«Ты что же, твою мать, делаешь? Ты где училась?..»
1 ноября, 2021 1:54 пп
Ольга Роева
Ольга Благодарская:
С наступлением холодов моя карьера в художественной гимнастике резко оборвалась. Я слишком привыкла к простору и свету Мещерского леса, чтобы согласиться на танцы в бетонном бараке. Дома меня не посещает вдохновение. Я конечно преклоняюсь перед женщинами, способными работать и заниматься спортом из дома, когда по периметру не натыканы камеры и не стоят автоматчики. Но сама я привыкла к другому. К так называемому агрессивному руководству. Мне нужна или энергия масс, или надзиратель с палкой, строго фиксирующий мои перерывы на сон. Только тогда мой дуб расцветает.
Я нашла такого надзирателя на сайте хореографов, под именем Ириниады Акивовны, балетмейстера 63 лет. Человек с именем Ириниада Акивовна, думается мне, просто создан для того, чтобы заставить смертных страдать. В Библии люди с таким именем всегда находят себе применение: они или убивают мужей, или отрубают головы любовникам, в крайнем случае душат детей. Ириниаду Акивовну я точно буду слушаться.
В зал Ириниада Акивовна прикатилась вместе с корзинкой на колесиках. Было не очень понятно, кто кого катил в этой сомкнутой механической конструкции «бабушка-корзинка». Когда корзинка отделилась и бабушка чуть не упала, у меня появились первые сомнения в выборе педагога. Сможет ли она научить меня па- де -бра, если выбить из-под нее колёсики, её модус вивенди?
С другой стороны, я шла за опытом. И если Ирианида Акивовна качала на руках самого Нижинского, или кого то-то вроде него — это то, что мне нужно.
У нас так и не вышло обстоятельно познакомиться и поговорить про Нижинского, потому что у Ириниады Акивовны проблемы со слухом. Наше знакомство походило на крик двух гиен, не поделивших пустыню. Она орёт «Ну что, ты переоделась?Готова?». Я ору на неё в ответ «Вы уже спрашивали, переоделась! Давно уже!»
Когда дверь в зале закрылась и мы остались одни, без свидетелей, я всё же начала слегка паниковать. Если старушка откинется прямо сейчас — я никому ничего не докажу. Для всех мы зашли в зал уже заклятыми врагами, вопя друг на друга. Всё будет выглядеть как в «убийстве в доме викария», где как раз из-за закрытой двери всё и началось (Агата Кристи всегда подстилает мне соломку в жизни) Дверь я приоткрыла.
И по возможности сразу проорала наши ближайшие цели: сделать мне «вкусные» ручки, и поставить болеро. «Вкусные» ручки мне нужны для работы. Я веду новости и часто дополняю свои подводки лёгкой бытовой пантомимой. Режиссер просит не делать этого. У меня не женский ум, и соответственно — неженская органика. Одно неловкое движение и из роскошной теледивы я начинаю походить на амбициозного имбецила, зашедшего попробовать свои силы на конкурсе чревовещателей.
Болеро мне, будем честны, не очень нужно. Это, что называется, для души. Моя душа много сжирает. Отказать ей в чём-то — то же самое, что забрать корм у котика. Она будет лязгать пустой миской, пока не сведет меня с ума. Так что, если мне нравится музыка Равеля и я теряю от неё голову — выхода нет.
Так я и сказала Ирине Акивовне, надеясь, что она отнесётся ко мне по-человечески. Также я приготовила маленький доклад «Болеро: история одного шедевра», но глухую аудиторию он не расположил. Мы сразу начали:
— Ты что же, твою мать, делаешь? Ты где училась?
Это она мне. Даже человек, который привык слышать такое в свой адрес ежедневно, замкнётся в себе и повиснет на станке как мешок. Вдуматься только: если какая-то чужая нога с косолапой стопой способна превратить милую бабушку в демона и залить ее глаза кровью, то как, интересно, мы будем работать дальше. Ведь помимо ноги во мне еще много секретов…
— Дай сюда эту чертову ногу. Сейчас я тебе покажу…
Война за мою ногу только распалила её. Тут бы мне и догадаться, что передо мной очумевший фанатик. Лучшее, что я могла сделать — удалиться в туалет и шепотом вызвать скорую помощь. Я опоздала.
Когда Ириниада Акивовна начала накидывать«Болеро», её демоны окончательно взяли над ней власть. На самых горячих тактах она вдруг пошла по залу заколдованным галопом. Её последние слова были: «беги за любимым! Вот так…» Я еще подумала, относится ли это к танцу, или просто внезапная галлюцинация?
Мне не хватило времени прояснить этот момент — на середине пути у Ириниады Акивовны закружилась голова и заплелись ноги. Вместо любимого, за которым она так слепо бежала, её подхватил сначала деревянный станок, а потом мои неумелые руки. Что конечно не прибавило ей радости.
К чести скорой помощи, она приехала через 18 минут. Мне показалось, на нас даже обиделись за то, что мы вернулись к жизни раньше, чем нам оказали помощь. Продолжая гнуть свою линию, санитары раз 10 померили пульс непосредственно у влюбленной, потом у меня, потом у администратора. Потом я ещё и подышала в трубочку, хотя моя история «Болеро, бабушка, первый раз в жизни вижу, Жорж Баланчин» выглядела довольно трезвой.
Ольга Роева
Ольга Благодарская:
С наступлением холодов моя карьера в художественной гимнастике резко оборвалась. Я слишком привыкла к простору и свету Мещерского леса, чтобы согласиться на танцы в бетонном бараке. Дома меня не посещает вдохновение. Я конечно преклоняюсь перед женщинами, способными работать и заниматься спортом из дома, когда по периметру не натыканы камеры и не стоят автоматчики. Но сама я привыкла к другому. К так называемому агрессивному руководству. Мне нужна или энергия масс, или надзиратель с палкой, строго фиксирующий мои перерывы на сон. Только тогда мой дуб расцветает.
Я нашла такого надзирателя на сайте хореографов, под именем Ириниады Акивовны, балетмейстера 63 лет. Человек с именем Ириниада Акивовна, думается мне, просто создан для того, чтобы заставить смертных страдать. В Библии люди с таким именем всегда находят себе применение: они или убивают мужей, или отрубают головы любовникам, в крайнем случае душат детей. Ириниаду Акивовну я точно буду слушаться.
В зал Ириниада Акивовна прикатилась вместе с корзинкой на колесиках. Было не очень понятно, кто кого катил в этой сомкнутой механической конструкции «бабушка-корзинка». Когда корзинка отделилась и бабушка чуть не упала, у меня появились первые сомнения в выборе педагога. Сможет ли она научить меня па- де -бра, если выбить из-под нее колёсики, её модус вивенди?
С другой стороны, я шла за опытом. И если Ирианида Акивовна качала на руках самого Нижинского, или кого то-то вроде него — это то, что мне нужно.
У нас так и не вышло обстоятельно познакомиться и поговорить про Нижинского, потому что у Ириниады Акивовны проблемы со слухом. Наше знакомство походило на крик двух гиен, не поделивших пустыню. Она орёт «Ну что, ты переоделась?Готова?». Я ору на неё в ответ «Вы уже спрашивали, переоделась! Давно уже!»
Когда дверь в зале закрылась и мы остались одни, без свидетелей, я всё же начала слегка паниковать. Если старушка откинется прямо сейчас — я никому ничего не докажу. Для всех мы зашли в зал уже заклятыми врагами, вопя друг на друга. Всё будет выглядеть как в «убийстве в доме викария», где как раз из-за закрытой двери всё и началось (Агата Кристи всегда подстилает мне соломку в жизни) Дверь я приоткрыла.
И по возможности сразу проорала наши ближайшие цели: сделать мне «вкусные» ручки, и поставить болеро. «Вкусные» ручки мне нужны для работы. Я веду новости и часто дополняю свои подводки лёгкой бытовой пантомимой. Режиссер просит не делать этого. У меня не женский ум, и соответственно — неженская органика. Одно неловкое движение и из роскошной теледивы я начинаю походить на амбициозного имбецила, зашедшего попробовать свои силы на конкурсе чревовещателей.
Болеро мне, будем честны, не очень нужно. Это, что называется, для души. Моя душа много сжирает. Отказать ей в чём-то — то же самое, что забрать корм у котика. Она будет лязгать пустой миской, пока не сведет меня с ума. Так что, если мне нравится музыка Равеля и я теряю от неё голову — выхода нет.
Так я и сказала Ирине Акивовне, надеясь, что она отнесётся ко мне по-человечески. Также я приготовила маленький доклад «Болеро: история одного шедевра», но глухую аудиторию он не расположил. Мы сразу начали:
— Ты что же, твою мать, делаешь? Ты где училась?
Это она мне. Даже человек, который привык слышать такое в свой адрес ежедневно, замкнётся в себе и повиснет на станке как мешок. Вдуматься только: если какая-то чужая нога с косолапой стопой способна превратить милую бабушку в демона и залить ее глаза кровью, то как, интересно, мы будем работать дальше. Ведь помимо ноги во мне еще много секретов…
— Дай сюда эту чертову ногу. Сейчас я тебе покажу…
Война за мою ногу только распалила её. Тут бы мне и догадаться, что передо мной очумевший фанатик. Лучшее, что я могла сделать — удалиться в туалет и шепотом вызвать скорую помощь. Я опоздала.
Когда Ириниада Акивовна начала накидывать«Болеро», её демоны окончательно взяли над ней власть. На самых горячих тактах она вдруг пошла по залу заколдованным галопом. Её последние слова были: «беги за любимым! Вот так…» Я еще подумала, относится ли это к танцу, или просто внезапная галлюцинация?
Мне не хватило времени прояснить этот момент — на середине пути у Ириниады Акивовны закружилась голова и заплелись ноги. Вместо любимого, за которым она так слепо бежала, её подхватил сначала деревянный станок, а потом мои неумелые руки. Что конечно не прибавило ей радости.
К чести скорой помощи, она приехала через 18 минут. Мне показалось, на нас даже обиделись за то, что мы вернулись к жизни раньше, чем нам оказали помощь. Продолжая гнуть свою линию, санитары раз 10 померили пульс непосредственно у влюбленной, потом у меня, потом у администратора. Потом я ещё и подышала в трубочку, хотя моя история «Болеро, бабушка, первый раз в жизни вижу, Жорж Баланчин» выглядела довольно трезвой.