«Твою мать…»
15 июня, 2017 4:37 пп
Инна Сергеевна
Рослые молодые люди в чёрных очках и в наушниках бегали по периметру и судорожно отдавали распоряжения:
— Первый, первый квадрат, как слышно меня? Нагоните пенсионеров нарядных в центр, цветов и шаров добавьте, медали, медали прикрепите. Значит, ветераны войны у нас вступают после семнадцатой минуты, Дмитрий Львович, вы помните текст? Сначала вы говорите о тяжёлых военных годах, о голоде и разрухе, потом о том, как хорошо вам живется сейчас, как быстро растёт ваша пенсия, как здорово путешествовать по миру и покупать себе дома фешенебельные. Понятно, да? Потом спрашиваете гаранта:» А не могли бы вы остаться еще на один срок?» Дима, дай ему триста семнадцать рублей, икону Сталина, валидол и георгиевскую ленту.
— Так, матери, матери у нас где многодетные? — Заметно нервничавший мачо лупил рацией по загривку помощника и неистовствовал.
— Вон они- красиво расставленные по углам. — Помощник указал на стоящих поодаль дам.
— Почему они без детей у вас? Верховный как поймёт, что они- многодетные? Нагрузите им из автозаков детей, которых мы двенадцатого июня с Тверской забрали. Отсыпьте, как следует.
Красивые дородные женщины в цветастых платках запели «Боже царя храни».
— Стоп, стоп, стоп, это в финале. Дорогие товарищи женщины, сначала вы кланяетесь в пояс, смахиваете слезу набежавшую, благодарите царя за пособия большие детские, за зарплаты неимоверные, потом вместе с детьми поёте. И спрашиваете:»Нельзя ли нам поменьше платить денег?
А то нам нам девать их некуда, ей богу.» Так, где у нас этот, мордатый усач, разгонявший майдан, переоденьте его в строителя керченского моста. Слышь, отец, твоя задача отрапортовать, что сегодня, внезапно, мы взяли и построили мост, расскажешь об ударных темпах строительства, потом заиграет марш, салют, радостные крики первых посетителей завершённой стройки, памятное селфи и концерт бурановских бабушек с Филиппом Киркоровым и Тимати. Спросишь у царя о здравии и, ломая шапку, отползешь в угол.
— Так моста то нет.- Усач нервно сглотнул.
— Дима, неси мост…- Крупный мужчина выкатил за спину мордоворота рисованный мост.
— Вопросы есть? Вопросов нет? Хотели в Сколково сделать нано технологичную три д картинку, но из выделенных бюджетных пятидесяти миллиардов евро, после Куршевеля с блекджеком и шлюхами, осталось семнадцать рублей. Так, где у нас радостные школьники и студенты? Дима, где молодёжь, благодарная царю за светлое будущее?
— Вот они…
— Это кто?
— Это таджикские рабочие, мы их переоденем и плакаты красивые в руки дадим «Спасибо за наше счастливое детство».
— Какие, блть, таджикские рабочие? Ты в ВУЗы и школы ходил, растущее поколение в эфир звал, что они тебе сказали.
— Идите н@хуй…Сказали дети.
— Ладно, работаем с тем, что есть. Переодевай и неси плакаты благодарственные, пусть кивают и плачут от счастья молча, прижимая к груди портрет вождя. Быстрее, до прямой линии — минута. Неси сюда учителей и врачей, откачайте их от голодного обморока, дай по пирожку с ЛСД, пусть поблагодарят за высокие зарплаты, экономический рост и стабилизацию экономики. Всё! По местам все… готовность три секунды. Начинаем…
Линия шла три часа. Хор запел «Боже царя храни», камера взяла крупным планом первый ряд ветеранов и студентов, внезапно в кадр влез суровый мужик:
— Вся страна распижжена, за чертой бедности живут 22 миллиона человек, каждый третий — в жопе, вы керченские мосты строите и платоны вводите? Детям умирающим из хосписов всем миром собираем на лечение, а пухлорожие слуги народа детям виллы покупают заграницей? Долго ещё будет вся эта эпидерсия? — Дед вдарил ломом по заднику и нарисованный мост с грохотом рухнул. Хор затих, ряженные ветераны рассыпали таблетки.-
— Кто это?- Побелевшими губами прошептал рослый бугай.
— Это сторож Митрич…
-Твою мать…
Инна Сергеевна
Рослые молодые люди в чёрных очках и в наушниках бегали по периметру и судорожно отдавали распоряжения:
— Первый, первый квадрат, как слышно меня? Нагоните пенсионеров нарядных в центр, цветов и шаров добавьте, медали, медали прикрепите. Значит, ветераны войны у нас вступают после семнадцатой минуты, Дмитрий Львович, вы помните текст? Сначала вы говорите о тяжёлых военных годах, о голоде и разрухе, потом о том, как хорошо вам живется сейчас, как быстро растёт ваша пенсия, как здорово путешествовать по миру и покупать себе дома фешенебельные. Понятно, да? Потом спрашиваете гаранта:» А не могли бы вы остаться еще на один срок?» Дима, дай ему триста семнадцать рублей, икону Сталина, валидол и георгиевскую ленту.
— Так, матери, матери у нас где многодетные? — Заметно нервничавший мачо лупил рацией по загривку помощника и неистовствовал.
— Вон они- красиво расставленные по углам. — Помощник указал на стоящих поодаль дам.
— Почему они без детей у вас? Верховный как поймёт, что они- многодетные? Нагрузите им из автозаков детей, которых мы двенадцатого июня с Тверской забрали. Отсыпьте, как следует.
Красивые дородные женщины в цветастых платках запели «Боже царя храни».
— Стоп, стоп, стоп, это в финале. Дорогие товарищи женщины, сначала вы кланяетесь в пояс, смахиваете слезу набежавшую, благодарите царя за пособия большие детские, за зарплаты неимоверные, потом вместе с детьми поёте. И спрашиваете:»Нельзя ли нам поменьше платить денег?
А то нам нам девать их некуда, ей богу.» Так, где у нас этот, мордатый усач, разгонявший майдан, переоденьте его в строителя керченского моста. Слышь, отец, твоя задача отрапортовать, что сегодня, внезапно, мы взяли и построили мост, расскажешь об ударных темпах строительства, потом заиграет марш, салют, радостные крики первых посетителей завершённой стройки, памятное селфи и концерт бурановских бабушек с Филиппом Киркоровым и Тимати. Спросишь у царя о здравии и, ломая шапку, отползешь в угол.
— Так моста то нет.- Усач нервно сглотнул.
— Дима, неси мост…- Крупный мужчина выкатил за спину мордоворота рисованный мост.
— Вопросы есть? Вопросов нет? Хотели в Сколково сделать нано технологичную три д картинку, но из выделенных бюджетных пятидесяти миллиардов евро, после Куршевеля с блекджеком и шлюхами, осталось семнадцать рублей. Так, где у нас радостные школьники и студенты? Дима, где молодёжь, благодарная царю за светлое будущее?
— Вот они…
— Это кто?
— Это таджикские рабочие, мы их переоденем и плакаты красивые в руки дадим «Спасибо за наше счастливое детство».
— Какие, блть, таджикские рабочие? Ты в ВУЗы и школы ходил, растущее поколение в эфир звал, что они тебе сказали.
— Идите н@хуй…Сказали дети.
— Ладно, работаем с тем, что есть. Переодевай и неси плакаты благодарственные, пусть кивают и плачут от счастья молча, прижимая к груди портрет вождя. Быстрее, до прямой линии — минута. Неси сюда учителей и врачей, откачайте их от голодного обморока, дай по пирожку с ЛСД, пусть поблагодарят за высокие зарплаты, экономический рост и стабилизацию экономики. Всё! По местам все… готовность три секунды. Начинаем…
Линия шла три часа. Хор запел «Боже царя храни», камера взяла крупным планом первый ряд ветеранов и студентов, внезапно в кадр влез суровый мужик:
— Вся страна распижжена, за чертой бедности живут 22 миллиона человек, каждый третий — в жопе, вы керченские мосты строите и платоны вводите? Детям умирающим из хосписов всем миром собираем на лечение, а пухлорожие слуги народа детям виллы покупают заграницей? Долго ещё будет вся эта эпидерсия? — Дед вдарил ломом по заднику и нарисованный мост с грохотом рухнул. Хор затих, ряженные ветераны рассыпали таблетки.-
— Кто это?- Побелевшими губами прошептал рослый бугай.
— Это сторож Митрич…
-Твою мать…