Цель Кремля — «качать обиду»
23 января, 2022 1:02 пп
Мэйдэй
Александр Морозов:
Павловский вчера на Эхе, прибегая к некоторым образам «холодной войны», считает, что «рутинизация переговоров» уже наступила (т.е. состоялся уже лучший из двух возможных сценариев). И не он один так думает. Например, так считал Павел Палажаченко (тоже опираясь на образы дипломатии «прежних времен»). Конечно, было бы хорошо, чтобы Кремль втянулся в рутинизированные консультации (как бы «переговоры»), угроза случайного срыва значительно понизилась бы. Однако, на мой взгляд этой рутинизации пока нет. И разница с ситуацией конца 50-х- 60-х гг. заключена даже не в том, что тогда было две больших системы (на что часто любят указывать и что верно), а в том, что стартовая переговорная позиция США, НАТО, «Запада», ЕС, отдельных стран уже ясно сформулирована, она транспарентна, публична и очень понятна. А Кремль выступает с «блуждающей позиции», континуум требований постоянно мерцает, блуждает — от претензии на смену всей архитектуры глобальной безопасности (что совершенно никому не понятно, зачем это надо) до конкретных гарантий по демилитаризации Украины. При этом Кремль еще и не признает того, что делает, не называет это прямо (без чего невозможны и переговоры). Позиции всех, к кому Кремль обращается, могут быть рутинизированы в переговорном процессе, а позиция Кремля — не может быть рутинизирована. Потому что ее нет (в классическом смысле). Поскольку у Кремля нет позиции, то он сам и «не видит» предложений Запада. Они для него находятся в зоне «несуществования». И это видно из всей риторики Лаврова, да и Путина. Сейчас Вашингтон передаст свой письменный ответ на «ультиматум», реакцию Лаврова легко предсказать: «опять нас не поняли». Цель Кремля — «качать обиду», а не вести переговоры. Поэтому Павловский ошибается в этот раз, как мне кажется, когда говорит, что «во внешней политике дела уже пошли неплохо».
Мэйдэй
Александр Морозов:
Павловский вчера на Эхе, прибегая к некоторым образам «холодной войны», считает, что «рутинизация переговоров» уже наступила (т.е. состоялся уже лучший из двух возможных сценариев). И не он один так думает. Например, так считал Павел Палажаченко (тоже опираясь на образы дипломатии «прежних времен»). Конечно, было бы хорошо, чтобы Кремль втянулся в рутинизированные консультации (как бы «переговоры»), угроза случайного срыва значительно понизилась бы. Однако, на мой взгляд этой рутинизации пока нет. И разница с ситуацией конца 50-х- 60-х гг. заключена даже не в том, что тогда было две больших системы (на что часто любят указывать и что верно), а в том, что стартовая переговорная позиция США, НАТО, «Запада», ЕС, отдельных стран уже ясно сформулирована, она транспарентна, публична и очень понятна. А Кремль выступает с «блуждающей позиции», континуум требований постоянно мерцает, блуждает — от претензии на смену всей архитектуры глобальной безопасности (что совершенно никому не понятно, зачем это надо) до конкретных гарантий по демилитаризации Украины. При этом Кремль еще и не признает того, что делает, не называет это прямо (без чего невозможны и переговоры). Позиции всех, к кому Кремль обращается, могут быть рутинизированы в переговорном процессе, а позиция Кремля — не может быть рутинизирована. Потому что ее нет (в классическом смысле). Поскольку у Кремля нет позиции, то он сам и «не видит» предложений Запада. Они для него находятся в зоне «несуществования». И это видно из всей риторики Лаврова, да и Путина. Сейчас Вашингтон передаст свой письменный ответ на «ультиматум», реакцию Лаврова легко предсказать: «опять нас не поняли». Цель Кремля — «качать обиду», а не вести переговоры. Поэтому Павловский ошибается в этот раз, как мне кажется, когда говорит, что «во внешней политике дела уже пошли неплохо».