мы ночевать теперь до соседки ходим, а днем все здесь – то постирать, то кошку покормить. Иногда тяжеловато бывает – во мне весу сейчас тридцать восемь килограмм, куда уж меньше, и язвы обострение, маслице нужно есть, я в больнице когда лежала, нам давали такие кубики маслица, булочку или там хлебушек намажешь… это с чайком. Ну кофе тоже можно немножко. Но только чтоб обязательно молочка туда. А грошей-то нет. Толя, принеси кавунчик, хай Викочка попробует, – мы вот посадили, а они не очень сладкие что-то, война, она и на растения действует, – может, вот этот получше будет, порежу сейчас, а Толя у меня, знаете, объездил весь Советский Союз бывший, монтажник оборудования пищевой промышленности был, а я акушеркой много лет работала, лялечек принимала.
Полностью текст про Изюм можно прочитать вот здесь