«У меня есть перспективы…»
15 июня, 2019 6:18 пп
Валерий Зеленогорский
Игорь Бродский поделился
Валерий Зеленогорский;
Закатное.
Я — Гера, мне двадцать пять, я получаю сто тысяч рублей и у меня квартира на «Академической», но у меня нет любви, я устал смотреть на Хо-ши-Мина, который перед нашим домом на площади распят на тарелке, я работаю всю неделю, я хочу двигаться к успеху, но ночью, я мечтаю о любви с девочкой, с беленькой, с трепетной ручкой, за которую я веду ее в кинотеатр «Варшава», там, где познакомились мои родители, там мой папа поцеловал маму на фильме «Мужчина и женщина», а потом он за ней ухаживал, а потом у них была свадьба в «Праге» в Зеркальном зале, а потом родился я в роддоме имени Грауэрмана, где теперь банк хер знает кого, нам негде встречать наших девочек, нам негде рожать наших детей, наши улицы забиты тачками новых русских, наши бульвары отданы бомжам и хипстерам, я не те и не другие, я хочу, чтобы всё замерло и чтобы девушка Оля, которая нравится моим родителям и мне, конечно, не играла в напёрстки с судьбой и не выбирала между моей любовью, бабками толстожопого Семена из Тургайска и падалью из ПрайсвотерхаусКуперс, предлагающей моей девушке жить с ней в центральном офисе в Женеве.
Я — не дурак, у меня есть перспективы, я хочу любить, я не хочу ходить в массажные салоны, где толстые гастарбайтерши решают мои проблемы, мне нужен снег в парке и моя девушка, не торопящаяся в кафе «Манон» на тусу, посвященную Дню яйца, это очень креативно, но моя девушка не должна держать корпоративные яйца в своих руках, я не хочу креатива, я против того чтобы моя девушка, держала яйца акционеров в своих руках, даже декоративные, я — не хочу. Я хочу, как когда-то, во Дворце пионеров на Ленинских горах, я был мушкетером, а Оля была миледи и мы играли «Трех мушкетеров», и у меня сжималось сердце, и наши руки были сплетены, как цепь под замком в Александровский саду, где мы потом целовались в выпускной….
Валерий Зеленогорский
Игорь Бродский поделился
Валерий Зеленогорский;
Закатное.
Я — Гера, мне двадцать пять, я получаю сто тысяч рублей и у меня квартира на «Академической», но у меня нет любви, я устал смотреть на Хо-ши-Мина, который перед нашим домом на площади распят на тарелке, я работаю всю неделю, я хочу двигаться к успеху, но ночью, я мечтаю о любви с девочкой, с беленькой, с трепетной ручкой, за которую я веду ее в кинотеатр «Варшава», там, где познакомились мои родители, там мой папа поцеловал маму на фильме «Мужчина и женщина», а потом он за ней ухаживал, а потом у них была свадьба в «Праге» в Зеркальном зале, а потом родился я в роддоме имени Грауэрмана, где теперь банк хер знает кого, нам негде встречать наших девочек, нам негде рожать наших детей, наши улицы забиты тачками новых русских, наши бульвары отданы бомжам и хипстерам, я не те и не другие, я хочу, чтобы всё замерло и чтобы девушка Оля, которая нравится моим родителям и мне, конечно, не играла в напёрстки с судьбой и не выбирала между моей любовью, бабками толстожопого Семена из Тургайска и падалью из ПрайсвотерхаусКуперс, предлагающей моей девушке жить с ней в центральном офисе в Женеве.
Я — не дурак, у меня есть перспективы, я хочу любить, я не хочу ходить в массажные салоны, где толстые гастарбайтерши решают мои проблемы, мне нужен снег в парке и моя девушка, не торопящаяся в кафе «Манон» на тусу, посвященную Дню яйца, это очень креативно, но моя девушка не должна держать корпоративные яйца в своих руках, я не хочу креатива, я против того чтобы моя девушка, держала яйца акционеров в своих руках, даже декоративные, я — не хочу. Я хочу, как когда-то, во Дворце пионеров на Ленинских горах, я был мушкетером, а Оля была миледи и мы играли «Трех мушкетеров», и у меня сжималось сердце, и наши руки были сплетены, как цепь под замком в Александровский саду, где мы потом целовались в выпускной….