«Ты счастья своего не понимаешь, Клава, отдай мне его…»
28 апреля, 2019 5:13 пп
Валерий Зеленогорский
Ночное. Неотправленное письмо.
Я — Нина, мне тридцать, мой жопастик подарил мне сегодня часы Ван-Клиф, сам не приехал, прислал с водителем, боится он своей Клавы смертельно, вот я в часах и трусах брожу по дому, а за окном ночь, опять ждать субботы, когда он залетит на полчаса и на скоростях возьмет меня в прихожей, а если честно, в нише между первой и второй дверью и ускачет в ресторан на семейный обед с Клавой и детьми.
Он будет изображать степенного отца, добродетельного мужа, а сам в кармане, вслепую, будет мне отправлять сообщения с восклицательными знаками.
Я его не люблю, если выставить меня на тендер, то никакая Клава никогда не победит меня, у меня все есть, чего у нее сроду не было, но он выбирает ее, держится за ее толстую жопу, как будто она талисман и оберег, я в рынке, я целый день в строю, в любую минуту я в форме, при параде и меня можно снимать на обложку, я бы давно воткнула этого мелкоразмерного хомячка в совет директоров Газпрома, но он сидит в Межрегионгазе третьим номером и Клава его размер, она, видите ли, с ним прошла от Сургута до Николиной горы, там он начинал буровым мастером, а она была подавальщицей в столовой для ИТР.
Меня достала уже эта Клава, отступи, дай дорогу молодежи, мы должны идти дальше, не стой на пути инноваций, мы из твоего пупсика сделаем босса, мы приведем его туда, где только девятизначные цифры, ты счастья своего не понимаешь, Клава, отдай мне его и тебе тоже достанется камень с нашей диадемы, которую он возложит на мою пленительную головку, потому что, я — королева, а не жалкая сучка, выгрызающая подачки.
Пока я дома, а ты жрешь с ним молекулярную еду, чтобы твоя жопа не закрыла солнце, отойди по-хорошему, я долго ждать не буду, мне уже тридцать.
Валерий Зеленогорский
Ночное. Неотправленное письмо.
Я — Нина, мне тридцать, мой жопастик подарил мне сегодня часы Ван-Клиф, сам не приехал, прислал с водителем, боится он своей Клавы смертельно, вот я в часах и трусах брожу по дому, а за окном ночь, опять ждать субботы, когда он залетит на полчаса и на скоростях возьмет меня в прихожей, а если честно, в нише между первой и второй дверью и ускачет в ресторан на семейный обед с Клавой и детьми.
Он будет изображать степенного отца, добродетельного мужа, а сам в кармане, вслепую, будет мне отправлять сообщения с восклицательными знаками.
Я его не люблю, если выставить меня на тендер, то никакая Клава никогда не победит меня, у меня все есть, чего у нее сроду не было, но он выбирает ее, держится за ее толстую жопу, как будто она талисман и оберег, я в рынке, я целый день в строю, в любую минуту я в форме, при параде и меня можно снимать на обложку, я бы давно воткнула этого мелкоразмерного хомячка в совет директоров Газпрома, но он сидит в Межрегионгазе третьим номером и Клава его размер, она, видите ли, с ним прошла от Сургута до Николиной горы, там он начинал буровым мастером, а она была подавальщицей в столовой для ИТР.
Меня достала уже эта Клава, отступи, дай дорогу молодежи, мы должны идти дальше, не стой на пути инноваций, мы из твоего пупсика сделаем босса, мы приведем его туда, где только девятизначные цифры, ты счастья своего не понимаешь, Клава, отдай мне его и тебе тоже достанется камень с нашей диадемы, которую он возложит на мою пленительную головку, потому что, я — королева, а не жалкая сучка, выгрызающая подачки.
Пока я дома, а ты жрешь с ним молекулярную еду, чтобы твоя жопа не закрыла солнце, отойди по-хорошему, я долго ждать не буду, мне уже тридцать.