«Тут в этой истории появляюсь я…»
4 октября, 2019 3:26 пп
Seva Novgorodsev
10 октября 2004 года, умер американский актер, режиссер, сценарист и общественный деятель Кристофер Ривз, сыгравший в кино немало героических ролей.
Отец Кристофера, Франклин, был поэтом и романистом, имел степень по русскому языку от Колумбийского университета. Был человеком состоятельным, но любил на лето уходить работать в порт грузчиком.
Кристофер увлекся сценой еще в школе, по конкурсу (2000 человек на 20 мест) поступил в престижный Джулиардский колледж, где учился вместе с Робином Уиллиамсом. Разносторонний спортсмен, лингвист (свободно говорил по-французски).
О художнике порой можно судить не по тому, что он показывает публике, а по тому, что было им отвергнуто. Кристофер Ривс отказался от главных ролей в фильмах «Американский Жиголо», «Мир по Гарпу», «Роковое влечение», «Красотка», «Роман с камнем», «Смертельное оружие», «Баунти». В результате, снялся в 23 картинах, но народ его запомнил, в основном, как Супермена.
В синем трико в обтяжку, с развевающейся красной пелеринкой на плечах, Супермен летал вопреки законам аэродинамики, помогая всем попавшим в беду.
В серии «Супермен 4» он вылетает на помощь советскому космонавту. Тот вышел в открытый космос, мирно чинил свою космическую станцию, и, как было написано в сценарии, напевал себе в скафандр песню из репертуара Фрэнка Синатры «My Way», соответственно, на русском.
Продюсеры картины пошли за разрешением к издателям, у которых были права на песню, те сообщили им, что английский текст написал Пол Анка, который не то не дает разрешение, не то просит слишком много.
«Позвольте, — спросили продюсеры, — что значит «английский текст»? А, собственно, какой еще текст есть у этой песни? – Песня эта французская, — отвечали им, — в оригинале называется Comme D’Habitude, исполнял ее шансонье Claude Francois.
«Отлично,— сказали продюсеры, — вот там мы и получим право на использование!» Французский текст оригинала, ничтоже сумняшеся, отдали в перевод.
Тут в этой истории появляюсь я. В нашей квартире в Кэмдене раздался звонок.
«Я знаю, что вы консультируете по русским вопросам, — сказал мне волевой американский голос, — мы посылаем вам русский текст, подготовьте его к съемкам».
Назавтра пришел текст: «Я встаю, и толкаю тебя, ты не просыпаешься, как обычно. На тебе я поднимаю простыню, я боюсь, что тебе холодно, как обычно, моя рука ласкает твои волосы, почти незаметно… Как обычно».
Было ясно, что, во-первых, слова не влезают в строчку, и петь их невозможно, а во-вторых, что вся героическая составляющая куда-то испарилась, и пафоса тут нет ни грамма. С чего это советский космонавт будет петь про какую-то простыню?
И пришлось мне воображать, что один из русских поэтов-профессионалов сел и сочинил расхожий вариант для какого-нибудь советского певца, вроде Хиля или Лещенко.
То, что у меня получилось, я изображу вам, как могу, а вы тут можете вспомнить с Фрэнка Синатру, поскольку именно его напевал советский космонавт себе в скафандр, пока не подкралось к нему аварийное несчастье.
Мой путь, от долгим был
Но я б его прошел сначала
Мой путь, он труден был
Я шел вперед, мне было мало
Порой я был неправ
Я признаю без сожаленья
Я жизнь прожил бы снова
Без сомненья!
Советского космонавта играл поляк, его владения русским языком хватило только на две первые строки. Даже на полторы. Дойдя до слов «но я б его» (но ЯП его) он впадал в ступор и дальше петь уже не мог.
Seva Novgorodsev
10 октября 2004 года, умер американский актер, режиссер, сценарист и общественный деятель Кристофер Ривз, сыгравший в кино немало героических ролей.
Отец Кристофера, Франклин, был поэтом и романистом, имел степень по русскому языку от Колумбийского университета. Был человеком состоятельным, но любил на лето уходить работать в порт грузчиком.
Кристофер увлекся сценой еще в школе, по конкурсу (2000 человек на 20 мест) поступил в престижный Джулиардский колледж, где учился вместе с Робином Уиллиамсом. Разносторонний спортсмен, лингвист (свободно говорил по-французски).
О художнике порой можно судить не по тому, что он показывает публике, а по тому, что было им отвергнуто. Кристофер Ривс отказался от главных ролей в фильмах «Американский Жиголо», «Мир по Гарпу», «Роковое влечение», «Красотка», «Роман с камнем», «Смертельное оружие», «Баунти». В результате, снялся в 23 картинах, но народ его запомнил, в основном, как Супермена.
В синем трико в обтяжку, с развевающейся красной пелеринкой на плечах, Супермен летал вопреки законам аэродинамики, помогая всем попавшим в беду.
В серии «Супермен 4» он вылетает на помощь советскому космонавту. Тот вышел в открытый космос, мирно чинил свою космическую станцию, и, как было написано в сценарии, напевал себе в скафандр песню из репертуара Фрэнка Синатры «My Way», соответственно, на русском.
Продюсеры картины пошли за разрешением к издателям, у которых были права на песню, те сообщили им, что английский текст написал Пол Анка, который не то не дает разрешение, не то просит слишком много.
«Позвольте, — спросили продюсеры, — что значит «английский текст»? А, собственно, какой еще текст есть у этой песни? – Песня эта французская, — отвечали им, — в оригинале называется Comme D’Habitude, исполнял ее шансонье Claude Francois.
«Отлично,— сказали продюсеры, — вот там мы и получим право на использование!» Французский текст оригинала, ничтоже сумняшеся, отдали в перевод.
Тут в этой истории появляюсь я. В нашей квартире в Кэмдене раздался звонок.
«Я знаю, что вы консультируете по русским вопросам, — сказал мне волевой американский голос, — мы посылаем вам русский текст, подготовьте его к съемкам».
Назавтра пришел текст: «Я встаю, и толкаю тебя, ты не просыпаешься, как обычно. На тебе я поднимаю простыню, я боюсь, что тебе холодно, как обычно, моя рука ласкает твои волосы, почти незаметно… Как обычно».
Было ясно, что, во-первых, слова не влезают в строчку, и петь их невозможно, а во-вторых, что вся героическая составляющая куда-то испарилась, и пафоса тут нет ни грамма. С чего это советский космонавт будет петь про какую-то простыню?
И пришлось мне воображать, что один из русских поэтов-профессионалов сел и сочинил расхожий вариант для какого-нибудь советского певца, вроде Хиля или Лещенко.
То, что у меня получилось, я изображу вам, как могу, а вы тут можете вспомнить с Фрэнка Синатру, поскольку именно его напевал советский космонавт себе в скафандр, пока не подкралось к нему аварийное несчастье.
Мой путь, от долгим был
Но я б его прошел сначала
Мой путь, он труден был
Я шел вперед, мне было мало
Порой я был неправ
Я признаю без сожаленья
Я жизнь прожил бы снова
Без сомненья!
Советского космонавта играл поляк, его владения русским языком хватило только на две первые строки. Даже на полторы. Дойдя до слов «но я б его» (но ЯП его) он впадал в ступор и дальше петь уже не мог.